Первый поход - Посняков Андрей - Страница 21
- Предыдущая
- 21/62
- Следующая
– Кто погиб, а кто – с данами. Расскажи лучше о себе, Хельги ярл.
– А что рассказывать? – Погрустнев, Хельги пожал плечами. – Думаешь, это мой корабль? Напрасно. Это корабль местного ярла – отца Этельреда. А я служу ему, как обычный наемник.
– Но в этом нет ничего зазорного, ярл! Так многие делают. Да вот и знаменитый скальд Браги Старый тоже был наемником у…
– Знаю, Малыш. Но как же мне все это надоело. Я, свободный ярл, – не свободен! Мой корабль – не мой, а мои воины – не мои. Я не могу плыть куда угодно в поисках счастья и славы, я должен всегда возвращаться, словно собака, посаженная на цепь.
– Так давай уплывем прочь!
– С тобой вдвоем, Снорри? Не забывай, эти воины, саксы или англы, – впрочем, я не вижу меж ними различия, – это не свободные викинги, на берегу у них матери, жены и дети. На английском берегу, Малыш, а не на нашем. – Хельги помолчал. – Честно говоря, – немного погодя продолжал он, – я ввязался в это дело, желая выкупить вас из датского плена. Этельред обещал помочь мне в этом. Но теперь вижу, что никто в помощи не нуждается. Ты – здесь, Харальд Бочонок – мертв, остальные – у данов, пусть боги принесут богатство и славу Фриддлейву и всем прочим.
– Ты не рассказал обо всех, ярл, – глядя на тянувшийся по левому борту берег, напомнил Снорри. – Я понимаю – верзила Горм со своими людьми предал тебя, захватив драккар. Но куда делись Хрольв и Дирмунд Заика?
– Не знаю, Малыш, – покачал головою Хельги. – Может, их убили люди Горма, а вполне может быть – они сейчас на его стороне. Не знаю… Но с Гормом Душителем я посчитаюсь обязательно, клянусь конем Одина! – Молодой ярл с силой стукнул в борт кулаком. – Предатель должен умереть.
– Предатель должен умереть, – эхом повторил Снорри. – Только где же ты его теперь сыщешь, ярл?
– Сыщу, Снорри, сыщу, – нехорошо усмехнулся Хельги. – Ты думаешь, кто здесь потихоньку грабит прибрежные деревни? Осторожненько так, деловито. Не оставляя в живых никого – ведь почти все деревухи здесь платят данам, и если те узнают, с этим тихушником будет быстро покончено.
– Напрасно ты думаешь, что даны будут заниматься деревнями, – покачал головой Снорри. – Ну, может, конечно, когда и будут, но только не сейчас – точно. Сейчас почти все ушли в большой поход. Кто с Ютландцем, а кто и с Железнобоким Бьорном. Так что этот твой тихушник может долго здесь безобразничать. Думаешь, это Горм?
Ярл молча кивнул.
– Знаешь, кого я встретил третьего дня? – неожиданно усмехнулся он. И тут же ответил: – Никогда не поверишь – Ирландца!
– Ирландца? Но что он тут делает?
– А пес его… Говорит, ищет какой-то драгоценный камень, который у него то ли украли, то ли сам он его потерял где-то.
– Выходит, дорогой камешек-то, – покачал головой Малыш. – Уж Ирландец не станет из-за дешевого…
– Да уж, – согласно кивнул Хельги. – Похоже, все они на этом камне свихнулись – и Ирландец, и Магн, есть тут такая девчонка… Короче, вечером сам увидишь.
Летнее солнце висело в небе желтым ослепительным шаром, дул небольшой встречный ветерок, и нагруженная добычей снеккья тяжело переваливалась на волнах.
– Дым, хевдинг! – обернувшись к сидящему на корме Хельги, крикнул кто-то из воинов, указывая острием копья на ближайший берег, вернее, на дельту небольшой речки.
– Правый борт, навались! Левый – суши, – перехватив взгляд ярла, скомандовал кормчий, и судно, повернув по пологой дуге, быстро пошло к берегу, ловко вписываясь в излучину речки. Здесь снеккья и тормознула, бурно вспенив веслами воду. Двое воинов, взяв в руки длинные копья, встали на нос – промеривать глубину, еще двое прикрывали их длинными треугольными щитами.
