Выбери любимый жанр

Договор с дьяволом - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 12


Изменить размер шрифта:

12

Требовалось принять срочное решение. Ставить в другой глаз свою – можно крепко влипнуть. Подключиться к этой – еще опаснее. И Филя слез со стула, со стола и поставил мебель на свои места. В конце концов, на столе или в креслах в гостиной любовью вряд ли занимаются, для этого имеется другое, более подходящее место. А вот государственные тайны, если таковые решаются в этой гостиной, пусть они останутся на совести тех служб, которые в них и заинтересованы. Сделаем так, чтоб мухи отдельно и котлеты – тоже отдельно. И мы здесь, на рогах, не были и ничего не знаем. С тем Филипп Агеев и покинул слишком уж, оказывается, гостеприимную дачу академика Самарина...

Простое, в сущности, дело – уличить беспечных любовников. Но Денису все не давал покоя многократно упомянутый американец. Оборонка, конечно, и есть оборонка, однако академик Самарин не являлся полностью закрытой фигурой, как еще в недавнем прошлом знаменитые создатели ракетных и противоракетных систем – те же Королев, Челомей или Глушко, как тот же президент Академии наук Мстислав Келдыш, которого разве что весьма узкий круг знал в качестве Главного Теоретика. И Денис отправил своего бородатого компьютерщика Макса пошарить в сети и собрать все, что известно о деятельности Всеволода Самарина. Хорошо бы и то, что неизвестно.

Результаты, даже первые, что называется навскидку, озадачили. Ну академик, один из самых молодых, генеральный директор объединения, хобби – теннис, причем небезуспешное участие в московских соревнованиях, значит, демонстрация своей открытости, частые выезды за границу на оружейные салоны. Однако направление его деятельности совсем не располагало к подобной открытости. Предметом его исследований были энергосиловые установки с принципиально новыми техническими характеристиками на морских и воздушных торпедах. В чем могла заключаться эта принципиальная новизна, имели представление разве что узкие специалисты. Денис себя к таковым ни при каких обстоятельствах отнести не мог. Да и не собирался. По информации Макса, к данным исследованиям прикован пристальный интерес многих иностранных фирм и научных заведений, занимающихся той же тематикой.

И в этой связи особо настораживало Дениса теперь сообщение Филиппа Агеева, обнаружившего на даче академика следящее устройство. И здесь на первый же вопрос имелось два ответа: либо имеет место научно-технический шпионаж, либо господин академик находится под довольно прочным колпаком у наших собственных спецслужб. Камера стоит не первый день, на что указывает довольно приличный слой пыли вокруг. Хотя настоящим умельцам «запылить мозги» ничего не стоит. Филя правильно сделал, что не стал ничего предпринимать в отношении этой неожиданной находки. Но сам процесс слежения за академиком, предпринятый по требованию его эмоционально взбалмошной супруги, мог пахнуть чем-то более серьезным, а возможно, и чрезвычайно опасным, нежели обличительные фотографии самого элементарного адюльтера.

Придя к такому выводу, Денис решил наблюдения за обоими действующими лицами не снимать, но обязательно посоветоваться на этот счет с родным дядей, начальником МУРа Вячеславом Ивановичем Грязновым. Его опыт в делах подобного рода не подлежал сомнению.

В конце рабочего дня Денис позвонил на Петровку, 38, и не вдаваясь в подробности, попросил дядю уделить ему некоторое внимание, иначе говоря, проконсультировать в связи с одной возникшей проблемой, причем довольно скользкой.

Грязнов-старший немедленно воспылал интересом: что ж это за скользкие проблемы возникли вдруг у его родной «Глории»? Но Денис ответил, что, похоже сам того не подозревая, он влез в чужую епархию. И дело, как говорится, может запахнуть керосином. Этого было достаточно. Вячеслав Иванович велел прибыть к нему домой, на Енисейскую улицу, в районе десяти вечера.

– Вот и Саня обещал нынче подъехать. Так что, племяш, не вешай носа, подгребай. О напитках можешь не беспокоиться, на этот счет твой дядька чувствует себя достаточно уверенным...

– Хорошо, буду обязательно, – улыбнулся Денис. И на всякий случай решил прихватить с собой уже «имеющиеся в наличии» материалы, как предупредил Грязнов-старший.

