Баффер - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 40
- Предыдущая
- 40/115
- Следующая
Лужа… вода.
– Пить…
– Дай ему.
В губы ткнулось твердое, неприятно скрежетнув по зубам, и по подбородку потекла вода. Сделал несколько глотков, вода полилась в горло, оказавшееся невыносимо сухим. Глоток, еще глоток… я фыркнул, подавившись, потом еще раз глотнул. Меня стошнило.
Отскочивший от меня мужчина в пятнистом обмундировании матюкнулся. Согнувшись, я видел только ноги. Вот стоит пара в туфлях, вот две пары в берцах.
Берцы шагнули ко мне, горло сдавило, мир качнулся назад.
– Сиди прямо. Давай, повтори ему.
– Вы задержаны в ходе спецоперации. Любая попытка сопротивления приведет к вашему уничтожению на месте. У вас на шее ошейник со взрывчаткой.
– Пить…
– Вам введен препарат, снижающий координацию, это побочный эффект, терпите.
– Где я…
– Вы задержаны…
Я отключился от звуков. С координацией и в самом деле были проблемы, хотя сознание было довольно четким. Это напоминало опьянение – все мысли на месте, но дальше черепной коробки не вытолкнуть. От суетни десятков обрывков ощущений голова раскалывалась, меня тошнило. Понятно – меня задержали. Понятно – мне что-то вкололи. Ошейник? Понятно. Понятно.
Я уцепился за это слово, пережидая сумбур. Дернулся проверить пальцы, но руки были скованы за спиной, и я чуть не свалился со стула. Пить нельзя, опять тошнить начнет, побочный эффект препарата… Как же муторно!
Эффекты? Эй, как там эффекты?
Заклинания на месте, и до окончания действия еще восемь часов. Уже хорошо, значит, снимать чужую магию тут или не умеют, или умеют не все. Мысли плыли, но я уцепился за «список эффектов», пусть даже это был не список, и пытался сконцентрироваться. «Эффекты!»
Эффект – отравлен.
Осознание этого факта едва не заставило задергаться, пытаясь вскочить, мелькнули и тут же ушли в пустоту недоступные осознанию мысли, что это первый отрицательный эффект, наложенный на меня, и это первый эффект, наложенный не мной. Важнее было то, что я пока никак не могу противодействовать этому отравлению. Но могу спросить.
– Погано… сколько?
Какая сволочная химия! Больше одного слова вытолкнуть из себя не удавалось, заклинанием не помочь.
– Терпите. Не проявляйте враждебности.
Какой он вежливый. Специально отбирали?
– Вы задержаны…
– Понял.
– Хорошо. У вас на шее ошейник…
– Понял.
– Стоит вам отойти от детонатора на двадцать шагов, и вам оторвет голову. При малейших признаках угрозы человек с детонатором приведет устройство в действие.
– Понял.
– Если у человека с детонатором изменится или исчезнет пульс, то ошейник взорвется.
– Угу.
– Сидите здесь. Терпите. Скоро эффект препарата закончится.
Я кивнул, скривившись от накатившего головокружения, и согнулся, пережидая очередной приступ слабости. Терпеть я умею.
Чем меньше двигаться, тем меньше кружится голова, и тем легче мне. Вскоре я нашел положение, при котором было легче, и так и сидел, полусогнувшись, с прикрытыми глазами. Широкий пластиковый ошейник плотно охватывал шею, не мешая глотать и не давя. Мимо ходили люди, я постоянно был под присмотром. Одна пара кроссовок постоянно была рядом, наверное, это тот самый «человек с детонатором». Или это обманка, а мой палач сидит в соседней комнате и смотрит на меня через камеру.
– Этот?
– Да.
– Поднимайте.
Меня подхватили с двух сторон, без церемоний, но не выворачивая руки, и потащили. Я пытался перебирать ногами, почти успешно. Мои сопровождающие не обращали на это внимание.
– Вы готовы к беседе?
– Пон… да, готов.
– Давай.
