Измененный (ЛП) - Руш Дженнифер - Страница 12

• Предыдущая
• 12/47
• Следующая

— Тогда испытай меня.

— Я всегда проигрываю. Трудно доказать, что ты прав, когда нет равного тебе соперника.

У него вырвался смешок.

— Ладно. Тут ты меня поймала.

Я смотрела на Сэма, не видя в тени выражение его глаз. Он всегда хорошо понимал меня. Лучше, чем я его. Но вдруг это больше связано с генными изменениями, чем с умением читать лица? Или с тем, что ему важно было узнать меня и подружиться со мной?

Я хотела спросить, может ли он чувствовать то, что чувствую я, особенно сейчас, но в глубине души я не хотела этого знать. Не хотела испытывать чувство неловкости.

— На что это похоже? Связь между вами. Как она работает?

Он поставил руку на подлокотник.

— Кажется, она основана на инстинкте, и очень сложно игнорировать ее, когда одному из нас трудно или кто-то в беде. Я обычно чувствовал ее, когда ты брала кровь у остальных, как будто я должен был защитить их, нравится мне это или нет. Трудно сосредоточиться на том, что хочешь делать ты сам, когда приходится думать об остальных. В конечном итоге решения, которые я принимаю, должны быть лучшими для группы.

Он использовал меня все эти годы, понимая, что, в конце концов, мое доверие поможет ему при побеге. Как ни больно было это признавать, логику в этом я видела. Я понимала, насколько ему важно защитить остальных. И если это было связано с генными изменениями, значит, это было запрограммировано в нем. У него не было выбора.

— А сейчас? — спросила я. — О ком ты думаешь сейчас?

Он раскрыл губы, и я замерла, всей душой желая услышать его ответ. Я хотела знать, была ли я под его защитой. Хотя если ответом было бы "да", не знаю, что бы это значило для меня и что бы я почувствовала при этом.

Больше всего я хотела знать, думает ли он обо мне.

Именно в этот момент к машине подлетел Кас.

— Детка, глянь, что я нашел!

Он врезался в мою дверь с огромной улыбкой на лице и показал упаковку "Твикс".

— Видишь?

— Вижу, — засмеялась я и повернулась к заводящему машину Сэму. — Что ты собирался сказать?

— Ничего.

Парни забрались на заднее сиденье. Включилось радио, заиграла поп-музыка, которая нравится Касу, а Сэм снова закрылся.

Возможно, он вообще не собирался отвечать.

Мы ехали дальше на юг, и я, пытаясь скоротать время, листала мамин журнал, хоть и давно уже выучила все записи.

Я водила пальцами, по словам, написанным ее почерком — оставшейся от нее рукописной частичке.

"Сегодня пошли на озеро. Было приятно улизнуть с работы".

"В последнее время меня все меньше интересует то, что я делаю".

"Что они будут делать, если я уйду?"

Папа рассказывал мне, что она работала в медицинской компании.

Я пролистала страницы до последней написанной мамой записи, до конца журнала оставалось еще несколько десятков страниц.

"Я ухожу. Навсегда. Я должна верить в то, что говорит мне сердце, а оно говорит мне уйти. Я боюсь, но в то же время счастлива. Я свободна".

— Поверните направо, — проинформировал навигатор. — До первого указателя две мили.

Сэм повернул.

На Холисер Лэйн домов было немного. Дорога поднималась выше, петляя туда-сюда, как змея. Деревья нависали над улицей, образовывая темный туннель. В свете автомобильных фар отражающая полоса на почтовом ящике дома, мимо которого мы проезжали, вспыхнула металлическим желтым цветом.

Я прочитала адрес: 4332

— Поверните налево, — дал знать навигатор несколько минут спустя. — Вы добрались до пункта назначения.

Сэм остановился посередине улицы. Нужный нам дом выглядел заброшенным и зловещим. Ни в одном окне не горел свет. Подъездная дорожка была пустой, двери гаража — плотно закрыты. Рядом с гаражом стоял джип, но вокруг его колес разрослась высокая трава, как будто на машине какое-то время не ездили.

Нас окружила тишина, нарушаемая лишь звуком работающего мотора.

— И что теперь? — спросил Трев.