Через некоторое время по левому берегу, на излучине, показалась деревня, вернее, то, что от нее осталось. Все, что можно было сжечь, – горело, а кое-где уже лишь теплились угли. Дома, амбары, изгороди – не осталось ничего целого: если и не подожжено, так изрублено. Не просто так рубили – пакостили изрядно, яблоневые сады и те – словно ураган прошел, поломал. Вокруг валялись обезглавленные трупы жителей – стариков, детей, женщин, – головы их обнаружились рядом, в колодце. Хельги вдруг почувствовал, как мозг его взорвался вдруг холодом и неудержимой барабанной дробью. И вовсе не от открывшейся картины, – собственно, ничего необычного в ней, по большому счету, и не было – ну, поразвлекались малехо нападавшие, ну, порубили голов, пораспарывали животы женщинам – нет, это не было чем-то необычным… Явственно ощущалось что-то другое, какая-то несуразность, и несуразность не тщательно спрятанная или замаскированная, нет, наоборот, торчащая на виду. Но что же? Конечно же… Обернулся:
– Малыш, ничего необычного не заметил?
Снорри пожал плечами. Пепелище как пепелище, ничего особенного, бывало и повеселее. Если вот только…
– Головы здорово срублены, – внимательно осмотрев трупы, сказал он. – Одним ударом.
– Хорошо, – кивнул Хельги. – Еще что? – Немного подсказал, видя, как Снорри озабоченно чешет затылок здоровой левой рукой: – Повнимательней взгляни на убитых.
Озабоченное лицо Малыша озарилось улыбкой:
– Убиты только женщины, старики и дети. Очень мало мужчин, воинов.
– Именно! – Молодой ярл задумчиво озирал сожженную деревню. Тем самым нездешним взглядом, от которого у Снорри шли по коже мурашки. – Значит, знали, – тихо произнес он, словно разговаривая сам с собой. – Знали, что мужчин не будет… А почему их нет? Гм… Спросим у Этельреда, ведь это, кажется, одно и то же мерсийское графство, что монастырь, что эта деревня.
– Куда делись мужики? – Отец Этельред внимательно посмотрел на ярла. С чего бы это ему интересоваться грязными, вонючими мужиками. – Какие мужики – свободные кэрлы или лэты?
– А пес их… – Хельги почесал голову. – Скорее, кэрлы… Не может же вся деревня ходить в лэтах? Там же ни монастыря рядом, ни поместья какого-нибудь тана.
– Много ты понимаешь, – буркнул про себя аббат. – Если нет поблизости укрепленного замка, это еще не значит, что в округе нет тана, – уже громче добавил он. – А кэрлы из той деревни наверняка ушли в фирд, что собрал вчера господин Гильдебранд, местный глафорд.
– Куда ушли? – переспросил ярл, отпивая прохладный эль из предложенного аббатом кубка.
– В фирд. Ну, ополчение. Гильдебранд иногда собирает их, во главе с вожаками, ну, проверяет, имеют ли кэрлы хоть какое-то оружие и не разучились ли им действовать. Из соседних деревень тоже все кэрлы туда ушли, в Эйстингс, к Гильдебранду. Да тот не будет их долго держать, завтра вернутся – скоро страда все-таки… К чему бы такие вопросы, ярл? – отец Этельред подозрительно взглянул в глаза собеседнику.
– Да так… – уклонился от прямого ответа тот. – Есть тут кое-какие подозрения.
Снаружи звякнул колокол, и настоятель, выпроводив язычника-ярла, поспешил к вечерней молитве. А вокруг догорал теплый августовский вечер с прозрачным воздухом, полным запахом жнивья, и плавившимся в колоколах горячим оранжевым солнцем. Хельги и Снорри медленно брели от монастыря к лугу. Брели просто так, безо всякой цели, вечерня их, как язычников, не очень прельщала.
– Вижу, нешуточные заботы омрачили твое чело, ярл! – насмешливо произнес попавшийся на пути Ирландец. Вот уж кого молодой ярл хотел меньше всего лицезреть, так это его. Хотя, конечно, была в этой истории с камнем какая-то тайна, словно бы недосказанность, хотя вроде бы и очень подробно рассказал ее Ирландец, кляня на чем свет стоит похитивших драгоценность воров, один из которых, по его словам, был самым натуральным паломником. Правда, Магн – ярл это видел – не очень-то поверила Ирландцу. Что ж, надо будет ее подробнее расспросить, вдруг да всплывет еще где-нибудь этот дурацкий камень. А Ирландец… нет, доверять этому парню нельзя.
– О, и славный Снорри здесь? – деланно удивился Конхобар, взглянув на спутника ярла, – о том, откуда и кто прибыл с Хельги, он давно уже знал во всех подробностях от того же Оффы, родной брат которого нанялся в дружину. – Поистине, сегодня день встреч. Местные говорят, даны сожгли соседнюю деревню, – как ни в чем не бывало продолжал он, игнорируя испепеляющие взгляды. – Впрочем, не все этому верят.
- Предыдущая
- 21/62
- Следующая
