Граф и его графиня (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/96
- Следующая
– Вы забываетесь, леди.
– Значит, вам уже не так плохо, Ваше величество. Я повинуюсь.
Лиля раскланялась и вышла. Эдоард посмотрел на Ганца.
– Докладывайте, лэйр.
– Ваше величество, я допросил всех троих. Это действительно был заговор…
– Авестер?
Ганц заговорил совсем тихо, чтобы даже муха на окне не услышала. Только для ушей короля.
Авестер, все так.
После смерти Имоджин Авестерской, Леонард сделал ставку на Эдмона. И сделал ему определенное предложение.
Эдмон принялся размышлять. Но не надо думать о юноше слишком плохо. Он и так был старшим принцем, наследником престола, отца он… не то, чтобы ненавидел, скорее считал запутавшимся. Презирал и ненавидел он Иртонов. И то – не всех.
А становиться отцеубийцей?
Нет, этого юноша не хотел.
Рассматривались такие варианты, как заточение, отречение…
Эдоард криво улыбнулся в этом месте. Ну да, то-то у нас заточенные короли долго живут! Или на вилку падают – или подушкой давятся. Но Эдмон это тоже понимал.
Вот уничтожить Джессимин – это он бы не отказался. И кстати – был заказчиком двух покушений. И третье таки увенчалось успехом.
– Третье?
– Это была не болезнь. Яд.
– И кто?
– Докторус, Ваше величество. Вы его еще выгнать изволили.
– Найти и казнить без шума.
Ганц не возражал. И найдем, и пришибем.
– Как пожелаете, Ваше величество.
После смерти Эдмона около года Амалия пребывала в прострации. Чем и воспользовались Ивельены.
Старшему давно поперек горла стояло подобное положение. Лоран-то отлично понимал, что когда все откроется – полетят головы. Только что он мог сделать?
Питер был влюблен в Амалию так, что если б его лично Альдонай вразумлять начал – он бы и тогда на все наплевал. Лишь бы любимая была рядом. Ну и старался он после гибели Эдмона как-то развлечь ее, поддержать, ободрить… получилось. Примерно два года назад они заключили брак. Тайно, но на этот раз – законно. Так что младшие близнецы вполне законные Ивельены.
– Я потом подпишу указ, поделю между ними земли Ивельенов, пусть владеют…
– Ваша воля – закон, Ваше величество.
Около года после смерти Эдмона все было спокойно. Джайс даже своей выходкой оказал короне услугу. Авестерцы подумали, что Эдмона раскрыли и затаились, чтобы всех не вытянули за хвостики. Но время шло, народ успокаивался – и вот, к Лорану Ивельену явились эмиссары Авестера.
Предложение ему было сделано то же самое. Только Эдмона заменили на Джеса-младшего.
В отличие от совестливого Эдмона, который не хотел перешагивать через труп отца, Лоран Ивельен такими комплексами не обладал. К тому же… Тут сыграли и личные мотивы.
Страх перед короной у него, как это часто бывает, перешел в агрессию. Мужчина устал бояться – и напал.
А может еще сыграло свою роль то, что Амалия выходила из кризиса – и рвалась отомстить за первого мужа. Психологов-то тут нет, объяснить женщине, что она сама во всем виновата, могли только патеры или пастеры, а их Ивельены к Амалии не допускали. Еще покается с дурна ума – и что потом?
Всех на дыбу?
– Я бы не пощадил, – признал Эдоард.
Ивельены об этом догадывались. И понимали, что долго тайну хранить все равно не удастся. Тем более, что третий ребенок, больная девочка, была как две капли воды похожа на свою бабку. Не на Эдоарда, нет. А именно на Имоджин. Любой, кто видел предыдущую королеву – сразу узнал бы королевскую кровь.
Ивельены приняли предложение Авестера – и Лоран принялся готовиться. Для Амалии была преподнесена другая версия. Ее сын должен занять трон отца, разве нет?
Разумеется – да!
– Она все равно знала…
– Да, Ваше величество.
Почему покушались на Джерисона? На Лилиан?