И снова укол в плечо. Метров через десять я уже смог двигаться самостоятельно, и когда меня посадили на табурет, даже не потребовалось снова сгибаться пополам, чтобы не рухнуть на пол. Кажется, это был не антидот, а какой-то стимулятор. Поежившись, представив, чем этот праздник химии мне аукнется в ближайшую неделю, я наскоро проверил свое состояние. Болит скула, та самая, которой я бился о «холодное», ныло несколько мест на теле и руках, видимо, от уколов, но судорогами меня больше не било, и сидеть можно было прямо. Еще бы выпить чего-нибудь холодненького, и почти хорошо было бы.
Сидевший за столом мужчина был похож на доктора Ватсона в исполнении Соломина. Коротко стриженный, светловолосый, лет тридцати с небольшим, с простыми чертами лица и аккуратной щеточкой усов, рассматривает бумаги с равнодушным видом, не обращая на меня внимания.
Ну да, как же. Стандартный прием у любого, кто сидит за столом с той стороны.
Решив ответить таким же равнодушием, огляделся, благо наконец смог проморгаться от рези в глазах.
Это не полицейский участок, там, судя по сериалам, комнатки куда поменьше. Переговорная средней руки фирмочки, с составленной в углу мебелью, метров тридцать площади. Один стол оставили на месте, его занимает следователь, у двери стоит охранник, одна рука на автомат положена. Я почти в центре на жестком табурете, словно найденном на съемочной площадке фильма о Гулаге.
Светленько. Чистенько.
Страшненько.
Руки, скованные за спиной, заломило.
Иногда быть маленьким человечком нужно и даже полезно, но сейчас был тот момент, когда быть жалким значило вскоре стать мертвым. «Жалкий и беспомощный» – это совсем не то, что «жалкий и опасный». Первого могут простить, во имя своего великодушия, второго же раздавят как подозрительного паучка, кто его будет разбирать, вреден или нет? Вот только начинать разговор первым я не буду.
Выпрямиться, закрыть глаза.
Вдох, задержать дыхание, долгий выдох. Вдох, задержать дыхание, выдох. Ну, когда ты меня остановишь?
Вдох, задержать дыхание…
– Гражданин Михайлов, вы задержаны для выяснения обстоятельств гибели граждан. Советую прямо отвечать на поставленные вопросы. В случае, если вы попытаетесь применить силу, вы будете уничтожены на месте. За происходящим в комнате ведется наблюдение.
Выдох. Как раз успокоился. И сообразил, что зря понтуюсь, могут принять за магическую технику.
– Уничтожен? То есть без суда и следствия?
– Отдан приказ проявивших агрессию к людям игрунов уничтожать.
Приказ, значит? Разделили людей и… нелюдь. Даже выбрали название для врага – «игрун» почти как «умрун». И несерьезно звучит, «прикончить игруна» – это совсем не то же, что «убить человека».
– И где я людям вредил?
– Ну как же, вот ведь доклад. – Он двинул вперед одну из бумаг. – При изучении произошедшего во время ограбления сберкассы видно, что вы применили магию к гражданам Ищенко и Кривцову, что стало причиной увечий одного и смерти второго.
У них есть кто-то, способный видеть невидимое? Скверно. Хотя, могли и просто ситуацию просчитать.
– А ничего, что они грабители, и один из них убил за минуту до этого кассиршу?
– У нас в стране меру наказания определяет суд! А не опасные для общества мутанты!
Теперь я еще и мутант. Зашибись. Если меру определяет суд, то почему магов можно «без суда и следствия»? Только хрен я это вслух скажу.
– Конечно же, вы арестовали всех, кто участвовал в расправе? Там не только я был.
– Нет, зачем? Люди действовали в состоянии аффекта, вызванного вашими действиями.
– Моими? У вас есть какие-то доказательства, что мной применена магия?
– Вы неправильно оцениваете происходящее. Нам, – он выделил это слово, – доказательств не нужно. Вы живы только потому, что не участвовали в непосредственном нанесении вреда. Поэтому вас было решено пригласить, – он опять выделил произнесенное, – для выяснения степени вашей полезности государству и обществу.
Что во враче, что в следователе – в любом облеченном властью человеке рано или поздно, но начнешь искать что-то хорошее, подлаживаться в надежде, что это повлияет на отношения, а главное – на результат. Иногда это хорошо, не зря говорят, что можно помочь болезни, а можно врачу. Но что-то мне подсказывает, что подлаживаться под этого… усатого… будет делом зряшным.
- Предыдущая
- 40/115
- Следующая
