Нюрнбергский эпилог - Полторак Аркадий Иосифович - Страница 72

• Предыдущая
• 72/181
• Следующая

— Одну часть функционеров СДПГ составляли радикалы, другая часть была настроена менее радикально. Радикалов я тотчас взял под стражу, в то время как многие социал-демократические министры, обер-президенты и высшие чиновники, совершенно спокойно распрощавшись со службой, получали свои пенсии и ничего против нас не предпринимали.

Геринг строго руководствовался двумя главными установками: во внешней политике — агрессия (прежде всего против Советского Союза), во внутренней политике — полный разгром демократии. И он искренне считал, что успешное решение этих двух генеральных задач непосредственно зависит от того, насколько успешно будет развиваться его собственная карьера. Созданный им мощный полицейский аппарат следил за деятельностью всех и вся.

Герингу становится известным, что с Гитлером время от времени встречается национал-социалист Грегор Штрассер. Сегодня Штрассер вне правительства, но кто знает, не захочет ли фюрер сделать ставку на Штрассера в новой правительственной комбинации?

С еще большей тревогой наблюдает «железный Герман» за Эрнстом Ремом — руководителем многочисленных отрядов СА. Эти отряды, именовавшиеся «сильной рукой партии», затевали в свое время стычки в пивных и использовались для уличных боев против политических противников. К 1933 году в СА насчитывали шестьсот тысяч отъявленных головорезов. После прихода Гитлера к власти численность отрядов СА умножилась до трех миллионов. Туда хлынули разорившиеся лавочники, мелкие служащие, оказавшиеся без работы. Эта публика с нетерпением ожидала, что фашистское правительство улучшит их положение. Но очень скоро вскрылась демагогичность нацистской пропаганды. Многие из членов этих отрядов заметно отрезвели, когда их массами стали загонять на принудительные работы. Среди них пошли разговоры о необходимости «новой революции». Эрнст Рем принимал меры к подавлению этого брожения в отрядах СА, но в то же время он пытался использовать недовольство штурмовиков в своих личных целях. У Рема возникает мысль о превращении отрядов СА в регулярные войска, о слиянии их с рейхсвером. Он мечтает стать во главе германских вооруженных сил и таким образом потеснить Геринга на второй план.

Однако Геринг упреждает своего давнишнего соперника. Никто лучше его не знал, чем можно намертво привязать к себе Гитлера, лишить фюрера остатков здравомыслия. Геринг подсовывает Гитлеру десятки полицейских донесений о «зреющем заговоре, во главе которого стоит сам Рем». В одном из них сообщалось, в частности, что командир штурмовиков Силезии стрелял в портрет фюрера и сулил при этом поступить так же с живым Гитлером, если тот «предаст революцию и свои штурмовые отряды». Одновременно Геринг ловко использует и другое обстоятельство — недовольство генералитета существованием наряду с регулярной армией каких-то самостийных вооруженных отрядов численностью до трех миллионов человек.

Он отлично понимал, что коль скоро Гитлер сделал ставку на союз с крупной буржуазией, на союз с рейхсвером, его уже нетрудно будет убедить в необходимости разделаться с руководством штурмовыми отрядами. Стычки в пивных — пройденный этап. Теперь у фюрера имелась опора более надежная, чем штурмовики.

И вот цель наконец достигнута. Гитлер принимает решение о ликвидации «ужасного заговора» СА.

Главные роли распределяются так: сам фюрер вместе с Розенбергом едет в Мюнхен, где находится Рем, а Геринг «берет на себя Берлин».

«Железный Герман» стреляет без промаха, не забывая, кстати, и тех, кто участвовал в поджоге рейхстага (на кой черт оставлять нежелательных свидетелей!). Именно в эту ночь были убиты Хейнес, Эрнст и другие непосредственные исполнители провокации, предпринятой в ночь на 27 февраля 1933 года.

А пока Геринг расправлялся с «заговорщиками» в Берлине, Гитлер убирал его соперника в Мюнхене. Рем был схвачен, доставлен в тюрьму и расстрелян там эсэсовцами.

В «ночь длинных ножей» не погиб ни один руководитель СА, который не заслужил бы смертного приговора на судебном процессе. Но, устраивая эту кровавую бойню, Геринг меньше всего руководствовался идеями справедливого наказания.

Брожение в отрядах СА явилось признаком назревавшего кризиса в отношениях между нацистским правительством и стоявшими за его спиной монополистами и генералитетом, с одной стороны, и массами мелкой буржуазии — с другой. Этот кризис надо было ликвидировать, а заодно рассчитаться и с Ремом. Потому-то Герман Геринг стал такой решающей фигурой в проведении «операции расставания». Устранение своего политического соперника и дальнейшее укрепление союза с монополиями и милитаристской верхушкой он считал делом первостепенной важности. Ради этого можно было прикончить несколько сот своих вчерашних друзей и сообщников. Игра стоила свеч.

Геринга явно не удовлетворял пост командующего военно-воздушными силами Германии. Втайне он, как и Рем, давно лелеял мечту стать верховным главнокомандующим. Но коль скоро такая возможность не представлялась, ему хотелось на худой конец иметь в руководстве вермахтом более податливых генералов.

Интриган до мозга костей, Геринг не прочь был перетряхнуть руководящий состав военного министерства и генерального штаба. Но здесь, конечно, не устроишь «ночь длинных ножей». За три-четыре года, прошедших после той ночи, генералы эти показали, что без них и думать нечего о реализации нацистских внешнеполитических программ. И вот провокаторский талант Германа Геринга засверкал новыми гранями.

Нежданно-негаданно вдруг разодрались его защитник доктор Штимер и защитник Шахта доктор Дикс. Это был, пожалуй, один из немногих случаев публичной ссоры адвокатов на Нюрнбергском процессе.

Что же случилось?

В судебном зале шел допрос свидетеля Гизевиуса, человека с весьма колоритной биографией. В прошлом видный чиновник гестапо, он еще до войны и более активно в ходе ее примкнул к заговору против Гитлера.

Гизевиуса допрашивали долго. И когда, казалось, дело близилось уже к концу, он вдруг попросил разрешения отклониться от рассматриваемой темы и сообщить об инциденте, происшедшем в его присутствии в комнате защиты. Как только свидетель произнес эти слова, защитник Геринга доктор Штамер с непривычной для него быстротой появился у трибуны, не слишком тактично отстранил от микрофона своего коллегу доктора Дикса и весьма экспансивно стал протестовать.

• Предыдущая
• 72/181
• Следующая