Мистер Мерседес - Кинг Стивен - Страница 33
- Предыдущая
- 33/99
- Следующая
– Чайник – это не про нее. Нервная, дерганая, но не глупая. Если она вытащила ключ из замка зажигания, я практически уверен, что она заперла автомобиль. И дверной замок не взламывали. Даже если запасной ключ лежал в бардачке, как этот парень до него добрался?
– То есть у нас загадка запертого автомобиля, а не комнаты. Это дело уже на четыре трубки.
Ходжес не отвечает. Думает и думает. Теперь очевидно, что запасной ключ вполне мог лежать в бардачке, но выдвигали ли они с Питом такую версию? Он почти наверняка уверен, что нет. Потому что думали, как мужчины? Или потому что злились на халатность миссис Ти и хотели возложить вину на нее? А ведь ее было в чем винить, верно?
Нет, если она все-таки заперла автомобиль, думает он.
– Мистер Ходжес, какое отношение имеет этот «Синий зонт» к Мерседесу-убийце?
Ходжес с трудом вырывается из глубоких раздумий.
– Сейчас я не хочу говорить об этом, Джером.
– А если я могу помочь?
Видел ли он когда-нибудь Джерома таким возбужденным? Может, один раз, когда команда десятиклассников, которую Джером возглавлял, победила в дебатах на городском конкурсе.
– Выясни, что сумеешь, об этом сайте, и поможешь, – отвечает Ходжес.
– Вы не хотите говорить мне, потому что я подросток? В этом все дело?
В том числе, но Ходжес не собирается это подтверждать. Потому что есть кое-что еще.
– Все гораздо сложнее. Я больше не коп, и расследование случившегося у Городского центра подводит меня к границе закона. Если я что-то раскопаю и не сообщу моему бывшему напарнику, который сейчас ведет дело Мерседеса-убийцы, я эту границу переступлю. У тебя впереди блестящее будущее, включая поступление в любой колледж или университет, который ты решишь осчастливить своим присутствием. И что я скажу твоим отцу и матери, если втяну тебя в это расследование как соучастника?
Джером сидит молча, переваривая услышанное. Затем передает остаток мороженого Одиллу, который этому несказанно рад.
– Я понял.
– Точно?
– Да.
Джером встает, и Ходжес следует его примеру.
– Мы по-прежнему друзья?
– Конечно. И если вы решите, что я могу вам помочь, пообещайте, что обратитесь ко мне. Вы же знаете пословицу: одна голова хорошо, а две лучше.
– Договорились.
Они направляются вверх по склону. Сначала Одилл идет между ними, потом начинает тянуть Джерома вперед, потому что Ходжес замедляет шаг. И дыхание у него сбивается.
– Мне надо сбросить вес, – говорит он Джерому. – Знаешь, вчера я порвал совершенно новые штаны.
– Вам не повредит, если вы похудеете фунтов на десять, – дипломатично отвечает Джером.
– Удвой это число – и приблизишься к истине.
– Хотите остановиться и передохнуть?
– Нет. – Ему самому такой ответ кажется глупым. Впрочем, насчет веса он настроен серьезно, и по возвращении домой все пакеты с чертовыми закусками из буфетов и холодильника отправятся в мусорный бак. Нет, в утилизатор отходов. Слишком просто дать слабину и вытащить их из мусора.
– Джером, будет лучше, если ты никому не расскажешь о моем маленьком расследовании. Могу я рассчитывать, что это останется между нами?
Джером отвечает без запинки:
– Абсолютно. Об этом ни гугу!
– Хорошо.
В квартале от них позвякивающий колокольчиками фургон «Мистер Вкусняшка» пересекает Харпер-роуд и продолжает свой путь по аллее Винсона. Джером машет рукой. Ходжес не видит, отвечает ли водитель фургона тем же.
Джером поворачивается к Ходжесу, широко улыбается:
– Мороженщик – тот же коп.
– Что?
– Никогда нет рядом, когда нужен.
Брейди едет по улице, не превышая разрешенной скорости (на аллее Винсона это двадцать миль в час), едва слыша мелодию «Девушек из Буффало», доносящуюся из динамиков на крыше. Под белой курткой у Брейди свитер, потому что груз холодный.
«Как и мой разум, – думает он. – Только мороженое просто холодное. А мой разум – еще и аналитический. Это машина. «Мак», начиненный под завязку».
