Варька - Полякова Маргарита Сергеевна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/75
• Следующая

Пока Варька восхищалась видом (не на озеро, правда, но это детали), нежные, музыкальные пальцы обаятельного типа уже справились с хитрой системой шнуровки. Прохладные губы скользнули вниз по Варькиной шее, и она потеряла голову.

Очнулась графиня только тогда, когда с утра пораньше раздался стук в дверь и гневный голос Хай-Ри потребовал его впустить. «Вот я попала», – пронеслось в голове у Варьки. Она начала придумывать выход из положения, но выхода не находилось. Во-первых, впечатленный ее темпераментом русал никак не мог с ней проститься, во-вторых, в комнате не было самой необходимой вещи для принимающей любовников дамы – шкафа, а в-третьих, Хай-Ри уже готовился выбить дверь к чертовой бабушке. И зная характер Хай-Ри, Варька сильно сомневалась, что тот с пониманием отнесется к ее измене и будет пить с русалом на брудершафт за свои первые рога.

Однако горе-Казанова с рыбьим хвостом, похоже, оказывался в такой ситуации не в первый раз. И еще долго помнилась Варьке знаменательная картина, как в розово-рассветных лучах солнца повисший за ее окном мужик нежно с ней попрощался и сиганул в озеро. И как в этот самый исторический момент в комнату ворвался Хай-Ри.

Графиня тут же приняла вид несправедливо обиженной грязными подозрениями недотроги и соглашалась признать свою вину только в том, что оказалась в неподходящем месте в неурочное время. Да, конечно, она сама понимала, что ей надо было линять отсюда еще часа два назад и вернуться тайком в замок Эллен, но Варька просто не могла оторваться от хвостатого массовика-затейника, который в отличие от Хай-Ри не только не гасил на корню ее постельную инициативу, но и всячески весь этот разврат приветствовал. И Варьке это нравилось. Хотя бы потому, что она уже устала от этого дурацкого пирата, в постели с которым она вынуждена была себя вести как юная послушница монастыря кармелиток. Может, ей распоясаться и оторваться хочется?

Варька совершенно не чувствовала за собой вины по поводу того, что изменила Хай-Ри. Не чувствовала, и все! Не фиг было ходить около нее кругами. Она все-таки живой человек. И ей тоже хочется в жизни радости. Сколько можно ждать у моря погоды? Конечно, пират ей нравился. Причем до такой степени, что она готова была с ним примириться и в очередной раз попробовать начать все сначала. Но это не значит, что она собиралась полностью осредневековиться. Это совсем не значит, что она готова отказаться от всех доступных ей житейских удовольствий. Графиня угрюмо слушала нотации Хай-Ри и вспоминала со вздохом вожделения прошедшую ночь. Русал был такой нежный и ласковый! Да, Хай-Ри в постели тоже был неплох. И даже совсем неплох. Но с ним Варька не чувствовала себя такой свободной и независимой. Она каждое утро с ужасом ждала, что Хай-Ри начнет на ней жениться. И, судя по его глазам, именно это пират сделать и собирался. А вот кукиш ему с маслом! Она уже замужем!

Надо сказать, что Эллен появление в «Млине» Хай-Ри не смутило нисколько. Она вместе с Варькой возвернулась в родимый замок, где их уже поджидала вся компания, и начала уговаривать всех остаться еще дня на два. Однако Хай-Ри был непреклонен. Он дал команду, и вся компания засобиралась домой. Эллен попрощалась с Варькой, подмигнула ей и пригласила в гости без сопровождающих. Графиня хмыкнула и согласилась. Хай-Ри сдвинул брови. И тут к Варьке постучалась идея. Она напустила на себя вид оскорбленной добродетели и вопросила, как Хай-Ри только посмел подумать о ней, что она – непорядочная женщина. Хай-Ри смутился, раскаялся, и Варька организовала фразу на добивание. Она хлюпнула и сказала, что вообще-то (хотя это, конечно, и не важно) после ее первой любви и до Хай-Ри у нее никого не было. Хай-Ри развесил уши как слоны на водопое, раскаялся окончательно и начал просить прощения. Варька удовлетворенно фыркнула. Да, не встречала она еще мужика, которому признание женщины в том, что он у нее буквально второй (если не удалось убедить, что он первый), было бы действительно не важно. Даже если он понимает, что ему нагло врут.

