Разведение роз вдали от цивилизации (Солдаты истины) - Поляшенко Дмитрий - Страница 8
- Предыдущая
- 8/25
- Следующая
— Но это все присказка, — торжественно сказал Данилевич. — А вот сказка — мне предложили Брюссель!
— То есть?.. А где вы были до этого?
— Мотался по области спецкором. Давно мотался, правда. И давно мне обещали повышение… И вот ночью главный редактор звонит — заболел наш международник… Хотя по-моему с ним там какая-то вечная история — редакционные деньги, рестораны, женщины… Ну, устал человек! Вообще-то, — Данилевич хихикнул, — никогда ни у кого ничего не просил, не требовал, а тут вдруг — раз!.. — он засмеялся, потирая руки. — Сейчас радуюсь, как ребенок, ейбогу! — и пояснил: — Работа будет интересная.
— И как долго вы ждали счастливого случая? — через силу поинтересовался Шумаков. Из-под отяжелевших век он присматривался к непочатой бутылке.
— Валерий Павлович, я только хочу сказать, что действительно никогда ничего не требовал от судьбы.
— М-да?.. Тогда вам действительно повезло. А как вы узнали о Брюсселе?
— Я же говорю, ночью позвонил мой главный редактор…
Шумаков задрал одну бровь.
— Вот как! Значит, и у вас этой ночью… — сказал он таким тоном, что Солонникова словно пружиной подбросило.
— Давайте разберемся, — объявил Борис и постучал ножом по рюмке. — Леонид Иванович, колдун вам еще что-нибудь рассказал про криптокатастрофу?
— В общем, нет… — замялся Данилевич, подбирая слова. — Ну, сыпал заумными ненаучными терминами… Главное он в прошлый раз рассказал. По-просту говоря, товарищи, с этой ночи у каждого человека появился новый гороскоп взамен старого, новая судьба, если угодно. Новое предопределение, новое предназначение.
— Это еще почему? — ревниво спросил Борбылев.
Солонников задумчиво посмотрел на Борбылева. Это становилось интересным.
— Дело вот в чем, — увлеченно продолжал Данилевич, не замечая ничего вокруг. — Как я понимаю, катастрофа произошла в астрале. Так? Поэтому она и была названа криптокатастрофой, то есть скрытой. В результате этого катаклизма сместились точки соприкосновения надмирного и земного. Стало быть, все астрологические прогнозы, рассчитанные «до» — потеряли актуальность. Вот так, если коротко.
— Но гороскопы — это же баловство, — сказал Борбылев.
— Хренотень, — ухмыльнулся Шумаков.
Данилевич сдвинул брови:
— М-м… Я не получил никаких гарантий, конечно. В данной области их и невозможно получить, я полагаю. Однако вижу, что за последние сутки у каждого из нас что-то случилось, не только у меня. Не так ли?
И он воззрился на каждого по-очереди.
Солонников переглянулся с Борбылевым. Борбылев больше не улыбался. Было видно, что он пытается слету охватить какую-то большую сложную мысль, но ничего у него не получается, и отчасти потому, что не хочет он мириться с чем-то неприятным, но неизбежным. Шумаков, опустив глаза, с неопределенным выражением лица играл винной пробкой и принюхивался к налитому до краев фужеру. Борис уловил начало неприятной паузы и спросил:
— А вот, например, гороскоп Иисуса изменился?
— Хороший вопрос, — оживился Данилевич. — Помнится, Кардан рассчитывал гороскоп Христа… Думаю, что нет, не изменился, Борис Александрович. Тем более, что Иисус уже жил. Я хочу сказать, на Земле жил. И вообще гороскоп — это же очень человеческое… Надо смотреть шире. Наверняка есто что-то еще, неизвестное нам. У меня есть гипотеза насчет «скрытой катастрофы». Если угодно… Так вот. Жесткой зависимости от звезд, слава богу, нет. Они, как известно, склоняют, но не обязывают. У людей остались мощные пласты привычек и стереотипов. Инерция у человечества огромна. Оно просто не заметит никакой катастрофы! Все это канет, как кануло многое и многое, и лишь в пожелтевших газетах можно будет найти забавные апокалиптические прогнозы. Возможны были такие катастрофы над Землей не раз, да только никто их не заметил. Может быть, нечего было терять? Или разучились верить и надеяться? А вы дали интересную тему…
— Дарю, — сказал Борис.
Данилевич достал блокнот и теперь с непривычно сосредоточенным видом рылся по карманам.
Солонников молча протянул ему авторучку.
— Дарите? — Данилевич с сомнением повертел перед глазами паркер. — Шучу.
