Путь волшебника - Адамс Джон Джозеф - Страница 8
- Предыдущая
- 8/145
- Следующая
Она стала взрослее, чем он помнил, слегка округлилась и приобрела уверенность. Была одета в красную блузу и юбку с перевязью, волосы подрезала короче, чем раньше, — они едва касались обнаженных плеч. Но она оставалась все той же Мередит. Саймон воображал себе эту встречу много-много раз, и вот Мередит здесь, перед ним.
— Саймон! — воскликнула она, обнимая его слегка смущенно, и тут же отстранилась.
Они — каждый со своей матерью — застыли друг против друга, как фигурки на шахматной доске.
— А помните, как вы вечно играли вместе? — спросила мать Мередит.
— Да, — ответил Саймон, глядя на Мередит, которая сохраняла каменное выражение лица.
— Да, — вставила матушка Саймона. — Эти ребята всегда были самыми одаренными волшебниками в семье.
— И частенько спорили из-за этого, если мне не изменяет память, — добавила мать Мередит. — Хотя, подозреваю, сейчас Мередит может запросто одержать верх.
— Вот как! — удивилась мать Саймона. — Даже не догадывалась об этом. — После короткой неловкой паузы она добавила: — Надо бы им устроить небольшое состязание, чтобы во всем разобраться.
— В самом деле, — кивнула мать Мередит. — Это будет чрезвычайно интересно.
И обе мамы замолчали. Саймон и Мередит смотрели друг на друга. Он чувствовал, что должен сказать какие-то слова, но не мог их найти. К счастью, запели трубы, извещая, что церемония началась.
Мередит кивнула Саймону и ушла вместе с матерью, вскоре затерявшись в толпе, которая устремилась занимать скамейки. Волшебник со своей матушкой направились на отведенные для них места, перекидываясь по пути парой слов с кем-нибудь из родни.
Бернард вышел вперед, повернулся лицом к собравшимся. За его спиной худенькая, робкая Элизабет держала на руках младенца. Супруги поднялись на высокую деревянную площадку и замерли, вглядываясь в кору с южной стороны древесного ствола.
— Виктор Архимаг! — выкрикнул Бернард. — Почтенный предок! Услышь меня!
Выпуклая поверхность древа слегка задрожала, будто кора превратилась в озерко стоячей воды, которую вдруг взволновало поднимающееся из глубины чудовище. Волны все увеличивались, набирали силу… Кора вращалась, как водоворот…
Потом из ствола появился огромный деревянный лик, подобно тому как человек мог бы пройти через водопад. Красивое надменное лицо. Бородатое лицо Виктора Архимага с пустыми холодными глазами.
— Я здесь, — прогудел он.
Саймону всегда это зрелище казалось отвратительным. Только Виктор Архимаг мог оставить после себя призрака, чтобы лишний раз тешить больную гордыню и через века утверждаться в своем преимуществе над потомками.
— Я Бернард Архимаг! — воскликнул молодой отец. — А это моя законная жена Элизабет! Мы хотим поблагодарить тебя, о величайший из волшебников, за все, что ты сделал и делаешь для нашей семьи.
Бернард долго витийствовал в том же духе, восхваляя самые разнообразные достижения Виктора и его неизменное великодушие. Саймон косо посмотрел через проход, туда, где сидели наследники Этертона. Хотелось увидеть лицо Мередит, но ее заслонили родственники.
Завершая речь, Бернард взял младенца из рук Элизабет и поднял его, плачущего, вверх.
— Я представляю тебе, благородный Виктор, моего сына-первенца, Себастиана Архимага. Он не может не понравиться тебе.
Довольно долго казалось, что древесный Виктор изучает младенца, хотя никто не взялся бы сказать с уверенностью, куда смотрят пустые глаза.
— Он мне нравится, — наконец произнес основатель рода.
А затем все древо содрогнулось. Листва посыпалась на толпу подобно дождю. Глаза Виктора пылали потусторонним светом. На комле появилась выпуклость, как будто снизу кору вздувал напор подземного источника. Нарост пополз вверх, добрался до развилки и свернул на ветвь Франклинов, понуждая ее расти. Магия текла по древесине, отслеживая родословную Себастиана, и везде, где она проходила, — Саймон это знал наверняка, — внутренние покои становились просторнее и роскошнее. Наконец волшебство достигло ветви, которая выросла в день церемонии представления Бернарда, и от нее пошел новый побег, удлиняясь и утолщаясь, расцветая окнами, обрастая балконами и ярко-зеленой листвой. И все это за считаные мгновения, на глазах у охающей и ахающей толпы.
