Митридат - Полупуднев Виталий Максимович - Страница 79
- Предыдущая
- 79/184
- Следующая
А время тянулось. Из-за моря известий не поступало, война как бы замерла. И лишь поздней осенью пришли новости, оживившие всех. Боспорцы узнали, что Лукулла уже нет, его сменил более способный военачальник Помпей. Последний уже стяжал себе славу великими победами над среднеазиатскими пиратами и захватом их опорных крепостей в Киликии. Но ему было мало этих побед над разбойниками, он мечтал о великом триумфе. И вот ему были вручены судьбы третьей войны с самым страшным врагом Рима – Митридатом!
Помпей прибыл на арену военных действий и стал на место Лукулла. Война сразу вспыхнула, как потухающий костер, в который подбросили сухого хвороста.
Наконец-то!.. Махар пал ниц перед статуями богов и умолял их даровать римлянам победу, а Митридата поразить небесными молниями.
Видимо, молитвы царевича были услышаны. В пантикапейский порт пожаловал сам Сервилий с частью флота. От него все узнали, что произошло долгожданное решающее сражение под Дастирами, городком в Западной Армении. У реки Евфрата войско Митридата было разгромлено, уничтожено. Это был удар более сильный, чем поражение под Кабирами, после которого Митридат бежал в горы с горсткой телохранителей. Сейчас он якобы покончил жизнь самоубийством, не выдержав превратностей судьбы. Другие говорили, что царь предательски убит своими же приближенными. Как бы то ни было, Митридата не стало!
– Совершилось желанное, благодарю вас, о боги! – шептал Махар, обливаясь слезами радости.
Он воскурил жертвенные благовония во всех храмах, вручил жрецам немалые дары и объявил по городу большое торжество.
Опять праздные, нарядные толпы затопили главную площадь Пантикапея. Опять боспорцы пели и плясали в угоду правителю и его хозяевам из далекого Рима.
Все помнили, как несколько лет назад Махар ликовал по случаю победы Митридата над войском римского сенатора Котты. Тогда богам были вознесены моления и воскурен жертвенный дым в благодарность за их помощь восточному царю-владыке! А сейчас боги приняли великие подношения и выслушали пламенные гимны по случаю поражения и смерти того же самого царя!..
Оба праздника так походили один на другой, то же всеобщее ликование, всенародное торжество. Только теперь Махар радовался не победе отца, а его разгрому и гибели.
На улицах города вперемежку с победными кликами шли толки и пересуды. Всех занимал один вопрос:
– Куда девался Митридат? Неужели и впрямь погиб?
И тут же высказывались сомнения в достоверности этого:
– Едва ли, едва ли! Митридат – хитрая бестия, к тому же занимается колдовством!.. Он живуч, изворотлив, удачлив. Вот увидите, он еще объявится там, где его никто не ждет, и доставит римлянам немало хлопот!
XXI
В разгар общегородских торжеств, после принесения благодарственных жертв всем богам как греческим, так и римским, во дворце наместника начался великий пир.
Желая угодить вкусам новых покровителей, представленных навархом Сервилием и его свитой, Махар приказал вынести из трапезного зала скифские скамьи и греческие дифры, заменив их пиршественными ложами. Ныне гости бражничали и угощались уже не сидя плечом к плечу по-братски, как это было принято в полускифской стране, но по-римски возлежали за столами. Одним это понравилось, другие с трудом скрывали неудовольствие.
Атамб с кряхтением взобрался на ложе, он был уже изрядно выпивши и боролся с дремотой. Толкнув локтем своего соседа Парфенокла, он, забыв об их соперничестве, которое с прибытием римлян как бы утратило остроту, пробурчал невнятно:
– Слушай, Парфенокл, если я засну, а тем более начну храпеть, разбуди меня!
Странно и непривычно выглядел пиршественный зал с лежащими гостями. Это напоминало ночлежный дом, только вместо бездомных бродяг и нищих здесь собрались люди богатые и знатные, блистающие златоткаными хитонами и варварски яркими скифскими кафтанами. Атамб надсадно икнул. Послышался сдавленный смешок. Что-то неприличное было в этой толпе богатейших мужей боспорских, лежащих вповалку.
Сервилий возлежал рядом с Махаром, оглядывая стены трапезной надменным взглядом человека, привыкшего к власти. Он пережевывал мясо и фрукты, не раскрывая рта.
Еще в порту, куда сбежалась тысячная толпа поглазеть на римские корабли, все обратили внимание на сутулого человека, который размеренно и неторопливо сошел на берег и поглядел на боспорцев с безразличием, словно не видя их. Зато боспорцы во все глаза смотрели на его гордый шлем с невиданными страусовыми перьями, зеркальный позолоченный панцирь и широкий плащ, волочащийся по земле. Несмотря на осеннюю непогодь, его руки были обнажены и поражали мощной мускулатурой, как бы олицетворяющей римское могущество. Он и его свита уверенно ступали по боспорской земле широконосыми желтыми сандалиями, прикрепленными ремнями к голым ногам. Римский наварх проследовал во дворец, никак не ответив ни на приветствия одной части горожан, ни на насмешливые выкрики другой.
– Он что, не видит нас? – перекликалась молодежь с чувством уязвленного самолюбия.
– Этот римлянин не считает нас достойными его внимания!
– А когда топил наши корабли, то глядел, как они гибнут в волнах!
И сейчас его внешнее равнодушие к лучшим людям Боспора многих коробило. Не нравилось оно и Махару, но царевич сохранял на обрюзгшем лице подобие улыбки радушного хозяина, принимающего за бранным [так ] столом лучших друзей. Приподнявшись на локте, Махар взял свободной рукой чашу, в которую проворный виночерпий налил вина.
– Испросив волю богов, я счел за благо, – начал он, посматривая попеременно на гостей-боспорцев и римлянина с его свитой, – порвать связи с богопротивным царем Митридатом еще при жизни его и вошел в союз и дружбу с великим Римом! Рим поддержал меня, назвал своим другом, а теперь, после смерти Митридата, признал пожизненным правителем Боспора! Отныне я управляю Боспором под покровительством могущественного Рима!.. Я намерен строго выполнять требования Рима, взыскивать в его пользу условленную дань! Но, как правитель Боспора, всегда буду отстаивать права боспорских граждан перед римским сенатом!
- Предыдущая
- 79/184
- Следующая