Припарковавшись на подъездной дорожке, Сэм не стал заглушать машину. На всякий случай. Не было необходимости говорить об этом, я и так поняла ход его мыслей. Возможно, этот дом небезопасен. Возможно, мой отец его подставил.

— Оставайтесь в машине, — велел Сэм.

— Он пустой, — сказала я. — Дом.

Сэм высунулся из открытой двери и посмотрел на меня через плечо.

— Откуда ты знаешь?

Я не знала, не знала, почему это сказала, но интуиция подсказывала мне, что дом пуст.

— Я не останусь в машине.

И, как будто мое упрямство дало ему повод, из машины тут же выскочил Кас.

— Чувак, мы ехали целую вечность. Время размять ягодицы.

Сэм заглушил внедорожник и направился к дому.

Мы все пошли за ним.

Дом был обычный, двухэтажный, ничем не выделяющийся, у него даже краска облупилась. Хрупкую, затянутую сеткой, входную дверь удерживала открытой жестяная банка для молока. Сетка в углу двери была порвана.

Сэм толкнул внутреннюю дверь, и она без проблем открылась. Мы попали в прачечную. В воздухе пахло мылом. Сэм вытащил из-под фланелевой рубашки пистолет.

В столовой на полу валялся стул. Дверцы шкафа были открыты, словно в нем кто-то порылся и не успел их закрыть. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Пол скрипел под нашими ногами. На кухне из крана капала вода, в холле тикали высокие напольные часы.

Я завернула за угол в гостиную. Сэм пошел по коридору. Кас последовал за мной, а Ник с Тревом исчезли в задней части дома.

— Как ты думаешь, что здесь произошло? — спросила я Каса.

Недопитая чашка чая стояла на журнальном столике рядом с мягким креслом. На кофейном столике веером лежала опрокинутая стопка журналов. На полу — свернутая газета. Я проверила дату: вчерашняя.

— Не знаю, — ответил Кас. — Если это и был безопасный дом, то теперь уже нет.

На краю стола рядом с телефоном была приклеена записка. Я оторвала ее от стеклянной столешницы и онемела.

Этот почерк. Мелкий рукописный курсив. Я знала, чей он.

Созвониться с "Р" в 6 вечера.

Я вернула записку на место и глубоко вздохнула. Этого не может быть. Просто не может.

Я направилась на кухню, но застыла, проходя мимо коллекции картин на стене над диваном. По спине побежали мурашки. В крайнем правом углу в раме были нарисованные акварелью березы, такие же были вытатуированы на спине у Сэма.

— Что это? — спросил Кас.

— Это татуировка Сэма, — объяснила я, понимая, что Кас, скорее всего, не видел ее, так как парням не разрешалось выходить из их комнат.

Я сняла со стены раму и осмотрела ее заднюю часть. Она была запечатана со всех сторон.

Кас жестом показал на край стола.

— Разбей ее.

— Но…

Не знаю, что меня останавливало. Кроме нас тут никого не было, и это точно был ключ к разгадке. Но ломать чужое мне показалось неправильным.

— Ладно, — сказал Кас, забирая у меня картину. — Я сам это сделаю.

Одним резким движением он разбил раму о край стола, стекло рассыпалось. Картинка выпала, а вместе с ней и записка. Я подхватила в воздухе летящую на пол половинку листа, в то время как остальные парни столпились за нами.

— Что происходит? — спросил Трев. — Нам не следует ничего трогать, так, на всякий случай.

— Анна кое-что нашла. — Кас подтолкнул меня локтем, как будто мы с ним товарищи по команде, которые вместе забили гол. — Ну что там?

Пробежав глазами записку, я ахнула.

Несколько часов назад я водила пальцами по знакомым словам, записанным мамой в ее журнале. Здесь и сейчас были новые, незнакомые слова, которые не встречались в журнале, но написание и тех, и других, было схоже. Казалось, это почерк мамы.

— Анна? — спросил Сэм, глядя на меня с таким выражением лица, словно знал, что что-то не так. Его лоб был нахмурен, губы — сжаты. Тогда я начала читать записку вслух, чтобы избежать вопросов, которые он уже готов был задать.

• Предыдущая
• 12/47
• Следующая