Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 15
- Предыдущая
- 15/76
- Следующая
– Боюсь, что с вами поступили очень дурно, – сказал Холмс.
– О нет, сэр! Он ведь такой хороший, добрый, он не мог меня вот так бросить. Он все утро твердил мне, что я должна быть верна ему, что бы ни случилось, даже если нас что-нибудь вдруг разлучит, я должна помнить свою клятву, а он обязательно рано или поздно вернется ко мне. Странно, конечно, что он говорил об этом в день свадьбы, но вы же видите, что случилось.
– Да. Значит, вы полагаете, что с ним произошло несчастье?
– Да, сэр. Я уверена, что он предчувствовал какую-то опасность, иначе не стал бы так об этом говорить. А потом стряслось то, чего он боялся.
– Но вы не знаете, что бы это могло быть?
– Даже представить себе не могу.
– Еще один вопрос. Как к этому отнеслась ваша мать?
– Страшно рассердилась и запретила мне говорить о том, что случилось.
– А ваш отец? Ему вы рассказали?
– Да, и он, похоже, так же, как и я, считает, что произошло несчастье и что Госмер еще даст о себе знать. Он сказал, что незачем было везти меня в церковь и скрываться. Если бы он занял у меня деньги или женился и переписал бы на себя деньги, в этом был бы смысл, но Госмер у меня никогда и шиллинга не взял, говорил, что зарабатывает достаточно. И все-таки что-то ведь произошло! Почему он даже не написал? Я просто схожу с ума, по ночам не сплю… – Она вытащила из муфты платок, закрыла лицо и расплакалась.
– Я займусь этим делом, – Холмс встал с кресла. – Уверен, что смогу прояснить ситуацию. Теперь заботы лягут на мои плечи. И мой вам совет: попытайтесь забыть о мистере Госмере Эйнджеле, пусть он исчезнет из вашей памяти так же, как исчез из вашей жизни.
– Значит, вы считаете, что я его больше не увижу?
– Боюсь, что так.
– Но что с ним случилось?
– Предоставьте решение этого вопроса мне. Теперь мне необходимо его точное описание, и я хочу увидеть его письма.
– В последней «Санди Кроникл» я дала о нем объявление, – сказала она. – Вот вырезка и вот четыре письма от него.
– Благодарю вас. А ваш адрес?
– Камберуэлл, Лайон-плэйс, дом 31.
– Адреса мистера Эйнджела вы не знаете. А в какой организации работает ваш отец?
– «Вестхауз и Марбэнк» на Фенчерч-стрит. Это крупный импортер кларета{32}.
– Спасибо. Больше вопросов у меня нет. Оставьте письма у меня и не забудьте мой совет. Переверните эту страницу своей жизни и никогда больше не возвращайтесь к ней.
– Вы очень добры, мистер Холмс, но я не смогу так. Я буду верна Госмеру и буду его ждать.
Несмотря на нелепую шляпу и простодушное лицо, наша посетительница вызвала у нас уважение. Она положила небольшую связку бумаг на стол и ушла, заверив нас, что придет по первому зову.
Шерлок Холмс несколько минут сидел молча, по-прежнему держа перед собой сложенными кончики пальцев, вытянув ноги и задумчиво глядя в потолок. Потом взял с полки старую прокопченную глиняную трубку, свою лучшую советчицу, зажег ее и, окутав себя густым сизым дымом, откинулся на спинку кресла с совершенно отстраненным лицом.
– Весьма интересная особа эта девица, – наконец проговорил он. – Намного более интересная, чем дело, с которым она к нам обратилась, кстати, весьма заурядное. В моей картотеке вы найдете как минимум два сходных случая: Андоверское{33} дело 1877 года и прошлогоднее происшествие в Гааге{34}. Сама идея стара, хотя кое-какие детали для меня неожиданны, но вот за самой девицей наблюдать крайне интересно.
– Похоже, вы разглядели в ней много такого, что осталось невидимым для меня, – заметил я.
– Не невидимым, а незамеченным, Ватсон. Вы не знали, на что смотреть, поэтому проглядели все самое важное. Я так и не научил вас понимать, какое огромное значение имеет вид рукавов и ногтей больших пальцев, вы так и не выучили, что шнурки – это настоящий кладезь информации. Вот что вы узнали об этой женщине по ее внешности? Опишите ее.
