Поселок на озере - Покровский Сергей Викторович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/36
• Следующая

Обратный путь сделали по реке. Уоми решил пригнать в Ку-Пио-Су челнок, с которым так много было связано в его прошлом.

Река шла широкими извилинами. То с той, то с другой стороны белели отмели. Водяные птицы плавали возле берегов и безбоязненно глядели на людей в лодке. Речные чайки проносились над головами. Серые цапли неподвижно стояли на отмелях, у самой воды.

Высокий лесистый берег белел известковыми обрывами. То здесь, то там прорезывали его узкие щели лесных оврагов.

Ночь провели они на небольшом островке, поросшем ивовыми кустами. Ранним утром снова пустились в путь.

День был жаркий. Уоми сбросил всю одежду, кроме узкого передника из шкурки бобра. Железные мускулы его выпукло круглились под бронзовой кожей. Белая лайка дремала у его ног. Гунда, свернувшись комочком, с улыбкой следила за ним.

Неожиданная встреча задержала их почти у входа в Рыбное Озеро. Они уже собрались войти в узкий проток, соединявший его с рекой, как вдруг Уоми насторожился.

У самого поворота от берега плыла огромная лосиха, а за нею полугодовалый, молодой лось. Они переплывали в этом месте реку и были застигнуты врасплох.

Лосиха фыркнула, и оба зверя повернули назад. Но было уже поздно. Несколькими сильными взмахами шеста Уоми разогнал лодку и ловко направил ее на лосиху. Прежде чем она успела добраться до мелкого места, Уоми уже нагнал ее и вдруг, выхватив бронзовый кинжал, прыгнул прямо на загривок перепуганному животному.

На мгновение оба они погрузились в воду, но лосиха справилась и снова выставила голову. Уоми крепко ухватился за ее шею. Лосиха шумно фыркнула, ноздри ее раздулись, а сердитые глаза налились кровью. В это время ее задние ноги коснулись дна. Она тотчас же поднялась на дыбы и сделала прыжок, поднимая вокруг себя тучи брызг.

Положение становилось опасным. Уоми напрягал все силы своих рук, чтобы удержаться. Но тут река снова сделалась глубже, и лосиха принуждена была плыть, Уоми сжал рукоятку кинжала и крепко вогнал бронзовое лезвие между затылком животного и первым шейным позвонком. Лосиха сделал судорожный скачок, снова взвилась на дыбы и всей тяжестью рухнула в воду.

Пришлось потратить немало времени, чтобы подтянуть убитого зверя к земле и кое-как, общими усилиями вытащить его тяжелую тушу на берег.

Чтобы речные волны не унесли лосиху, Уоми крепко привязал ее к стволу ивы и наскоро закидал стеблями тростника. После этого он искупался, чтобы смыть с себя пятна звериной крови, потом снова взобрался в лодку и погнал ее через проток в озеро и дальше, к острову Ку-Пио-Су.

Между тем солнце уже село. Над водой забелела туманная дымка. Становилось холодно, и Уоми пришлось одеться, чтобы не озябнуть.

Жители Ку-Пио-Су заметили Уоми только тогда, когда он поравнялся с островком и повернул челнок, чтобы подойти прямо к причалу.

Уоми не ждали.

Большинство думали, что Уоми скрылся совсем. То, о чем говорилось в хижине Пижму, не осталось тайной в поселке.

Родные Уоми сурово поглядывали на Пижму. Они были недовольны его старшинством. Исчезновение Гунды вместе с Уоми еще больше их взволновало. Ная и Кунья разболтали причину ухода Уоми среди девушек поселка. Старшие женщины узнали об этом от своих дочерей.

Все были уверены, что Уоми бежал. А раз бежал, значит, боится. Если боится, значит, Пижму сильнее Уоми и надо смотреть в глаза Пижму.

Но вот Уоми неожиданно вернулся. Его встретили в полном молчании. В этом молчании скрывалось прежде всего величайшее любопытство. Скорее, скорее узнать, как встретятся двое и кто из этих двоих возьмет верх.

