С них начиналась разведка - Антонов Владимир Сергеевич - Страница 35

В это время председатель РОВС Евгений Карлович Миллер сидел во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке в Москве. А мужа певицы, Николая Скоблина, уже не было в живых. В конце 1937 года он погиб в Барселоне во время бомбардировки города франкистской авиацией.

Весной 1939 года Надежда Плевицкая была отправлена в Центральную тюрьму города Ренн. В конце июня 1940 года Ренн был оккупирован германскими войсками. Гестапо захватило архивы тюрьмы и установило принадлежность Плевицкой к советской разведке. Вскоре она тяжело заболела, возможно, не без помощи германских спецслужб, и 5 октября 1940 года скончалась.

26 июля 1939 года ее муж, Николай Владимирович Скоблин, также был признан французским правосудием виновным в похищении генерала Миллера и заочно приговорен к пожизненной каторге. Однако этот приговор остался лишь на бумаге.

Так трагически оборвалась жизнь двух замечательных помощников внешней разведки НКВД СССР, патриотов, страстно мечтавших возвратиться на Родину и посвятивших себя борьбе с ее врагами.

Следует подчеркнуть, что эти жертвы были не напрасны. Преемники генерала Миллера тщетно пытались сохранить Русский общевоинский союз как активную организацию, но это им не удалось. Советская внешняя разведка накануне Второй мировой войны окончательно разложила и дезорганизовала РОВС и тем самым лишила Гитлера возможности активно использовать в войне против СССР более 20 тысяч членов этой организации.

Сергей Николаевич Третьяков родился 26 августа 1882 года в богатой и именитой московской семье. Его дед Сергей Михайлович (1834—1892), родной брат основателя всемирно известной Третьяковской галереи, был в 1877—1881 годах городским головой в Первопрестольной, сам являлся крупным собирателем западноевропейской живописи и завещал свою коллекцию Москве.

В 1901—1905 годах Сергей учился на физико-математическом факультете Московского университета. После окончания учебы женился на Наталье Мамонтовой, представительнице еще одного прославленного московского рода, дочери незабытого до сих пор мецената Саввы Мамонтова. Продолжая дела своей семьи, в конце 1905 года Сергей Третьяков возглавил правление товарищества Костромской льняной мануфактуры.

Очень скоро Сергей Николаевич стал одним из наиболее влиятельных предпринимателей льняной отрасли, владельцем ведущих текстильных предприятий. Он был основателем и первым председателем Всероссийского объединения льняных фабрикантов, избирался председателем Московского биржевого комитета, входил в так называемую Группу молодых российских капиталистов во главе с Павлом Рябушинским, являлся членом ЦК созданной в 1912 году партии прогрессистов.

Политическая карьера Сергея Третьякова начала стремительно развиваться в 1917 году: в феврале его избрали товарищем (заместителем) председателя Всероссийского союза торговли и промышленности, в июне — по списку кадетской партии — гласным Московской городской думы.

В середине июля 1917 года глава российского правительства А.Ф. Керенский предложил Третьякову пост министра торговли и промышленности в своем новом кабинете. Сергей Николаевич выдвинул Керенскому следующие условия своего вхождения в его коалиционное правительство в качестве представителя деловых кругов:

«— Вся власть Временному правительству.

— Восстановление боевой мощи армии и железной дисциплины в тылу должны быть доведены до конца.

— Временное правительство не вправе предпринимать коренной ломки существующих социальных отношений по Учредительному собранию.

— Должна быть немедленно создана твердая власть на местах.

— Внешняя политика России должна покоиться на полном единении с союзниками.

— Промышленность и торговля имеют государственное значение.

— Всякие классовые притязания как промышленников, так и рабочих должны быть подчинены государственным интересам.

— Во Временном правительстве не место лицам, представляющим лишь самих себя».

Переговоры о вхождении Третьякова в кабинет министров были прерваны, так как Керенский отказался удовлетворить его требование об удалении из правительства эсера Чернова, заявив, что «программа Чернова является и программой Временного правительства».

Сразу же после провала этих переговоров Третьяков заявил журналистам, что «Временное правительство будущего состава все же не обойдется без представителей торговли и промышленности. Мы нужный народ, мы нужны им как хлеб насущный, как воздух». И Третьяков оказался прав. Уже 25 сентября 1917 года он вошел в состав третьего коалиционного правительства России, заняв в нем посты председателя Высшего экономического совета и Главного экономического комитета. Кроме того, по личному поручению премьера Третьяков поддерживал контакт с французской военной миссией.

26 октября 1917 года, на следующий день после большевистской революции, Третьяков вместе с другими министрами Временного правительства был арестован в Зимнем дворце и заключен в Петропавловскую крепость. После освобождения в конце февраля 1918 года он выехал сначала в Москву, затем в Харьков, а оттуда — в Париж.

Однако когда в ноябре 1918 года адмирал Колчак предложил Третьякову занять пост министра торговли и промышленности во Временном сибирском правительстве, Сергей Николаевич немедленно отправился в Омск, где одновременно стал заместителем председателя кабинета. Впрочем, в Сибири он пробыл недолго, всего десять месяцев, и после поражения Белого движения вернулся во Францию.

В Париже владеющему несколькими европейскими языками и к тому же обладающему солидным капиталом в России Третьякову было доверено кресло председателя Русской торговой палаты, а также — заместителя главы Российского торгово-промышленного и финансового союза («Торгпрома»), образованного в феврале 1920 года более чем шестьюстами бежавшими за границу русскими промышленниками, банкирами и торговцами. Одновременно Сергей Николаевич являлся одним из редакторов журнала «Иллюстрированная Россия». Он был связан с целым рядом русских эмигрантских организаций, нередко обращался от их лица во французское правительство и к властям на местах.

Высокий, статный мужчина, всегда элегантно одетый, Третьяков всегда был желанным гостем в эмигрантских кругах. У него установились дружеские отношения с руководителем Русского общевоинского союза генералом Александром Кутеповым.

Вместе с тем, будучи человеком трезвого, аналитического ума, Третьяков раньше других из своего окружения понял, что в России возврата к старому уже не будет. Не видя выхода из сложившейся ситуации, в 1926 году он пытался покончить жизнь самоубийством, но был спасен в последний момент близкими. Данный факт впоследствии тщательно скрывался от окружения самим Третьяковым и членами его семьи.