Кеша флегматично дождался окончания этих разборок, подставил крыло, чтобы подниматься к нему на борт было удобнее, набрал высоту и направился в сторону Тьена. Сама Варька, смилостивившись над Хай-Ри, удобно устроилась в его объятиях и сладко дремала. Сзади Хай-Ри сидел хмурый Ухрин, которому совершенно не хотелось покидать благословенный замок Эллен, под завязку набитый одинокими, страждущими утешения женщинами, а Вулиметр опять летел рядом, причем явно сочиняя прямо в воздухе очередной хит.

То ли летать на драконах со временем можно было привыкнуть, то ли очень уж сладко дремалось графине на генеральском плече, но полета она почти не почувствовала. И когда Кеша наконец доставил их к Варькиному замку, она даже удивилась, что все так быстро закончилось.

– Кеша, если ты так будешь тормозить, от тебя скоро одни уши останутся, – заметила Варька, пережидая, пока вокруг дракона усядется пыль. Кеша фыркнул, ссадил пассажиров, умильно потерся о графское плечо и тут же попросил сказку. Однако это удовольствие пришлось отложить из-за прощания с Вулиметром, чьи подданные требовали его венценосного присутствия для решения какой-то государственной проблемы, и из-за Нарка, который что-то там изобрел, но никак не мог поведать, что именно, поскольку был отловлен Ухрином и завален рассказами о женщинах графства Эллен.

Все еще не отошедший от раскаяния Хай-Ри отправился муштровать войско, Ухрин с Нарком увлеклись разговором о своем, мужском, и Варька осталась с Кешей наедине. Она ласково почесала за ухом уродливо-прекрасную голову и поведала не столько сказку, сколько миниатюру.

Все люди – сволочи, а я – больше всех, потому что я – пуп земли, и вокруг меня вертится Вселенная. Я – само совершенство, а главное – я талант. Я поняла это с тех пор, как осознала, что я – существую. Я – не ученый, я – философ, и моя философия – это давно уже уехавшая крыша. Я легко перешагиваю через условности и буду говорить так, как я хочу. И не надо лезть в гороскопы, чтобы узнать, что я такое. Я – солнце, Я – небо, Я – единственное и неповторимое чудо света, Я – это просто Я, и этим все сказано.

Есть христианство, есть мусульманство, есть буддизм, а есть эгоцентризм. Это религия себя самого. Нет Бога, кроме себя самого, и сознание этого – пророк твой.

Я – наркоман, и моя новая роль – мой новый наркотик. Я плохая? Ну и что? А зачем мне нужно быть лучше? Ведь я и так люблю вас, люди! Люблю за то, что вы такие же сволочи, как и я, а может быть, даже меньше. А я – единственное и неповторимое эгоистичное животное. И любите меня, пока я такая! Любите, пока я не стала хорошей, скучной и серой, средней сволочью квартирного масштаба.

Люди!!! Да здравствуем мы!!! Ведь все мы – немного сволочи.

На первых же строках Нарк с Ухрином оторвались от обсуждения женских прелестей и тоже присоединились к Кеше. А после миниатюры Нарк наконец поделился своим изобретением.

– Ты только посмотри, какую уникальную вещь я привнес в этот мир! – энергично вопил он, размахивая какой-то бумажкой довольно больших размеров.

– Что это? – попыталась опознать Варька плод Наркотова рационализаторства.

– Это газета! – гордо ответил Нарк.

– Что это?!

– Газета! Что тут неясного? Соскучился я без местной прессы. Даже желтой.

– И о чем ты в своей газете рассказывать собираешься? Если о скандалах «звезд» нашего мира, то местным жителям они до лампочки.

– Зачем мне эти «звезды» нужны? Я лучше про тебя что-нибудь напишу. Хочешь? Например, прикинь, как круто на первой полосе выглядел бы заголовок «Графиня в плену любви к бывшему пирату!».

– Как хорошо, что мои подданные в большинстве своем неграмотные! – возвела очи горе Варька.

– А мы ликбез проведем! – загорелся Нарк.

– Знаешь что, Нарк? Займись-ка ты им лучше до того, как начать газету издавать. Может, действительно путное что-нибудь выйдет.

• Предыдущая
• 27/75
• Следующая