Договор с дьяволом - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
– Ну прощай, земляк, – печально сказал Мамедов в заключение поездки. – Никогда не верь красивым женщинам! Обязательно обманут...
Он вышел из машины и обиженно удалился в родную семью. А Щербак выключил запись, которую сделал просто так, на всякий случай. По принципу бильярдиста, у которого ни один хороший удар не должен пропадать. После этого позвонил Филе и доложил обстановку. Тот предложил Николаю ехать домой отдыхать, но быть на связи: никто ведь не мог предполагать, что еще стукнет в голову любвеобильной Ангелине.
Это была безумная ночь.
Иван был уверен, что он влюбился – отчаянно, впервые в жизни и навсегда. И он торопился за своим нежданным счастьем. А она его гладила горячими ладонями, ласкала и все шептала в самое ухо, покусывая мочку:
– Не спеши... куда ты?.. У нас целая вечность...
Когда скрип стал невыносимым, они скинули белье на пол и продолжали с нарастающим азартом, пока... Пока не наступило утро.
Светало рано. Но Лина просыпаться не собиралась. Вернее, не хотела покидать жесткое свое ложе. Не мог заставить себя оторваться от нее и Иван. Ночные безумства плавно перетекли в долгое и методическое насыщение, от которого в конце концов и появляется усталость.
Их утреннее полузабытье оборвал телефонный звонок.
Иван вышел в коридор, поднял трубку. Звонил Махмуд. Он сообщал, что приедет за своей машиной. А еще его интересовал вопрос: проводил ли Иван гостью?
– Подожди секунду, – сказал Козлов, – пойду телевизор выключу. Кричит, я тебя плохо слышу...
Положив трубку на столик, он вернулся в комнату. Лина лежала, раскинувшись и ничуточки не стыдясь своей наготы. Тело ее было не просто совершенным, оно казалось изумительным от ровного густого загара, узких белых полосочек, оставленных купальными принадлежностями.
– Там звонит Махмуд, – прошептал Иван.
– Чего ему нужно? – не открывая глаз, лениво спросила Лина.
– Едет за машиной. Про тебя спрашивает.
Она вдруг широко открыла глаза, в упор взглянула на него и с улыбкой сказала:
– Нам это надо? Вот и скажи, что проводил еще вчера. А мне и в самом деле надо смотаться домой. Ненадолго...
– Так о чем ты? – спросил Иван, снова беря трубку.
– О чем я? – удивился Махмуд. И спросил горячо и шепотом: – Там, у тебя, все в порядке?
– Ты про Лину, что ли? – изобразил удивление и Козлов.
– Ну!
– Спит небось. У себя дома.
– А ты сегодня дома?
И что его так волновал этот вопрос?..
– Нет, уезжаю по делам. А машина твоя, погоди, гляну... Да, стоит на месте. Можешь забирать. Ну давай, до встречи.
Лина неторопливо одевалась. И вид у нее был такой, будто этот ненужный утренний звонок вмиг разрушил какие-то ее важные планы. Она хмурилась и оттого была еще очаровательнее.
Иван обнял ее плечи – она не возражала. Напротив, охотно спровоцировала его еще на одно короткое безумство.
Он вспомнил ее фразу и спросил:
– Ты сказала – ненадолго, это как понимать?
– Очень просто. Если я тебе еще не наскучила, мы могли бы еще и сегодня немного порезвиться. А заодно обсудить одну любопытную тему.
– Какую?
– Потом. Зачем торопиться? Ну как?
– С наслаждением.
– Вот молодец, точное слово нашел. А я все гадала: как назвать поточнее то, что сегодня пережила с тобой. Молодец, не ожидала...
– Но готовилась? – неожиданно сорвалось у него.
Она строго посмотрела на него, словно прикидывая, можно с ним говорить абсолютно честно или еще рано. Потом задумчиво сказала:
– Ты не шибко заносись, но я к тебе давно присматриваюсь. И оказывается, не зря. Крепкий ты мужик, Ваня. И у нас с тобой может получиться...
– Что?
– А вот поближе к вечеру приеду и расскажу, идет? А на такси ты меня все-таки проводи.
– Какое такси? – возмутился он. – Машина на что?
– Тоже верно, дорогой мой, любимый человек, – страстно прошептала Лина. – Обещаю, что ты не пожалеешь...
