Черный зверь - Полосухин Виталий - Страница 19
- Предыдущая
- 19/61
- Следующая
Телефон в кармане джинсов все еще звонил – я только сейчас осознал этот звон, не перестававший все то время, что я боролся с Лизой.
– Да… – ответил я.
– Ты чего не звонишь, не подходишь?! – крикнул в трубку Андрей. – Я тут уже черт-те что думаю!
– А тут и происходит черт-те что, – ответил я.
– Ты в порядке?
– Да, – вдруг ответил я и выключил телефон.
Она пила кровь. Она пила человеческую кровь. Теперь я понимал, что имел в виду Навигатор, я понимал, что совершил глупость, возможно, стоившую мне жизни, и не одну глупость, а целую кучу.
Лиза затихла на простынях. Я стоял в дверях, боясь включать свет. Увидев все это при свете, я точно двинулся бы умом. Что мне с ней делать дальше, я не знал.
Я подошел ближе.
– Не вздумай делать глупостей, – сказал я громко, пытаясь прогнать свой страх. – Я вышибу тебе мозги не задумываясь.
– Мне нужна твоя кровь… – прошептала она.
– Знаешь, мне она тоже нужна, – ответил я и добавил зачем-то: – Дура сумасшедшая. Ты что, не понимаешь, что ты не в себе?
– Я не сумасшедшая. – Она поднялась с постели, и я отступил в сторону. – Мне нужна часть твоей крови. Иначе…
– Что иначе?
Лиза отвела в сторону штору. Лучик восходящего солнца воспользовался этим и проскользнул в комнату. Он не мог осветить ее как следует, но я увидел…
Лиза подставила руку под этот лучик. Кожа в том месте, где он ее осветил, покраснела, заблестела, задымилась и вспучилась волдырями. Волдыри набухали…
– Хватит! – закричал я. – Перестань!
Я сам бросился к шторе, задернул ее и нежно отвел руку Лизы. Не могу смотреть на такое. А кто может?
– Понимаешь ты теперь? – спросила она.
– Но что я могу сделать? Я же не могу…
– Мне не нужна вся твоя кровь. Только часть. С тобой все будет в порядке.
Ну дурак я. Идиот. Называйте меня как хотите. Я содрал с шеи бинт, присел на кровать и прошептал:
– Только не увлекайся.
Она наклонилась надо мной. Поцеловала меня горячими губами. И приникла к ране. Я закрыл глаза.
Это было совсем не больно. Она села мне на колени, обняла руками, прижалась грудью к моему телу. Если бы нас видели со стороны, мы сошли бы за страстных влюбленных, только девушка почему-то целует парня в шею.
Ее тело становилось все сильнее, я чувствовал это. Одновременно я чувствовал, что слабею. В голове загудело, fice закружилось, и я понял, что уже не смогу остановить ее. Я повалился на кровать и потянул Лизу за собой. Она не отрывала губ от моей шеи. Я попытался поднять руку и потерял сознание.
Очнулся я во сне. А проснулся от укола. Я раскрыл глаза – свет резанул по мозгам, и я зажмурился.
– С возвращением. – Это была Лиза, Я почувствовал, как игла шприца выходит из моей вены, и вскрикнул:
– Ты что делаешь!
Крик вышел слабым. Я снова открыл глаза – Лиза, улыбаясь, держала пустой шприц.
– Это адреналин, однопроцентный. Для скорейшего выздоровления.
Я огляделся – от моей вены шел провод капельницы висевшей на крючке ночника. Проследив мой взгляд, Лиза сказала:
– Глюкоза. Решила тебя сама выходить.
– Ты врач?
Лиза махнула рукой:
– Я все понемногу.
Я заметил сильную перемену, произошедшую с ней. Теперь передо мной была та же красавица: свежий цвет лица, румянец на щеках, персиковая кожа. Даже волосы, казалось, стали виться сильнее.
Я попытался приподняться на локте, но тут же упал обратно. Голова закружилась, а в глазах откуда-то появились странные красные точки.
– Лежи!.. – ласково сказала Лиза. – Успеешь еще набегаться.
– Сколько времени? – спросил я едва слышно.
– Четыре часа двадцать семь минут, – ответила Лиза, не глядя на часы.
– Дня?! – воскликнул я, впрочем, тоже довольно слабо.
– Ну разумеется.
– Дай-ка мне сотовый, он там, в кармане.