Он обдумывает только что увиденное: жирного экс-копа, поднимающегося по Харпер-роуд в компании Джерома Робинсона и ирландского сеттера с ниггерской кличкой. Джером помахал ему рукой, и Брейди помахал в ответ, потому что так проще жить среди людей. По этой причине он выслушивает бесконечные монологи Фредди Линклэттер о трудной доле лесбиянки в мире традиционной сексуальной ориентации.
Кермит Уильям «Хотелось бы мне быть молодым» Ходжес и Джером «Хотелось бы мне быть белым» Робинсон. И о чем говорила эта Странная парочка? Брейди сожалеет, что не может этого узнать. Вдруг он бы выяснил, проглотил ли коп приманку и готов ли завязать разговор «Под синим зонтом Дебби». С этой богатой сукой сработало; она начала говорить – и остановиться уже не смогла.
Детпен и его черный слуга.
А также Одилл. Нельзя забывать про Одилла. Джером и его маленькая сестра обожают пса. У них все оборвется внутри, если с ним что-то случится. Вероятно, ничего не случится, хотя вечером – по возвращении домой – есть смысл поискать в Сети информацию о ядах.
Такие мысли постоянно порхают в голове Брейди, они – летучие мыши на его колокольне. Этим утром в «ДЭ», когда он проводил инвентаризацию еще одной партии дешевых DVD (почему поступали новые диски, если они хотели полностью отказаться от этого товара, было выше его понимания), у него сверкнула мысль, что жилетку смертника он может использовать, чтобы убить президента, мистера Барака «Хотелось бы мне быть белым» Обаму. Уйти в сиянии славы. Барак часто приезжает в этот штат, потому что он важен для переизбрания. И ни один приезд не обходится без визита в этот город. Барак выступает на митинге. Говорит о надежде. Говорит о переменах. Ра-ра-ра, бла-бла-бла. Брейди думал о том, как избежать рамок металлоискателей и выборочных проверок, когда рядом возник Тоунс Фробишер и сказал, что поступил вызов. Катясь по улице в одном из зеленых киберпатрульных «фольксвагенов», Брейди думал уже совсем о другом. О Брэде Питте, если быть точным. Гребаном любимчике женщин.
Иногда, впрочем, его идеи пускали корни.
Пухлый маленький мальчик бежит по тротуару, размахивая деньгами. Брейди сворачивает к бордюру, останавливает фургон.
– Я хочу шокола-а-а-т! – верещит мальчик. – С ап-сы-ы-ы-пкой!
Сейчас получишь, маленький жирный гаденыш, думает Брейди и одаривает малыша самой широкой, самой обаятельной улыбкой. Хочешь, чтобы холестерин у тебя зашкаливал, – дело твое. Жить тебе до сорока, и это при условии, что ты выкарабкаешься после первого инфаркта. Но тебя это не остановит, отнюдь. Да и как может остановить, если мир битком набит пивом, вопперами и шоколадным мороженым?
– Держи, маленький дружок. Одно шоколадное мороженое с обсыпкой в лучшем виде. Как прошли занятия в школе? Получил пятерки?
В этот вечер телевизор в доме 63 по Харпер-роуд не включается даже на «Вечерние новости». Как и компьютер. Ходжес завис над проверенным временем линованным блокнотом. Джанель Паттерсон назвала его человеком старой школы. Такой он и есть и не собирается за это извиняться. Так он работал всегда, и именно такая работа давала наилучшие результаты.
Окруженный изумительной бестелевизионной тишиной, он перечитывает письмо, присланное ему Мистером Мерседесом. Потом перечитывает второе, полученное миссис Ти. Больше часа переходит от одного к другому и обратно, сравнивая строку за строкой. Поскольку письмо, отправленное миссис Ти, – копия, он считает себя вправе делать пометки на полях и обводить некоторые слова.
Он заканчивает эту процедуру, зачитав письма вслух. Читает на разные голоса, потому что написаны письма разными ипостасями Мистера Мерседеса. Ходжес получил злорадное и самодовольное письмо. Ха-ха, старый дурак, оставшийся не у дел, говорится в нем. Тебе незачем жить, и ты это знаешь, так почему бы не покончить с собой? Тон письма Оливии Трелони – заискивающий и меланхоличный, сплошные угрызения совести и байки о насилии в детстве, но и здесь проглядывает идея самоубийства, только на этот раз она окутана сочувствием: «Я понимаю. Мне эта идея тоже близка, потому что я с Вами на одной волне».
- Предыдущая
- 33/99
- Следующая