Чего он мог пожалеть, Иван не понял. Но решил, что фраза сказана без всякого подтекста: не пожалеешь, что отпустил, не пожалеешь, что дождался. Ни о чем ином он сейчас просто не мог и думать, всего его забрала эта женщина – всего без остатка...
Даже к Махмуду он теперь никакой ревности не испытывал. А если когда и была меж ними связь – между Линой и этим ненормальным кавказцем, то что с того? И еще очень льстило самолюбию, что Лина осталась им довольна. Она была искренна в своих эмоциях, а уж когда твоя женщина врет, только изображает страсть, подыгрывая тебе, это Иван за годы своей холостяцкой жизни успел насмотреться.
Суббота – учебный день. Муж с утра читал лекцию в авиационном институте. Лина не врала Козлову. Роберт Павлович вчера действительно посещал свою прежнюю семью, так было заведено. И она не лезла в эти прошлые его дела и заботы.
А сейчас в доме было тихо. Она наполнила ванну, напустила в нее пены и улеглась – отлежаться и отмякнуть. Мужичок-то, вопреки ее предположениям, оказался с норовом. Неутомимый и, что самое главное, не грубый, как тот же Махмуд. Но с этим понятно: кавказский темперамент, для него любая женщина – снаряд для утоления желаний, станок, который необходимо гонять на невозможных скоростях.
Иван оказался другим. Но он и не терял самообладания. Значит, и обработке будет поддаваться с трудом. Долгая вчерашняя преамбула за столом должна была очертить круг интересов и понятий, близких для всех участников дела. Хотелось бы, чтобы и все думали также. Иными словами, не искала запретных зацепок, типа совести там или чего другого. Мол, делали все, работал целый коллектив, а гонорар, получается, разделят четверо? Вопрос, по сегодняшним опять-таки понятиям, для полных дураков, витающих в облаках, а не твердо стоящих на собственных ногах. Да, кому-то дано, а другой будет проживать на зарплату от заботливого государства. Хочешь социализма? Вот и кушай до пресыщения...
Почему-то Лине казалось, что Иван Козлов полностью созрел. Как та груша, которую надо просто слегка потрясти, и сочный плод сам рухнет в твои руки. Ну придется еще разок-другой показать ему, что красивая жизнь кое-чего стоит. И надо иногда, а главное – вовремя, поступаться своими принципами. Не всеми, иначе жизнь превратится в один сплошной бардак, что, впрочем, нынче и происходит. По всей стране. Так чего ж тогда дурью маяться? Нет, у нее еще было достаточно веских аргументов, чтобы сломить, если потребуется, сопротивление этого военпреда.
Самарин – светлая все-таки голова – предложил вариант. Но в нем должен быть обязательно задействован именно Ванечка Козлов. Ибо в конечном счете конкретно на него и ляжет основной груз ответственности. И Ваня просто обязан теперь, у него не должно остаться другого выхода, кроме как сознательно взвалить ношу на свои плечи. И они у него достаточно крепкие – в этом довольно быстро убедилась плавающая сейчас среди пены Ангелина Васильевна, жена профессора и доктора наук, любовница академика и... прочая и прочая, как именовали себя царственные особы.
Нет, в отличие от российской императрицы, никакой реальной власти, кроме власти собственного тела, у Лины не было. Но уже одно то, что она имела в достатке, предлагало невиданные соблазны. А жизнь постоянно подтверждала, что устоять против них было невозможно...
Она усмехалась. Увы, ничего нового и оригинального ей этот военпред пока не предложил, но это все оттого, что он ее еще не знает.
Остаток ночи Агеев продремал в машине. И очнулся он оттого, что рядом зарычал двигатель «мазды». Филя не сомневался, что кавалер собрался доставить даму к ней домой, на Кутузовский. А куда еще обычно возвращается женщина после бурной ночи в гостях? Но она выглядела, как обычно, свежо и спокойно, чего нельзя было сказать о ее спутнике. Вид у бравого моряка, как определил Агеев по флотской тельняшке, выглядывавшей из расстегнутого воротника рубашки, был довольно-таки помятый. Похоже, досталось ему. Но он тем не менее был полон радости и довольства. Физиономия его, во всяком случае, светилась.
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
