Бог пещер. Забытая палеонтологическая фантастика. Том 5 - Твен Марк - Страница 2

5. Первобытный человек не только изобрел простые машины и вслепую двигался вперед, к цивилизации, как это доказывает изготовление кремневого топора, ножа и носильных одежд, он, кроме того, обладал заметным и несомненным творческим воображением, ибо вместе с его костями были найдены фигурки, выцарапанные на кости, смутно напоминающие рыб, и найден кабаний клык, грубо вырезанный в форме птичьей головы «с проделанной в ней дыркой, чтобы он мог носить ее на шее». (Я цитирую авторитетные источники.) Как, по-вашему, смог бы этот палеонтолог запросто найти убийцу Натана?!

6. Первобытный человек «ел мясо диких животных в жареном виде…», ибо вместе с его костями найдены кости диких зверей, «часть которых, видимо, подгорела несколько миллионов лет назад».

7. Первобытный человек «страстно обожал костный мозг» (я по-прежнему цитирую авторитетнейшие научные источники), ибо вместе с его костями нашли звериные кости, «расщепленные вдоль», «что доказывает, что их так раскололи для того, чтобы извлечь костный мозг, до которого наши далекие предки были весьма охочи» — так говорится в одной из статей журнала «Палеонтологические исследования». Мог бы автор сей статьи раскрыть тайны железного ломика и окровавленной одежды или нет?!

8. Первобытный человек был… людоедом (!), ибо в Италии, а также Шотландии вместе с его костями нашли детские кости, «которые были сперва тщательно очищены и обсосаны, чтобы насытить неутолимую страсть первобытного человека к костному мозгу, а затем обглоданы» (!). Как это ни ужасно, но это так. Пусть-ка какой-нибудь невежда попробует сказать, что их могли обглодать и обсосать собаки, когда палеонтолог исследовал все это и решил, что:

9. Первобытный человек не имел собак, ибо «никаких следов прирученных в то время собак не найдено».

10. Однако пещерная гиена обгладывала кости, ибо палеонтология доказала, что «на некоторых найденных во Франции костях видны следы, оставленные не зубами собаки, человека, кошки или мастодонта, а только зубами гиены». Причем палеонтологии точно известно, что «гиена обгладывала кости уже после того, как их обглодал и обсосал первобытный человек», потому что тот был умнее ее, хотя откуда эти сведения — палеонтология предпочитает держать в секрете.

11. Первобытный человек имел кладбище, ибо «…вместе с огромным множеством поджаренных и обглоданных костей ископаемых животных была найдена масса людских костей и кремневого оружия».

Ах, какая прекрасная штука — жить в эпоху расцвета такой науки, как палеонтология! Ведь невежественный исследователь ни за что не сумел бы отличить доисторическое кладбище от доисторического ресторана!

12. После похорон первобытный человек всегда устраивал торжественные поминки и веселился до упаду, ибо «…ниже по склону холма, чуть поодаль от его кладбища, при раскопках обнаружена (зафиксирован один случаи) кучка золы». Фон Розенштейн и ряд других ученых полагают, что такие банкеты устраивались до погребения, однако большинство палеонтологов сошлось на том, что они организовывались примерно неделю спустя после похорон.

13. Первобытный человек «изготавливал свои кремневые ножи и топоры каменным молотком…», причем некий английский палеонтолог доказал это на деле, с треском разбил всех инакомыслящих и заработал кучу аплодисментов и признание своих коллег, собственноручно смастерив кремневый топор каменным молотком. Бесспорен факт, что эти орудия настолько примитивны и бесформенны, что любой, кто даже с закрытыми глазами отколет кусок кремня, неизбежно получит в итоге, независимо от своего желания, доисторический каменный нож или топор. В случае, если скептик возразит, что хлеб можно резать топором, однако это вовсе не значит, что мы так и делаем, я отвечу, что такого рода аргумент мог бы решить спорный вопрос, если бы разговор шел о нашей эпохе; палеонтология же рассматривает дела давно минувших дней.

Теперь я перехожу к наиболее поразительному открытию палеонтологии — самому неожиданному и самому что ни на есть удивительному. Вот оно. Палеонтологи установили, что:

14. Первобытный человек верил в бессмертие, ибо «…зачем было бы ему иначе закапывать такое огромное количество кремневых ножей и топоров вместе с умершим, точно так, как это делают все дикари, желающие обеспечить своего любимого и безвозвратно утраченного человека средствами существования и развлечения в счастливой загробной жизни». Ну! Что скажете теперь, господин скептик, жалкий безмозглый ворчун? В этом грандиозном и поистине величественном доказательстве веры первобытного человека в бессмертие души вы увидели бы только свидетельство того, что доисторическое кладбище, доисторическая столовая и доисторический арсенал оружия были нарочно собраны первобытным человеком в одно место, чтобы сэкономить на арендной плате. Идиот!

