Обещание Кристоса - Портер Джейн - Страница 18
- Предыдущая
- 18/28
- Следующая
Кристос появился незаметно. Он был одет в костюм и галстук, черные волосы были гладко зачесаны назад, что подчеркивало его суровость и твердость.
– Как ты? Я же предупреждал тебя о солнце.
Конечно, он предупреждал. Он вообще бездонный кладезь мудрости. Она стиснула зубы, чтобы удержаться от желания сказать что-нибудь колкое.
– Если я тебе понадоблюсь, я буду в кабинете.
– Ты мне не понадобишься. Он пожал плечами.
– Это ты так говоришь, но твои действия не соответствуют твоим словам. – Сказав это, он вышел из комнаты.
Он был прав. Она не понимала, что творится у нее внутри. Как будто две абсолютно разные женщины уживаются в ее теле. Одна – непорочная, правильная, дисциплинированная. Другая же была полна голода и желания. И это всегда было так. Еще ребенком она жаждала новых ощущений, а холодность ее отца, его постоянная критика приучили ее стыдиться своих чувств, превращая вполне нормальные детские желания в нечто грязное и неправильное.
Дочери должны быть полезными, должны прислуживать. Дочери должны быть тихими и послушными. Дочери должны быть безмолвны – ми и жертвенными. И отец постоянно давал Алисии понять, что она не соответствует ни одному из этих требований.
И чем старше она становилась, тем больше боролась со своей пылкой и страстной по природе натурой, тем больше стремилась подчинить себя правилам, остепенить себя. Она старалась стать такой, какой хотел видеть ее отец.
У нее всегда была склонность к рисованию, и она часто доставала свой большой альбом для эскизов, выплескивая в нескончаемые черно-белые наброски всю энергию, которая скапливалась в ней и рвалась наружу. Она рисовала портреты домашней прислуги, соседских детишек, морские и степные пейзажи.
И возможность специально учиться живописи была послана ей в ответ на все ее молитвы. Отец сначала пришел в ярость, но мать все-таки уговорила его отпустить Алисию. В Париже она оказалась в окружении всего нового для нее, она оказалась в кругу артистов и писателей, которые говорили обо всем, кроме денег. Они были интересными и оригинальными, горячими и несдержанными, умными и смешливыми. И Джереми был одним из них, он всегда был душой компании, очаровательный, красивый, абсолютно безответственный. Это в нем и нравилось Алисии. Нравилось даже то, что он не может удержаться на работе. Он был самым непредсказуемым человеком, которого она когда-либо знала.
Долго они не тянули. Несколько страстных ночей – и он предложил ей жить вместе. Но чем дальше, тем больше в ней просыпалась правильная греческая девушка. Она не могла просто жить с мужчиной. Ей нужно было быть женой, а потом и матерью.
И она стала. И женой, и матерью.
Алисия перевернулась в кровати и положила руку на одеяло. Казалось, что Париж был так давно. Джереми – это просто имя мужчины, которого она когда-то знала.
Странно, что она прожила отрезок жизни, который ничего для нее больше не значит. Правильная греческая девушка безвозвратно исчезла. Осталось только воспоминание.
А потом судьба решила, что ей нужен Кристос, и, нарушив все правила, соединила их.
Ему нужна была жена. Она стала женой. Только она не забеременеет. Доктор дал ей голубую пластиковую коробочку с пилюлями, которые на шесть месяцев защитят ее от нежелательной беременности…
Чуть позже, уже днем, Алисия смогла принять ванну и одеться в легкий сарафан и совсем открытые сандалии. Она пообедала одна в столовой и побродила по садовым дорожкам, прислушиваясь к отдаленному гулу машин.
Сзади послышались шаги. Она повернулась и увидела Кристоса, который стоял у нее за спиной. Он переоделся в светлые льняные брюки и свободную хлопковую рубашку цвета топленого молока. Карамельный цвет шел ему, подчеркивал загар и его черные волосы.
– Прости, что заставил тебя ждать, – сказал он, – была проблема в моем главном офисе в Нью-Йорке.
Его голос звучал довольно насмешливо, как будто все между ними было шуткой. Боль пронзила ее с головы до ног. Боль от осознания того, что есть что-то хорошее в этом человеке, в них обоих, но они никогда не смогут переступить через преграды и отделаться от окружающих обстоятельств.
