Все о самбо - Гаткин Евгений Яковлевич - Страница 7

Многое сделал для становления самбо Анатолий Аркадьевич Харлампиев – ученик В.С. Ощепкова. Его отец, А.Г. Харлампиев, был заведующим кафедрой тяжелой атлетики (борьба, бокс, дзюудо, штанга). Предвидя предстоящую борьбу за место преподавателя в открывающемся отделении борьбы дзюудо при Высшей Тренерской школе ГЦИФК, Василий Сергеевич за год до выпуска прикрепил для прохождения производственной практики студента Анатолия Харлампиева к созданной им секции при ДФК «Крылья Советов», хорошо обеспеченной материально и прекрасно укомплектованной. В комиссии по распределению выпускников 1936 года на вопрос, почему тов. Ощепков рекомендует Харлампиева в низовой заводской коллектив, Василий Сергеевич ответил: «Для низового коллектива на данном этапе развития дзюудо будет полезен наставник с хорошими организаторскими способностями, а они у Харлампиева есть. Он получает место тренера в лучшем по стране ДФК, укомплектованном настоящими любителями дзюудо, с прекрасным залом борьбы, оборудованным по всем правилам». Вскоре А.А. Харлампиев, у которого, и в самом деле, были прекрасные организаторские способности, был избран председателем Московской городской секции дзюудо. Как раз в это время В.С. Ощепков был занят подготовкой к изданию правил соревнований, комплексов для разрядных нормативов, пособия по вольной борьбе дзюудо и рукопашному бою, которое должно было выйти осенью 1937 года. Как-то с занимающимися у него в ДФК Андреем Будзинским и Анатолием Неведомским в начале сентября А.А. Харлампиев навестил приболевшего учителя. Пока Василий Сергеевич подбирал фото, Будзинский рисовал бросок «Мельница» (он и изображен на обложке 4-го и всех последующих изданий книги А.А. Харлампиева «Борьба самбо». – Прим. Г.З.). Харлампиев с Неведомским знакомились с рукописью книги «Борьба вольного стиля дзюудо», которая должна была обсуждаться на заседании Всесоюзной секции дзюудо (в октябре) и сдаваться в издательство. После ареста Василия Сергеевича весь его архив, в том числе рукопись книги, большое количество специальной литературы по дзюудо и джиу-джитсу на японском и английском языках, оказался у А.А. Харлампиева и надо сказать, Анатолий Аркадьевич использовал их со стопроцентной пользой для развития нашего вида спорта. В восьмидесятых – девяностых годах прошлого столетия не утихали споры о том, кто создал САМБО. Ученики и последователи В.С. Ощепкова утверждали, что А.А. Харлампиев воспользовался наработками учителя и издал книги за своим именем, чего не должен был делать, присвоив себе право называться создателем системы, в чем ему помогли ничего не знавшие о самбо журналисты. Ученики Анатолия Аркадьевича возражали (и довольно убедительно), что он спас архивы учителя и мало того, что не дал погибнуть замечательной системе самообороны и физического воспитания, но и со своими учениками углубил и значительно дополнил ее. Споры эти разгорелись уже после смерти А.А. Харлампиева и сегодня раздаются голоса, что они уже не имеют принципиального значения. Ведь наш вид спорта сегодня назван национальным и это результат огромного труда многих тренеров и спортсменов. Но во времена репрессий упоминание о том, что борьба вольного стиля связана с именем Ощепкова, могло стоить свободы, а может быть и самой жизни. Новая борьба становилась все более популярней, а говорить правду о том, откуда она взялась, было опасно. Можно было стать пособником «врага народа», а это даром не проходило никому. Из этого затруднительного положения быстрее всех нашел выход лидер московских дзюудоистов. В своем докладе на ученом совете ГЦИФК 08.06.37 он сказал: «Вольная борьба дзюудо имеет много общего с национальными видами борьбы многих республик СССР и способствует подъему и развитию этих видов борьбы…» Поскольку новая борьба имела много общего с национальными видами борьбы, значит, она была составлена из отдельных приемов этих видов. Эта остроумная идея была выдержана в хорошем политическом стиле: СССР – страна многонациональная. Все народы живут единой, дружной семьей, в которой все общее: традиции, культура, борьба вольного стиля…

