Воевода заморских земель - Посняков Андрей - Страница 22
- Предыдущая
- 22/79
- Следующая
– Стойте! – Олег Иваныч поднял руку, останавливая воинов. Отцепил от пояса шпагу – демонстративно поднял вверх, положил на снег и, показав пустые руки, медленно – один – пошел к оленьим людям.
Ыттыргын опустил лук. Дождался, когда человек в расшитом плаще подойдет ближе, и сам вышел навстречу. Они остановились друг против друга на льду реки – Олег Иваныч Завойский, новгородский боярин, адмирал-воевода и чукотский богатырь Ыттыргын. Оба уверенные в себе, осторожные, сильные. Ыттыргын, правда, чуть менее хитрый – все ж таки помоложе Олега Иваныча.
– Приветствую славных воинов, – улыбнулся Олег Иваныч, в любую минуту ожидая стрелы. – Знает ли кто русский?
Ыттыргын молчал, не зная, как поступить дальше. Вспомнил вдруг про Ирдыла, позвал.
Тот подошел, прихрамывая и прикладывая снег к подбитому глазу:
– Я мал-мало знаю.
Ыттыргын посмотрел на старика:
– Скажи им – они явились на нашу землю силой и уже убили наших людей. Их никто не звал – пусть уйдут, иначе будут уничтожены богатырями тундры.
Ирдыл перевел, как сумел, – впрочем, Олег Иваныч понял.
– Мы сожалеем о том, что случилось с вашими людьми, и сами караем убийц. Нам не нужна ваша земля – мы уйдем этим летом. У вас наш человек, именем Григорий. Верните его.
Ыттыргын молча выслушал перевод. Он не доверял белым людям, да и как можно им верить? Вон их сколько вокруг – у десятка оленных племен не наберется столько воинов. Понимал Ыттыргын, одно осталось богатырям – умереть с честью, так бы и поступил, ввязался бы в битву, не раздумывая долго. Одно удерживало – кроме богатырей, тут еще и люди Ирдыла – старики, женщины, дети. Народ слабый – а ну как не выдержат пыток, покажут дорогу в стойбище? Что тогда? И ведь не предупредить никак. Впрочем…
– Слушай меня внимательно, Томайхо-мэй, а ты, Ирдыл, эти мои слова белым не говори. Не знаю, что сейчас будет – поединок или битва. Как начнется, бери оленей и стрелой несись в стойбище. Скажешь Чеготтаю – мы все погибли в битве с белыми людьми из Гусиной губы, их очень много. Пусть оленьи люди уходят. А пленного – пусть принесут в жертву злым духам тундры. Впрочем, Чеготтай и так это сделает. Запомни мои слова, Томайхо-мэй, и все сделай, как я сказал. А ты, Ирдыл, скажи белому: Ыттыргын вызывает его на славный поединок. Если побеждаю я – они уходят, если он – уйдем мы.
– Поединок? – Олег Иваныч усмехнулся. – Согласен. Только с одним условием: в случае моей победы они отдадут Гришу.
Ыттыргын молча кивнул.
– И оружие выбирать буду я. Постараюсь подобрать схожее. – Адмирал-воевода задумался. – Эх, если бы у них были мечи.
– У Ыттыргына есть меч, – горделиво вскинулся старый Ирдыл. – И он владеет им, как никто в племени!
– Что ж – тем лучше. Тогда – меч. И полное вооружение.
Они сошлись там же, на реке, где еще не успела высохнуть кровь. Олег Иваныч – в легкой, но прочной, стальной бригантине-кирасе, работы нюрнбергских мастеров. Все сочленения перед боем смазаны жиром – двигаться легко, удобно, да и мороз небольшой – потому и новгородцы многие – в кольчужных доспехах поверх стеганых ватников. Было бы морозно – тегиляи б надели, а так – кольчужица из тонких колец, сверху – два панциря: «верховой» из крупных массивных колец и «низовой» – из более мелких. Кто и в байданах – тоже доспех кольчатый, только кольца плоские, в виде шайб, да расковка не очень надежна. На некоторых – пластинчатые брони тяжелые, тоже поверх кольчуг. Вообще же, давно заметил Олег Иваныч, западноевропейский «немецкий» полный доспех – стальные латы – наиболее удобен, прочен и легок. Скажем, вес сплошного латного нагрудника-кирасы – около семи килограммов, кольчужного панциря – двенадцать, а бахтерца – застегивающейся на боку кирасы из налезающих друг на друга пластин – и около пуда будет. Потому и предпочитал адмирал-воевода надежные и удобные немецкие латы. Фирма – она и в пятнадцатом веке фирма! Перед боем надел на голову круглый шлем-арме, что давно уже делали в Новгороде по образцу европейских. Холодное железо! Да ведь шлем не сразу на голову надевается – на ватный подшлемник.