– Ну, пепельно-серая широкополая соломенная шляпа с кирпично-красным пером. Жакет у нее черный, украшенный черным бисером, по краю вышитый орнамент, тоже черный. Платье темно-коричневое, даже темнее кофейного оттенка, с небольшой пурпурной плисовой отделкой у шеи и на рукавах. Перчатки сероватые, протертые на указательном пальце правой руки. Обуви ее я не заметил. Да, у нее небольшие круглые свисающие серьги. В общем она производит впечатление простой девушки без особого вкуса, привыкшей жить небогато, но и ни в чем не нуждающейся.
Шерлок Холмс захлопал в ладоши и засмеялся.
– Браво, Ватсон. Вы просто молодец. Правда, все важные детали вы пропустили, но основы моего методы все же усвоили, к тому же у вас изумительно развито чувство цвета. Друг мой, никогда не доверяйте общему впечатлению, сосредоточьте внимание на мелочах. Я всегда в первую очередь обращаю внимание на рукава женщины. У мужчин лучше сначала смотреть на колени. Вы заметили, что у нашей посетительницы рукава отделаны плисом. Этот материал прекрасно сохраняет любые отпечатки. Двойная линия чуть выше запястья, в том месте, которым машинистки опираются на край стола, видна превосходно. Ручная швейная машина оставляет похожий след, но только на левом рукаве на наружной стороне запястья, а не прямо посередине, как было в данном случае. Глядя на ее лицо, я заметил на переносице следы от пенсне. Тогда-то я и сказал о близорукости и печатанье на машинке, чем немало удивил ее.
– Меня, признаться, тоже.
– Но это же было очевидно! Я удивился, заметив, что у нее разные ботинки. У одного носок был гладкий, у другого – с небольшим узором. Более того, один был застегнут всего на две нижние пуговицы из пяти, а другой – на первую, третью и пятую. То есть, если вполне прилично одетая девушка выходит из дому в разных, к тому же не до конца застегнутых ботинках, не нужно быть великим детективом, чтобы понять, как она спешила.
– А что еще вы заметили? – спросил я, как всегда, с огромным интересом слушая рассказ своего друга и восхищаясь его проницательностью.
– Случайно я заметил, что, уже полностью одевшись, но еще не выйдя из дому, она писала записку. Вы обратили внимание на то, что на указательном пальце правой руки ее перчатка была порвана, но не заметили, что и на перчатке, и на самом пальце были следы фиолетовых чернил. Она писала в спешке и слишком глубоко макала перо в чернильницу. Наверняка эти следы появились сегодня утром, иначе они бы успели потускнеть. Все эти наблюдения, конечно, интересны, но довольно примитивны. Ватсон, давайте вернемся к делу. Вы не могли бы прочитать мне из объявления описание внешности мистера Госмера Эйнджела?
Я поднес небольшую газетную вырезку к свету.
«Утром четырнадцатого числа, – говорилось в заметке, – пропал джентльмен по имени Госмер Эйнджел. Рост – пять футов семь дюймов, крепкого телосложения, желтоватый цвет лица; волосы черные, на макушке редкие; кустистые черные бакенбарды и усы; носит темные очки; разговаривает тихо. Одет в черный фрак на шелковой подкладке, черный камзол с золотой цепочкой, серые твидовые брюки и коричневые гетры поверх штиблет с резиновыми вставками. Известно, что работал в конторе на Леднхолл-стрит. Тому, кто предоставит…
– Достаточно, – оборвал меня Холмс. – Теперь займемся письмами. – Он стал один за другим просматривать листы. – Ничего примечательного. Никаких зацепок, кроме того, что в одном месте он цитирует Бальзака{35}. Однако кое-что должно вас удивить.
– Все они напечатаны на машинке.
– Более того, напечатана даже подпись. Видите эти аккуратные строчки внизу: «Госмер Эйнджел»? Дата стоит, но адреса нет, указана только улица – «Леднхолл-стрит», что довольно странно. Отсутствие подписи – очень важный пункт… Можно даже сказать, решающий.
– И о чем же это говорит?
– Друг мой, неужели вы действительно не понимаете, какое огромное значение это обстоятельство имеет для данного дела?
- Предыдущая
- 15/76
- Следующая