– Все в порядке. Я привыкла быть одна. Мне не скучно.
Он понимающе кивнул.
– Мне нужно быть завтра в Нью-Йорке. Вечером мы выезжаем.
Она почувствовала интерес и надежду, но тут же безжалостно высмеяла их. Возможность начать все на новом месте не значит начать все сначала. Проблемы останутся проблемами. И конфликты никуда не денутся.
Но может, и не надо, чтобы все это исчезало? Может быть, вдали от Греции они смогут начать с чистого листа? Во всяком случае, она будет стараться изо всех сил.
– Я уже попросил прислугу собрать вещи. Скоро мы выезжаем, – сказал он хмуро. – И еще кое-что. Твой отец хотел приехать вечером попрощаться. Но я отказал ему. Надеюсь, ты не против.
Частный самолет Кристоса приземлился так мягко, что не почувствовалось даже прикосновения шасси к бетонированной площадке. Спустя несколько минут они покинули самолет, чтобы сесть на задние сиденья поджидавшего их лимузина.
Несмотря на ранний час, только-только начался рассвет, Кристос набрал несколько телефонных номеров прямо в автомобиле по пути в Дерби, в Коннектикуте. Во время очередного разговора Кристос, прикрыв телефонную трубку рукой, наклонился и показал Алисии несколько достопримечательностей.
В сумерках было очень сложно что-то разглядеть, но она все же заметила богатые железные ворота, каменные стены, парки с прибранными лужайками. И даже ее, которая росла всегда в достатке, потрясала эта безбрежная Америка.
Дом Кристоса стоял на зеленом холме, утопая в зелени. Из окон были видны и вода, и близлежащий лес с величественными деревьями.
– Это не то, что ты ожидала увидеть, – произнес Кристос, закончив телефонный разговор.
Да, не то. Она ожидала чего-то грандиозного – еще одно огромное строение из мрамора. А вместо этого небольшой двухэтажный беленький домик с красивыми окошками. Мягкий свет восходящего солнца сверкал на двускатной шиферной крыше. Домик из сказки. Он весь утопал в розах. Пожилая женщина, одетая в простое черное платье, открыла дверь. Алисия подумала, что это экономка, но ошиблась.
– Мама, – сказал Кристос, обнимая женщину за плечи и целуя в обе щеки, – что ты здесь делаешь так рано, почему не спишь?
– Я ждала у дверей.
– Я вижу.
Алисию бросило в жар, потом в холод. Женщина не была экономкой, она была матерью ее мужа. Белый каменный домик сразу же потерял всю свою сказочность.
Кристос представил мать и Алисию друг другу. Женщина встретила Алисию довольно сухо, если не сказать – холодно, чему Алисия не удивилась. В Греции свекрови очень строги к своим невесткам. Ни одна женщина не достойна их сыновей, кроме них самих. Греческие матери живут для своих мальчиков и считают своим долгом следить за их женами, учить их, как вести хозяйство, как выполнять свои обязанности.
Миссис Патерс-старшая повернулась к сыну:
– Она больна?
– Нет, просто очень худая.
Седая женщина скептически посмотрела на Алисию.
– Ты же вызывал доктора в Афинах?
– Да, но он только посоветовал ей принимать железо. Он дал специальные таблетки и сказал, что они помогут.
Взгляд миссис Патере становился все строже. Она взмахнула руками.
– Я всегда думала, что ты хочешь полноценную семью, Кристос, детей. Жена, у которой только кожа да кости, не очень подходит для роли матери. Тебе нужна нормальная греческая девушка, а не Лемос!
Алисия ожидала встречи со строгой и критичной свекровью, но мать Кристоса абсолютно обескуражила ее: кровь отхлынула от лица, тело похолодело.
– Мама, повежливее, пожалуйста, – тихо попросил Кристос, – ты должна дать Алисии шанс.
– Я все про нее знаю. Она тебе не пара. Тебе нужна хорошая греческая девушка, Кристос. Хорошая.
Кристос посмотрел на Алисию, их глаза встретились.
– Она хорошая, мама, – ответил он, прикрыв глаза, потом повернулся к матери.
- Предыдущая
- 18/28
- Следующая