А все просто. Если Амалия – дочь Эдоарда, то Джерисон – его сын. Старший. И плевать, что он – бастард. На минутку – он дядю любит. Хотя и не знает, что дядя – его родной отец. А талант полководца у него есть. Лорану и даром смута в королевстве нужна не была. Хватит и того, что наверняка будет. Есть же люди, верные королю, есть у них свои отряды… а кто-то посчитает, что его права на трон тверже, чем у Ивельенов. И начнется свистопляска.
Как известно – захватить власть – полбеды. А вот удержать ее…
Над этим Лоран Ивельен и работал. Вербовал сторонников, подкупал, интриговал…
Денег не хватало капитально. Леонард, хоть и король, но жадина еще та. А для переворота нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.{4}
Поэтому решили еще и постараться убрать сначала Лилю с Мирандой, а потом Джерисона. Для поправки семейных дел.
Официально, если Джерисон умирает первым – то сначала Лиля забирает Миранду, а потом отправляется к отцу. И выцарапать оттуда малявку будет сложно и долго. И шумно. А последнее было самым худшим для Ивельенов.
Если же сначала умирают Лиля и Миранда, а потом Джерисон – то деньги его и дела отходят – кому бы вы думали?
Родной и любимой сестре. И завещание есть. Последняя воля.
Поэтому покусились на г. Джерисона Иртона аккурат после письма Лилиан, что она и Миранда при смерти. Да-да, госпожа графиня ввела в заблуждение своих врагов, так что они были в шоке, когда Лиля появилась в столице. Ну и началось…
Эдоард слушал и мрачнел. А уж когда дело дошло до перечисления…
Трудился Лоран Ивельен аки хомяк в летнюю пору. И тащил к себе в нору всех и вся. На данный момент его поддерживала примерно человек тридцать. Из не самого высокого дворянства.
Честь?
Но ведь законное право на престол у Джеса-младшего.
А вот заявки об инцесте и о том, что Амалия и Эдмон – сводные брат и сестра… не предусматривалось оглашения такого. Никто и подумать не мог.
Главным вопросом было – что делать с готовыми к смуте дворянами?
Когда Ивельенов уничтожат…
– Их еще не…?
– Лорана и Питера.
– Почему не всех?
Эдоард смотрел так, что Ганцу становилось страшно.
Перед ним был Король.
Больной ли, здоровый, добрый, злой… сейчас это был правитель, для которого главным было государство. Ивельены этому государству угрожали, – и закономерно Эдоард собирался ликвидировать угрозу. Что странного?
Ах, это его дочь и внуки?
Это, простите, не странно. Это – страшно.
Когда милый и добрый в общем-то человек, вынужден уничтожать тех, кого любит. И выбора тут нету. Иначе…
Безумная война, гражданская война, там жизни грош цена и смерти грош цена…
Легко кричать о добре и зле. А если – меньшее зло? Если твоей болью будет оплачена не одна тысяча сбереженных жизней?
Как легко судить, когда за тобой никто не стоит.
Как страшно знать, что за твое решение отдадут свои жизни десятки тысяч людей…
В серых глазах мелькнула искра понимания.
– Убивай.
И все же Ганц еще колебался.
– Может быть, пощадить детей…
– Я пощадил близнецов. Остальные же…
– Другое государство, монастырь… заточение…
– Авестер, побег… нет. Выполняй.
Ганц кивнул.
– Слушаюсь, Ваше величество.
И подумал, что в принципе, дети Ивельенов ничем не отличались от мальчишек и девчонок из его Тримейн-отряда. Которые мерзли и мокли. Рисковали жизнью, голодали и воровали… просто одни родились на помойке, а другие – в семье герцога. Но если погибают первые, – то почему нельзя погибнуть вторым?
Грех?
Альдонай простит, Мальдоная не осудит.
Страшный грех.
– Ваше величество, – выпрямился Ганц. – Я должен сообщить вам страшное известие. Семья герцога Ивельен, получив известие о покушении на графиню Иртон, решила съездить к ней. Выразить соболезнования и заодно показать больную девочку докторусу-хангану. К сожалению, по дороге лошади чего-то испугались и понесли. Карета упала с обрыва – и никого спасти не удалось, кроме двух близнецов, которые чудом остались в живых.
– И которых заберет к себе графиня Иртон.
– Ваше величество?
- Предыдущая
- 21/96
- Следующая