Наша лекция подходит к концу. Вы поняли теперь, как наука запросто расправляется с фактами?

Поняли, каким образом:

— кости животных, расщепленные, обгоревшие и обглоданные, — расположенные в четвертичном слое;

— кости взрослого человека, к тому же «очень хрупкие»;

— кости ребенка, без костного мозга, обглоданные; куски кремня довольно странной формы;

— несколько примитивно (по-видимому, нарочно) вырезанных фигурок;

— кучка пепла;

— оленьи рога с царапинами у основания;

— отсутствие собачьих следов — все это и составляет как раз те нити и доказательства, в которых нуждается палеонтология, чтобы поведать миру чудеса о первобытном человеке; и не только поведать, но и показать: какова была эпоха, в которой он жил;

— какие орудия он имел; какие одежды он носил;

— каковы были его творческие склонности и способности;

— чем он изготавливал свои орудия; что за обряды были у него во время похорон;

— какие части медвежьей туши или тела ребенка он предпочитал на завтрак, а какие — на обед;

— какому зверю доставались объедки с его стола;

— и, наконец, каковы были религиозные устои и взгляды у умершего и горячо оплакиваемого старого вождя всех этих ископаемых!

Прямо-таки до слез жалко, что убийца Натана не совершил своего кровавого деяния два миллиона лет назад — мне так хочется знать, кто же он, и как было дело.

(Часть моих палеонтологических выводов отличается в некоторых отношениях от тех, что были сделаны другими авторами в этой области, но на них я остановлюсь в следующей лекции. — М. Т.)

1. Мои собратья-палеонтологи, найдя рядом с костями первобытного человека орудия («для использования на том свете»), обосновали его веру в бессмертие. Я считаю, что они сделали даже больше. Доказывая, что первобытный человек, чтобы достать костный мозг, всегда раскалывал кости животных вдоль, они, мне кажется, почти доказали, что он был полным ослом. Ибо зачем нужно было ему, чтобы извлечь костный мозг, ломать кость вдоль, когда любому, за исключением разве только ученого, известно, что гораздо легче расколоть ее поперек, да и бить так камнем по кости намного удобнее, причем всем ясно, что, в каком бы направлении эту кость ни ломать, костный мозг от этого хуже не станет?! Однако вопреки всякой логике этому первобытному увальню почему-то обязательно нужно было колоть ее вдоль — поступок, явно говорящий не в пользу его ума. Я должен обратить ваше внимание и на тот факт, что ни его роговые орудия, ни его кремневый нож, ни тем более его внушающий благоговейный трепет метательный диск, который он по своей наивности принимал за кремневый топор, не могли расколоть вдоль эту кривую, выскальзывающую из рук кость с достаточной легкостью, а ведь известно, что первобытный человек прежде всего думал об удобствах. Такова была его манера, если я знаю, о чем говорю, если же нет, какой я тогда палеонтолог!

2. Меня почему-то все время тревожит мысль, что те медведи, чьи кости лежали вперемежку с костями первобытного человека, они-то и были главными участниками пиршества, которые съели костный мозг, а заодно и тех зверей, коим оный принадлежал. Ничуть не боясь впасть в ересь, я могу высказать предположение, что, по всей вероятности, они съели и самого первобытного человека. Вот перед нами груда костей — человека и пещерного медведя, — лежащие вперемежку, без каких-либо веских доказательств, свидетельствующих о том, что человек съел зверя раньше, чем тот съел его. И тем не менее палеонтология, производя сейчас, в пятом геологическом периоде, прокурорское дознание относительно каких-то там «ссор и недоразумений», происходивших в четвертичном периоде, прехладнокровно возлагает всю вину на человека и, мало того, утверждает, что есть данные, уличающие его в каннибализме. Я спрашиваю у беспристрастного читателя: разве не похоже все это на напраслину, возведенную на джентльмена, которого убили два миллиона лет назад и чьи родственники и друзья не в состоянии… Впрочем, это слишком для меня мучительная тема. Сегодня они говорят об ужасных манерах, звериных инстинктах и таком же аппетите первобытного человека, — где у нас гарантия, что завтра та же рука не обольет грязью мать этого бедняги?