Изгой (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 38
- Предыдущая
- 38/70
- Следующая
В этот момент возле нас остановился черный "мерседес" — А вот и попутка.
Мстислав увлек меня к автомобилю.
"Чертов Константин. Нет, ну откуда он только взялся?"
Изгой украдкой поглядывал на девушку. Растрепанная, волосы мокрые прилипли к раскрасневшимся щекам. Дышит на замерзшие ладошки и смотрит в окно. Он ловил себя на мысли, что она все больше и больше занимает его внимание и его мысли. Ей удалось то, что не удавалось никогда и никому — он смеялся, он даже забыл о том, кто он есть на самом деле. Сегодня забыл впервые. Она его пугала и притягивала одновременно. Когда Изгой вернулся домой после встречи с Асмодеем, он твердо решил, что дальше он справится без нее. Игра становилась опасной и слишком жестокой для нее. Потому что Мстислав собирался уничтожить Мокану, и его ничего не должно остановить… А Диана станет его слабым местом. Он не хотел рисковать ее жизнью. Она больше не была для него простой смертной, она стала чем то большим. Мстислав привязался к ней. Бесполезно это отрицать. Изгой злился на себя, но так и не вошел к ней в комнату. Решил уехать на рассвете и приказал Константину отвезти девушку в аэропорт. Только Диана пришла к нему сама. Он почувствовал ее присутствие там на веранде. Почувствовал, еще до того, как она зашла. Изгой ненавидел прощаться. Всегда ненавидел. Поэтому так грубо приказал ей уходить. Думал, она обрадуется, и мысль об этом причинила ему боль. Странную боль. Изгой уже забыл, что это такое, когда щемит сердце и за душу берет тоска. Ведь у него нет души. Тогда почему так серо и одиноко от мысли, что ее не будет рядом? Только Диана отказалась уходить. Он не понимал почему.
Изгой решил, что она блефует или лжет… Он хотел ее напугать, заставить уйти. А потом она его поцеловала, и ему показалось, что он медленно сходит с ума. Самое первое касание женских губ пронзило его точно ударом тока. В горле резко пересохло. Какие мягкие и податливые у нее губы. Ему невыносимо захотелось их смять своими, почувствовать вкус ее дыхания, но он словно онемел, лишился возможности двигаться. Он забыл, что такое поцелуи, и ее несмелые касания возвращали его к жизни. Каждое прикосновение отзывалось в обледеневшем сердце сладкой судорогой. Его слишком давно никто не соблазнял. Были времена, когда жертвы пытались воспользоваться чарами, но на него это никогда не действовало. Его не возбуждали порочные женщины. Вот почему его не влекло к вампирам. А смертных он и вовсе не замечал. Пока не встретил Диану. Только от нее не пахло пороком. От нее пахло страстью, вожделением, но не пороком. Ее поцелуи были чувствительней, чем самая изощренная ласка, хотя он уже забыл, что это такое. Когда девушка убежала от него в слезах, он дотронулся подушками пальцев до своих губ, словно ощущая следы от ее поцелуев, и улыбнулся. Где то глубоко в душе всколыхнулось дикое ликование — она к нему неравнодушна. Он ей нравится, нет, это больше чем просто нравится и Мстислав не знал, что это такое. Точнее, не хотел в это верить. Когда он спросил у нее: "чего ты хочешь?" и она ответила: "тебя".
Так искренне, без капли жеманства и на полном серьезе, Изгою показалось, что его тело дернулось от резкого возбуждения. Каждое прикосновение к ней перестало быть просто прикосновением, оно превращалось в сладкую пытку напряжением в двести двадцать вольт. Вот и сегодня, прижал ее к себе, почувствовал сердцебиение, сбитое дыхание и в паху невыносимо заныло. А как будет биться ее сердце, если он приласкает, если поднимет руку выше и накроет его ладонью? Ее сердце под его пальцами, и эти пальцы не несут смерть, а ласкают… Мстислав снова посмотрел на Диану. Замерзла. Обхватила себя руками. Он снял пальто и накинул ей на плечи.
— Спасибо.
Она благодарно улыбнулась.
— А ты?
Он засмеялся. Он? Да ему наплевать, пусть хоть минус пятьдесят или плюс пятьдесят. Но так приятно, что она спросила. О нем никогда и никто не беспокоился. Впрочем, как и он никогда и ни о ком, с тех пор как перестал быть человеком.