Намечавшийся на 1937 год сбор тренеров состоялся только в 1938 году. Он проходил с 7 июня по 4 июля. Участники в своем большинстве были членами секции ДФК «Крылья Советов» и представителями Ленинграда, Киева, Баку, Казани, Душанбе. На сборе изучали технику борьбы и правила судейства, технику безопасности – страховку и самостраховку, обсуждали, как организовать учебно-тренировочные занятия и соревнования. Начальником сбора был председатель Всесоюзной секции дзюудо А.М. Рубанчик. Материальное обеспечение было возложено на Московский комитет ФКиС. Старшим тренером сбора был назначен председатель Московской городской секции дзюудо А.А.Харлампиев. Сборы проводились в хорошо оборудованном зале ДФК «Крылья Советов», где участникам были продемонстрированы макеты винтовок, ножей, пистолетов и другого оружия. Большинство участников приехало с периферии и слабо представляло себе, что такое дзюудо. Поэтому начались занятия с азов борьбы: демонстрации страховки, самостраховки, бросков, болевых приемов, удержаний и изучения правил соревнований. По окончании сборов 5–6 июля 1938 года состоялась первая научно-техническая конференция по борьбе вольного стиля (дзюудо), на которой присутствовали все участники сбора и спортсмены ДФК «Крылья Советов».

У Георгия Николаевича Звягинцева было свое мнение по поводу указанных сборов, которое он, пока был жив, всегда декларировал. Далее я цитирую его рукопись, которую он никогда не публиковал: «Ни преподаватели ГЦОЛИФК, ни тренеры спортивных обществ, ни спортсмены Москвы участия в конференции не принимали. В Высшей школе тренеров ГЦИФК в 1937 году было открыто отделение борьбы вольного стиля, где обучались представители многих республик и городов РСФСР: по три человека из Грузии и Украины, по два из Ростова-на-Дону, Рыбинска, по одному из Белоруссии, Владивостока, от немцев Поволжья, Воронежа, Загорска, Коломны, Электростали. Десять мест было за москвичами. Их готовили, как специалистов по вольной борьбе дзюудо, причем специалистов высшей квалификации. Кому бы, как не им, на научно-методической конференции нести передовые научные идеи в массы. Организаторы сбора тренеров и конференции отлично знали о существовании отделения борьбы вольного стиля в Высшей школе тренеров и о задачах, стоящих перед его слушателями. Однако на конференцию были приглашены делегаты, которые, в основной своей массе, никогда потом борьбой вольного стиля не занимались. Вся техника борьбы вольного стиля прикладного раздела была переведена на русский язык В.С. Ощепковым и так существует до настоящего времени. Это можно проследить по всем комплексам упражнений, составленных им с 1931 по 1937 годы. Конечно же на конференции были делегаты, которые отлично знали, откуда и как пришла на нашу землю борьба вольного стиля, но возражать лектору не решились. Это было опасно. Сейчас часто приходится слышать: «А что же они молчали тогда?!» Отвечу: «За своих близких боялись. И не знаю, кто может осудить этих людей, лишенных элементарного человеческого права – сказать правду».

Георгий Николаевич лично знал многих тех, о ком идет речь, он был человеком чести и долга, бесстрашным и принципиальным. Многое в жизни воспринимал и позиционировал через призму своего жизненного опыта и отношения к делу и людям. Он был эмоциональным и искренним, и я всегда бесконечно верил ему, потому что высшего авторитета в этой жизни для меня не существовало. Я до сих пор благодарен судьбе за то, что она приблизила меня к Георгию Николаевичу и я был рядом с ним долгие годы, мог видеть его ежедневно и слушать, слушать, слушать… Последние его месяцы, недели и дни я был рядом с умирающим учителем, до последнего мгновения боровшимся за жизнь, и я в который раз был потрясен мужеством своего кумира. Прошло уже много лет, как не стало Георгия Николаевича и я понял, что его взгляд на историю САМБО не всегда был объективен. Многие события были мне неизвестны. И если честно, не было и нет у меня права обличать и клеймить людей, которые создали то, что в конечном итоге создало меня самого таким, каков я есть сейчас. Однако, не сказать вслух о том, как видел все изложенное он, я не могу. И то, что Георгий Николаевич считал важным и принципиальным, я вынес на страницы книги, которая задумывалась и готовилась к изданию прежде всего им. На позициях Георгия Николаевича сегодня стоит еще один очень уважаемый мной человек, известнейший писатель и журналист, человек, который написал несколько хороших книг о самбо и его ярких представителях, мой, я бы сказал, литературный учитель – Михаил Николаевич Лукашов. Ему я благодарен за то, что он, будучи уже в весьма почтенном возрасте с юношеской страстью ищет истину и отстаивает свое мнение. Достается от него и мне. В моих рукописях, которые я делал на основании воспоминаний и работы Георгия Николаевича в архиве, он находит неточности. А еще он нелицеприятно высказал неодобрение того, что я не вынес на обложку этой книги фамилию Георгия Николаевича. Но вся книга, собственно, и посвящена ему и написана прежде всего о нем.