Вячеслав Иванович был непривычно подтянут, поскольку изображать чрезмерную усталость не имел морального права. Двухнедельный отпуск «на водах», проведенный им, похоже, небезуспешно, убрал заметную в последнее время хмурь с лица, заставил распрямить плечи и вернул знакомую всем его друзьям лукавую насмешливость.

Он с удовольствием изображал гостеприимного хозяина, раскладывал по тарелкам закуски, хотя в обычные дни терпеть не мог этого занятия. Нет, зачем же прямо на газете? Можно и в тарелки, но их ведь потом мыть... Обильная трапеза – она для ресторана, а дома можно и... Денис обещал потом лично перемыть всю посуду, чем успокоил родного дядьку.

Первоначальный ритуал был совершен с молчаливым удовольствием: Грязнов-старший, Турецкий и Денис выпили, – после чего беседа естественно перетекла к проблеме, мучающей Грязнова-младшего. И он стал рассказывать. Все с самого начала, со звонка Юры Гордеева, подсуропившего ему такую вот странную клиентку.

И пошло-поехало... Денис показал распечатку досье на академика Самарина, выданную пройдохой Максом, предъявил и фотографии главных действующих лиц, сделанные Агеевым и Щербаком из машин. Выложил на стол кассету с записью разговоров, состоявшихся в автомобиле Махмудика и на даче академика. Выдал имеющиеся уже краткие сведения о самом Махмуде Мамедове, ведущем конструкторе на «Мосдизеле», сведения о его семье – жене Раисе Гасановне, дочках. Добавил и немногие пока сведения об Ангелине Васильевне Нолиной и ее супруге Роберте Павловиче, докторе технических наук, заведующем лабораторией там же, в институте, словом, все, что было на руках.

Турецкий мельком взглянул на фото Самарина и отложил в сторону. А вот фотография Нолиной его явно заинтересовала. Он как-то странно хмыкнул и попросил Дениса описать ее более подробно.

Потом он протянул фото Грязнову и небрежно заметил:

– Взгляни, Слава, никого тебе не напоминает?

Грязнов вздернул брови да так и застыл. Затем осторожно посмотрел на Саню и многозначительно поджал губы.

– М-да... – протянул несколько растерянно. Помолчал и сказал с улыбкой: – А чего это вы там успели понаписать? Послушать-то хоть можно?

– Затем и прихватил, – ответил Денис. – Но в записи интересны лишь начало и конец, а вся середина – это сплошные восклицания. Пособие для стареющего эротомана.

Денис конфузливо хмыкнул, будто сказал о чем-то непристойном в очень приличном обществе.

– Тем не менее, – продолжал уже напряженно улыбаться Грязнов. – Ты не против, Саня?

– Против чего?

– Ну, послушать. И насладиться.

– Давай... – И, отвернувшись, сказал, словно в пустоту: – Полагаешь услышать что-то новое?

Грязнов натянуто рассмеялся и покачал головой:

– Эх, Саня, стареешь, что ли?

– Нет, просто в эротоманы уже не гожусь.

– Не ханжи. Включай, Денис...

Всю кассету прослушали молча. От начала до конца, не делая никаких купюр. Просто пару раз Вячеслав Иванович наполнял рюмки, и они выпивали так же молча, не чокаясь. Наконец лента зашелестела и остановилась.

– Ну что ж, теперь можно и обсудить, – решительно сказал Александр Борисович. – Здесь исключительно свои, поэтому и вещи будем называть своими именами. Вот послушай, Денис, что нам расскажет твой дядька. Только уж ты поподробнее, Слава.

Закончив свой недлинный, но абсолютно честный рассказ, Грязнов закурил и заметил, что все это, конечно, чепуха на постном масле, но у продолжения могут возникнуть самые непредсказуемые последствия. И дело здесь, конечно, ни в какой не эротике, а, как, вероятно, очень правильно и своевременно сказал Денис самому себе, в неизвестном пока американце. И, как опять-таки правильно подметил Денис, делать здесь «Глории» абсолютно нечего. А потому, по его мнению, самое приемлемое и разумное в данной ситуации – это сушить весла. Или, другими словами, как на то указывает практика: что главное в профессии жулика? Вовремя смыться. Но, возможно, у Александра имеются иные соображения?

12
Перейти на страницу:
Мир литературы