— С превеликим бы удовольствием, — Борис развел руками, — да самому подарили.
— Человечество, может, и не заметит, — вздохнул Борбылев. — А вы возьмите конкретного человека…
— Ну да! — сказал Шумаков. — Когда судьба швыряет тебя к черту на рога, ты летишь туда со всеми своими привычками.
— Николай Николаевич, — сказал Данилевич, не отрываясь от блокнота, строча в нем со скоростью телетайпа, — вы нам хотели что-то еще рассказать.
— Да, собирался, — усмехнулся Борбылев. — Но рассказывать, видимо, уже нечего. Я хотел рассказать вам про День гениальности. Но если я правильно все понял, он наверняка сместился по календарю и больше моего внука не касается. Короче, ладно, проехали…
— Елки-палки, — воскликнул Данилевич, подняв голову. — Я не знал! Простите… А что за день такой?
— Да чушь все это, — отрезал Шумаков. — Не огорчайтесь, Николай Николаевич. Все в руках человеческих. Только надо, хм, с умом все делать. Давайте лучше выпьем!
Никто не притронулся к рюмкам.
Шумаков поднял глаза к потолку, залпом осушая фужер.
— Что ты говоришь? — воскликнул Борбылев. — В каких руках? Да закуси ты, Валера! Мой внук… Что у него в руках? До этого момента ему еще лет пятнадцать-двадцать, не меньше…
Шумаков покрутил головой, пьяно улыбаясь:
— Господа, вы меня смешите, ей-богу! Что вы так разволновались? Ну, случилось и случилось. Что ж теперь, начать жить по гороскопам? Очнитесь! Леонид, кстати, а о нас колдун что-нибудь вам говорил? О каждом?
Данилевич вздрогнул.
Шумаков в упор глядел на Данилевича и улыбка на его лице становилась все шире. Он погрозил Данилевичу пальцем:
— Я вижу, что говорил… Колитесь!
— Н-нет… виноват, — в смущении забормотал Данилевич, пряча глаза. Видно было, что ему ужасно неловко. — Дело в том… Все это только гипотеза, пусть даже очень похожая на правду. И вообще, все слишком размыто — понимай как хочешь. А может это просто выдумка! Разыграл он нас… В данной ситуации я не хотел бы продолжать тему, затрагивающую самое сокровенное. Поверьте, мне даже в голову не пришел действительно возможный негативный расклад событий. Мало ли кто чего говорит.
— Так он рассказывал вам или нет? Чего скрывать? Или не все еще случилось? — не отступал Шумаков. Впрочем, глаза его поблескивали с ехидцей. Плевать ему было на все астероиды и всех колдунов вместе взятых.
— Я… — начал Данилевич, истово прижав руки к груди. — Вы поймите!..
Солонников не выдержал:
— Мужики, к чему пустые сомнения? Давайте позвоним колдуну и попросим, чтобы он нам сам все объяснил. Услышим из первых уст. Пусть приедет! Скажем, что курить не будем…
— У него нет телефона, — проворчал Борбылев.
— А мы ему телепатнем! — подмигнул Шумаков, втыкая вилку в огромный кусок ветчины. — Чего вы так все перепугались? Из всех нас ощутимо, вернее, явно пострадал только я. Данилевича вон вообще вознесло. На гребне бури, так сказать… Я что-то не пойму — всю жизнь мы прожили без чертовщины. Гороскопами забавлялись на уровне летающих тарелок, модного голодания и сенсационных статей про экстрасенсов. Так что же изменилось? Психологическое давление близкого мифического конца света? Или нашли на кого сваливать, исчерпав тему плохой судьбы и неблагодарного бога? Так значит вы жили достойно этого!
— Что ты такое несешь? — удивился Борбылев.
— А я тоже в этой компании, тоже, — сказал Шумаков, жуя. — Не все учел, и теперь очень хочется найти виноватого. А виноват лишь я сам. Все можно было предусмотреть… Вот Данилевич — молодец! Каким был, таким и остался.
— Да, друзья мои. Впрочем, не случайно, наверное. Ибо в юности подумывал о монашестве. Смешно, наверное, сейчас звучит… Тихий в детстве я был, задумчивый. Людей очень жалел, но как-то — внутри себя. Потом потихоньку стал реальными людьми интересоваться, разговорить человека хотелось, в душу ему залезть… Потом, естественно — журфак… Не умею я себе отказывать, ибо не умею желать. И я мало от чего завишу. Все сюрпризы жизни всегда я принимал смиренно, и у меня всегда отличное пищеварение.
- Предыдущая
- 8/25
- Следующая