Лиза протянула мне телефон – джинсы висели рядом на стуле. Я набрал номер Пуха. Пальцы слушались плохо и были вообще какого-то противного синеватого цвета, особенно ногти. Синие и холодные. Лиза деликатно вышла из спальни, но я решил не рисковать.
– Привет, старина. Извини, мы не сможем сегодня встретиться.
– Ты не один? – сразу просек Андрей.
– Да… Понимаешь, так получилось.
– Но с тобой все в порядке? Что у тебя с голосом?
– Все нормально. Я тебе потом перезвоню, ладно?
– Ладно. Что Юльке сказать?
– А то и скажи. Все нормально.
Я отключил телефон. Лиза принесла очищенные бананы, мандарины и большой стакан воды.
– Ешь, пей. Тебе надо быстро восстанавливаться, иначе номер вылетит в копеечку.
– Спасибо. – Я не хотел ни пить, ни есть, но выполнил ее просьбу. Правда, чтобы попить, я даже не смог приподняться, но Лиза мне помогла – с неожиданной силой она одной рукой поддержала меня за спину. – Знаешь, я рад, что ты меня не бросила, – вдруг сказал я.
Лиза странно посмотрела на меня:
– Ну ты меня совсем за чудовище принимаешь!
Я неожиданно для себя рассмеялся. Есть у меня такая дурацкая особенность: после того как я побываю одной ногой в могиле, хохотать над самыми не располагающими к смеху вещами. А действительно, за кого я теперь ее принимаю? Я не стал спрашивать. Я чувствовал к Лизе какую-то странную душевную близость. Наверное, это было кровное родство. Я понимал, ее болезнь не только психическая. А может, даже вовсе и не психическая. Я что-то слышал про людей, которым нужна чужая кровь для жизни, но не помнил точно, как это у них обстояло. Почему Лиза не обращалась к доктору, а пользовалась таким вот «вампирским» способом, я тоже не понимал. Надо будет – сама скажет. Сейчас бы мне, главное, на ноги встать…
Мне жутко захотелось спать. Я прижался к прохладной чистой подушке и закрыл глаза. Засыпая, я прошептал:
– Посиди со мной здесь, рядом…
– Конечно, – тихо ответила она, и я почувствовал ее руку на своем лбу. Теплую нежную руку.
Мне снился странный сон. Усталый тускло-желтый свет настольной лампы, не знавшей, что такое электричество, ста-оая книга с толстыми тяжелыми страницами на деревянном столе, незнакомый дом. За окнами в обрамлении бархатных темно-фиолетовых портьер картина медленно падающего снега на черном холсте ночи.
Я будто бы проснулся в этом доме от боя больших напольных часов. Двенадцать ударов, с натужным гудением пружин, словно механический великан, бьющий молотом по гонгу разводит свои стальные плечи для нового удара. Когда затих двенадцатый удар, эхо продолжило считать несуществующие часы. Я сидел в высоком жестком кресле, слушал знаки ложного времени, которые своим глухим и мерным ритмом сливались с ударами моего пульса.
Приступ вьюги в трубе оживил пламя камина, и темный красный свет его пламени вдруг вытянул мою тень к самой двери, словно приглашая открыть дверь и впустить время, которое стучится в мой дом.
Я наклонился над старой книгой, лежавшей на столе. Эти мудрые страницы знали ответы на все вопросы. Кроме одно-го-единственного ответа на тот вопрос, который завяз у меня под сердцем, заставляя сидеть ночами в этом кресле. Как унять мою печаль по Настеньке, как забыть о ней?
Вдруг мне показалось, что зашуршали портьеры на окнах, одна из них упала, скрыв половину окна, как будто тень, промелькнувшая за окном, не хотела, чтобы я заметил ее раньше времени. Неясный ужас медленно поднял меня из кресла, и в вернувшейся тишине я снова различил стуки, Мне показалось, что стучит мое сердце. Но ведь сердце не стучит так равнодушно? Может быть, это гость? Странный ночной гость, из темноты и снега или из плоти и крови.;
Гость, и больше ничего.
Я подошел к двери и открыл ее. Холодная снежная пощечина мгновенно ослепила меня, и я, не видя того, кто стоял на пороге, смущенно пробормотал:
– Извините, друг, я, кажется, задремал… Прощу прощения, что невольно заставил вас ждать на этом жутком холоде. Проходите, станьте моим гостем.
Я отошел в сторону и открыл глаза. Пусто. На пороге никого не было. И от этого острого Сознания одиночества мне стало так больно, что я шагнул в ночную стужу и закричал:
- Предыдущая
- 19/61
- Следующая