Вечером он украдкой наблюдал за тем, как Диана танцует. Это стало его излюбленным развлечением. Его завораживала ее грация, гибкость тела, чувство ритма. Никто из смертных не умел так двигаться, как она. То плавно, то страстно. Только сейчас Диана уже не просто привлекала его красотой движений, она манила его как вечный соблазн, она медленно сводила его с ума. И Изгою уже казалось, что он на грани безумия. Он хотел ее. Нет, не так как в прошлый раз. Он хотел ее всю. Познать это тело. Касаться его везде и наблюдать за ее реакцией на прикосновения. Он хотел видеть, как она извивается от наслаждения в его руках. Только умеет ли он дарить ласку, а не боль? Диана не та женщина, к которым, он привык в прошлой жизни. Диану нужно любить, а не удовлетворять с ней свое желание. Любить… Слово болезненно отозвалось в воспоминаниях, застряло занозой и теперь пульсировало в воспаленном мозгу. Изгой двигался за окнами как тень, ловя каждое движение стройного тела. Она закончила, а он закрыл глаза и стиснул зубы, стараясь, успокоиться. Только не хватало ни силы воли, ни самообладания. Он не заметил, как последовал за ней по лестнице, потом притих под дверью спальни, слушая, как она раздевается, и судорожно глотая воздух, старался справиться с собой. Желание обладать ею уже стало неуправляемым. Когда девушка уснула, он все же влез в окно и неслышно подошел к постели. Склонился над ней, слушая ровное дыхание. Одеяло сползло с ее плеч и открыло взгляду очертания упругой груди, под нежным шелком ночной сорочки. И он не удержался, коснулся рукой атласной щеки, провел пальцами по плечу и медленно спустился ниже. Рука дрогнула, но все же коснулась нежного полушария, пальцы задержались на соске, несмело погладили и он судорожно глотнул слюну, когда комочек плоти затвердел под его пальцами. Девушка тихо застонала во сне, одеяло сбилось в сторону и обнажило стройную ногу. Изгой подавил мучительный стон и опустился возле постели на колени. Ладонь дерзко легла на атласную кожу бедра, чуть приподнимая нежную материю, заскользила вверх. Девушка снова тихо застонала, и он замер, готовый исчезнуть в любую минуту. Сейчас он бы не выдержал вопля ужаса. Того дикого страха и отвращения, которые он видел в ее глазах в тот раз, когда взял ее силой. Немного помедлив пальцы, снова вернулись к груди. Он дотрагивался до твердого соска, распаляясь все больше от реакции ее тела на ласку. Его ноздри затрепетали, когда он почувствовал необычный аромат, чудесный и никогда не ощущаемый им ранее. Но он понял его значение, и от самой мысли, что именно так пахнет возбужденная женщина, Изгой с трудом сдержался, чтобы не застонать. Теперь его ладонь гладила ее ключицы, плечи плоский живот, бедра. Он увлекся и уже не мог остановиться, он исследовал это горячее сонное тело с жадным интересом. Каждое прикосновение отзывалось нестерпимой сладкой болью. Девушка тихо постанывала во сне, изгибаясь под его руками.
Он едва успел исчезнуть, до того как она подскочила на постели, тяжело дыша и прижав руки к груди.
Изгой затаился за дверью, прислонившись к холодной стене. Он чувствовал, как по спине катятся ручейки пота. Руки дрожали. Он никогда не испытывал такого невыносимого напряжения и восторга одновременно.
Утром он старался держать себя в руках, только смотреть на нее с холодным равнодушием как раньше не получалось. Глядя на ее лицо, на легкий румянец на щеках, на стройную фигуру в скромном шерстяном платье он вспоминал ее тело под своими руками и задыхался. Как отзывчиво оно отвечало на ласку. А потом пришел первый укол ревности. О ком она думала, когда Изгой воровал ее стоны и касался ее груди? В ее жизни были другие мужчины? Да, он взял ее девственность, но может она кого то любила? Берегла себя для другого. Ведь в ее жизни должны были быть поклонники, друзья. Мысль о ее романах или связях неприятно кольнула сердце. В этот момент Диана отпила кофе из фарфоровой чашки и загадочно улыбнулась, словно сама себе.
— Как прошла ночь? Не устала после вчерашнего?
- Предыдущая
- 38/70
- Следующая