Как только Уоми ступил в круг людей, сидевших у костра, глаза молодых вспыхнули восхищением.

Уоми шел как победитель. Он высоко нес свою красивую голову. Походка его была легка, глаза сияли торжеством. Бронзовый клинок торчал у него за поясом. Мать Гунды еле поспевала за ним. Она сгибалась под тяжестью дорожного мешка, а в руках несла длинный лук, рыболовное копье и другое оружие сына. Белая лайка, навострив уши, бежала сзади.

Уоми прошел прямо к камню, на котором сидел Пижму, окруженный более молодыми охотниками.

— Дед Пижму, — сказал он, улыбаясь. — Вот умер Мандру, и наши старики признали тебя старшим. Уоми думал всю ночь и захотел навестить отца. Уоми и Гунда ходили к самому Дабу. Они говорили с ним. Гунда, скажи, кого ты видела у Священного Дуба.

— Видела большую сову, — сказала Гунда. — Это была его душа. Она вышла изо рта самого Дабу и летала вокруг. Ночью Дабу спит, а душа его все видит. Она видит все, а глаза ее как угли.

— Она летает близко и далеко, возвращается, и Дабу узнает все, — сказал Уоми. — Дабу знает, что Пижму уговаривал стариков бросить Уоми в огонь.

Шепот изумления пробежал по толпе. Лицо Пижму вытянулось, и он стал теребить свою седую бороду.

Уоми обвел торжествующим взглядом смущенных стариков:

— Дабу знает тех, кто не соглашался с Пижму, и тех, кто смотрит ему в глаза. И Дабу открыл их Уоми. И еще Дабу сказал: не бойся. У тебя волшебный нож. Он защитит тебя от всех нападений, а душа Дабу будет охранять тебя и днем, и после захода солнца.

В это время зычный и пронзительный крик донесся с опушки леса. Это был хохот и улюлюканье ночной птицы.

— Слышите? — спросил Уоми и протянул руку туда, откуда слышался голос филина. — Слышите? Это душа Дабу. Она близко…

Все оцепенели от страха. Пижму побелел, как его собственная борода.

А Уоми продолжал:

— Чего бояться Уоми? Сам Дабу ему помогает. А этот волшебный нож — он горит, как огонь, и убивает, как гром. Убивал ли кто лося одним ножом? Пусть говорит Гунда!

— Уоми прыгнул на лося, как рысь, — сказала Гунда, — и воткнул ему нож в затылок.

Гунда положила мешок на землю и вынула оттуда отрезанное лосиное ухо. Уоми кинул его перед костром.

— Вот, — сказал Уоми. — Поезжайте, куда скажу. Привезете мясо для всего Ку-Пио-Су.

Веселый смех и крики одобрения были ему ответом.

Уоми повернулся к Пижму и пристально посмотрел ему в глаза.

— Не бойся, Пижму, наговоренного ножа, — сказал он. — Бойся другого!

Уоми обернулся к матери и взял из ее рук посох с толстым набалдашником:

— Узнал ли Пижму этот посох? Сам Дабу отдал его Уоми. Теперь Пижму пусть остерегается делать Уоми зло. Уоми развяжет ремень, и огненная Хонда выйдет на волю.

Уоми взялся за конец ремня, показывая, что он сейчас же готов исполнить свою угрозу.

Пижму изменился в лице и с усилием поднялся с земли. Голова его шла кругом. Он поднял перед собой обе руки, как бы защищаясь от страшного призрака. Сутулый и неуклюжий, как медведь, стоял он перед Уоми, шатаясь от страха. Губы его тряслись. Рот открывался и закрывался. Он не мог выговорить ни слова. Колени дрожали, и весь он трепетал как в лихорадке.

Наконец он склонился до самой земли.

— Нет! — глухо простонал он. — Не выпускай Хонды! Пижму не скажет слова против Уоми.

Старый Пижму сдавался без борьбы и со стыдом молил о пощаде.

• Предыдущая
• 12/36
• Следующая