Соперник, чукотский богатырь Ыттыргын, облачился для боя в наборный панцирь из плотной моржовой кожи, с нашитыми поверху пластинками из оленьего рога – для пущей крепости. На голове – шлем из такой же кожи, с устрашающей полумаской, на левом плече – прикрепленный щит-крыло. Странный доспех, очень странный. А меч – так еще страннее: прямой клинок, заточенный с одной стороны, со скошенным концом. Длина – примерно с обычный европейский меч. Двуручная рукоять из рыбьего зуба. Заканчивалась рукоять большим кольцом, сквозь которое можно было бы продеть руку. Никогда не видал Олег Иваныч подобных мечей, потому следовало быть осторожным. С таким кольцом очень удобно вращать клинок над головою, словно мельничные крылья.
Вот с этого Ыттыргын и начал: вращая мечом, сделал шаг вперед. Олег Иваныч даже не шелохнулся, как опытный фехтовальщик, знал – с такой позиции нанести точный удар довольно трудно, практически невозможно. Вряд ли молодой богатырь был продвинутым мастером меча – это оружие не так уж и часто встречалось у оленьих людей. Да и выбить из руки… Все-таки помешало кольцо – иначе бы меч птицей вылетел из рук Ыттыргына после короткого верхнего выпада новгородского адмирал-воеводы. А так – нет. Удержался. Правда, лицо богатыря тундры на короткое время приобрело весьма глупое и озадаченное выражение, однако он быстро пришел в себя и резко сменил тактику – взяв меч двумя руками, принялся работать им, словно веслом – такую тактику иногда применяли ливонцы, используя полуторные мечи-бастрады. Олег Иваныч довольно легко отбивал все атаки – знал, какое оружие выбрать. Да, конечно, меч – не шпага, он тяжелей и массивней, – а шпагу выбрать никак было нельзя – сломалась бы от встречи с тяжелым клинком соперника. Впрочем, и мечом видавший виды адмирал-воевода действовал весьма недурно. Вскоре и сам перешел в атаку снизу – сверху мешал кожаный щит, неподвижно закрепленный на левом плече врага, словно крыло огромной птицы. В целом, доспех из кожи моржа хоть и держал удары, да, как сразу заметил Олег Иваныч, был весьма тяжел и, что хуже, сковывал движения. Таковых качеств были напрочь лишены дорогие немецкие латы адмирала: вот уж, действительно – словно вторая кожа! Нет, не правы некоторые горе-историки, приписывающие рыцарским доспехам несусветную тяжесть. Да, хватало в Европе и тяжеленных лат с толщиной брони, как у легкого танка, – но это же были турнирные доспехи. Ни одному нормальному рыцарю не могло прийти в голову пользоваться ими в реальном бою, себе дороже – выбьют из седла и лежи, как черепаха, дожидайся, когда прирежут. Северный богатырь был неповоротлив в своих латах, хоть и очень силен. Нет, все-таки не так уж и неповоротлив…
Отбив слева…. Ага… Теперь отводка… Финт справа – а друат…
…Скорее, не очень подвижен. Да и – видно было – не так часто доспехами пользовался, ощущалась некоторая скованность при ударах. Да, сильных и беспощадных – но весьма неточных.
Олег Иваныч либо их отбивал, либо уклонялся, пытаясь, раззадорив соперника, вызвать его на ряд ошибочных действий. Таковых что-то долго не было видно, еще бы: сказывался психический тренинг, коему специально обучали каждого воина-богатыря главные шаманы племен. Что ж, придется атаковать самому!
Не дожидаясь окончания атаки врага, Олег Иваныч сделал обманный финт – клинок его меча, изготовленный из знаменитой шеффилдской стали, птицей порхнул вниз и вправо, и сразу же, переводом – в голову. Этот удар очень любили немецкие рыцари. Будь у соперника турнирный рыцарский шлем или, хотя бы, армэ, Олег Иваныч даже и не пытался бы прибегнуть к такому удару, уж нашел бы что-нибудь похитрее, но тут…
Отлетела в сторону кожаная полумаска, брызнула кровь – и северный богатырь тяжело повалился в снег.
Зрители-чукчи оцепенели.
Олег Иваныч поднял забрало и улыбнулся, кивнув на поверженного соперника:
– Геронтий, перевяжи человека. Кажется, мы еще с ним не договорили.
- Предыдущая
- 22/79
- Следующая