Дети Франклина подняли бурю оваций. Вежливые, но сдержанные аплодисменты детей Этертона тонули в их шуме.
Празднование затянулось далеко за полночь, а по его окончании Саймон, следом за всеми родственниками, вернулся к древу.
Они прошли сквозь главные ворота в большой зал — просторное дупло, заставленное столами и лавками, — где у дальней стены располагалось святилище Виктора. Там семья разделилась: дети Франклина вправо, а дети Этертона — влево, взбираясь по двум огромным лестницам, которые обвивались друг вокруг друга и уводили в конечном итоге каждая в свою ветвь. Саймон поднялся к ветви, где жил раньше. Его комнаты, как и говорил Бернард, оставались такими, будто он покинул жилище вчера.
Маг прилег на кровать и уставился в потолок. Вскоре он заснул.
Разбудил Саймона яростный стук в дверь. Глянув в окно, он понял, что уже рассвело. Тогда он слез с кровати и пошел открывать. На пороге стоял его юный кузен, рыжеволосый Гаррет.
— Малыш Себастиан заболел! — взволнованно воскликнул парень.
Гаррет стремительно убежал. Саймон оделся, спустился в комнату покойного отца, а потом снова поднялся в ветку Бернарда. Недавно созданная арка вела в покои Себастиана.
Сразу после его осторожного стука двери распахнулись, и появился Бернард, на его лице надежда боролась с тревогой.
— Саймон… — проговорил он. — Заходи.
Шагнув через порог, волшебник увидел Элизабет, которая баюкала сына, сидя в кресле-качалке.
— Лихорадка, — пояснил Бернард. — Так много гостей вчера хотели подержать малыша. Подозреваю, дядя Реджинальд чихнул на него. Я уверен, что ничего опасного…
Саймон кивнул, поздоровался с Элизабет и пристально посмотрел на Себастиана, который показался ему очень уж бледным.
Чуть позже снова появился Гаррет, на этот раз он привел мать Саймона. Увидев младенца, она застыла столбом. Долго молчала, пока не произнесла:
— Все будет хорошо. Но его следует лечить. Саймон, дорогой, мне почему-то кажется, что ты совершенствовался все эти годы в другой области магии.
— К сожалению, это так.
— Я позову Клару, — тонким голосом вмешался Гаррет.
— Погоди! — остановила его мать Саймона. — Нет. Будь любезен, приведи к нам Мередит.
— Матушка! — пролепетал потрясенный Бернард. — Мы не нуждаемся в ее помощи.
— Она могучая целительница, — возразила мать. — Гораздо сильнее, чем Клара, и все мы это знаем. И она сейчас здесь. Мы просто обязаны воспользоваться такой возможностью. — Махнув Гаррету рукой, она приказала: — Беги!
Юноша ушел и примерно через час вернулся с Мередит. Все не отрывали глаз от волшебницы, когда она приблизилась к Элизабет и сказала:
— Услыхав, что Себастиан заболел, я очень расстроилась. Сделаю все, что смогу. Прямо сейчас.
Она протянула руки.
С видимой неохотой Элизабет отдала ей ребенка.
Едва оказавшись на руках Мередит, младенец закричал. Она прижала его к груди и закрыла глаза, и простояла так, шепча, довольно долго. Все это время Себастиан заходился благим матом. Элизабет испуганно глядела на Бернарда, а тот гневно — на Мередит.
В конце концов волшебница вернула ребенка матери.
— Сделала, как обещала.
— Благодарю тебя, — спокойно ответила бабушка больного.
Уходя, Мередит бросила быстрый, но цепкий взгляд на Саймона и скрылась за дверью.
Прошло два дня. Себастиан не выздоравливал, но все попросту боялись что-то сделать. Никто не желал, чтобы новое заклинание помешало мощному волшебству Мередит. В тот вечер Бернард явился в покои Саймона и заявил:
— Брат, нам нужна твоя помощь. Элизабет укрылась в комнатах на ветви Себастиана вместе с сыном и отказывается выходить.
- Предыдущая
- 8/145
- Следующая
