Охотник - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 55
- Предыдущая
- 55/81
- Следующая
— Да завтра у меня выступление, завтра. Я специально на сегодня перевел, чтобы вы меня не споили… Ведь на минутку заскочил, принять стакан, поздравить — и на репетицию… Споили, гады, слабохарактерного меня… Там есть чем похмелиться?
— Вроде есть, я так перебаливаю, без подручных средств.
— Да помню я.
Квартира начала просыпаться, пока Лева перебаливал с бутылкой пива, а я жарил яичницу с сосисками.
С Львом Лесенко я познакомился случайно еще три года назад. Внутренне ликуя от такой встречи, быстро втянул его к нам в круг, так что среди моих друзей он давно был своим. А что? Будущий золотой голос Союза. Исполнитель песни «День Победы» в друзьях — это круто. Да и нравился он мне, отличный товарищ.
По своему опыту я знал, переболеть можно не только с пивом, но и с плотным обедом, главное, чтобы желудок его принял. У меня с трудом, но принял. Других не тянуло повторить этот подвиг, поэтому лечились они традиционными средствами. Соседка уже свалила, да и остальные начали собираться, поэтому проводив гостей, я собрал и починил форму, повесил ее на плечики в комнате Михи (сам он был в душе — слышно, как напевал), после чего стал прибираться в комнатах. Погудели мы изрядно.
К вечеру мы закончили, и квартира приобрела первоначальный вид. Уже стемнело, поэтому смысла куда-либо идти просто не было. Переночевав, я после душа оделся в гражданку и направился по своим делам. Миха же спал обычно до обеда, и я его не будил.
Первым делом я направился в управление, чтобы отметиться. Там дежурный направил меня сперва в отдел кадров. Оказалось, мне еще две недели назад дали внеочередное звание, и нужно было поменять удостоверение. После процедуры бюрократии — старое сдал, а новое будет готово завтра, фото с новыми погонами мне сделали тут же — я сидел в приемной Сахаровского, ожидая его с совещания.
— Пришел уже? — мельком глянув на меня, сказал он от входа и добавил: — Проходи.
Секретарша передала генералу пару папок, и он с ними в руках прошел в кабинет.
— Докладывай, что там у тебя за дела в Харькове были и Киеве?
Смысла врать не было, да и не требовалось этого. Я быстро выложил историю гибели Марины Клюевой, ее тетки и судьбы своих детей. То есть без утайки рассказал все, ну, кроме, конечно, того, что собираюсь сделать с Агеевой. Кто вспомнит через пару лет, что у меня были к ней претензии, если она вдруг умрет?.. Хотя наши могут.
Уложился я за полчаса, после этого генерал пару минут подумал и выдал:
— Сомневаюсь, что на тебя так хотели выйти, не та ты фигура. Скорее всего, я согласен с твоим третьим по счету предположением. Месть по личным причинам. Случайного наезда тут не могло быть, в этом ты прав.
— Разрешите лично заняться этим делом?
— Запрещаю. Для этого есть специально подготовленные люди. Хоть ты и в некотором роде тоже специалист.
Сняв трубку, генерал набрал номер по внутреннему телефону. Потом он какому-то майору велел провести следствие по моему делу, пообещав прислать меня через десять минут.
— Какие у тебя планы? — поинтересовался он, положив трубку.
— Восстановиться в университете, продолжить учебу и привезти сюда дочек. Если потребуется, я готов уйти со службы.
— Обойдешься… Значит, так, пока мы тебя выводим в резерв до окончания учебы. В случае нужды будем привлекать к работе, — с намеком сказал он. Я понял, о чем он, поэтому согласно кивнул. — Сейчас идешь к смежникам. Там есть майор Владимиров, он и проведет расследование по твоему делу. Мало ли там что… И еще: твой доклад по созданию при комитете госбезопасности специального отряда под кодовым названием группа «А» я прочел. Не со всем согласен, но дело хорошее, и я передал предложение по прямому назначению. Его сейчас изучает Владимир Ефимович… Норматив штурма самолета и освобождения заложников в восемь секунд я считаю слишком малым по времени.
— Я — нет, товарищ генерал. При достаточной подготовке и спецоборудовании это не будет считаться чем-то удивительным, — упрямо склонив голову, ответил я.
— Ладно, там видно будет. Может, еще не примут. Как у тебя с языками?
— Английский, французский и итальянский в совершенстве. Немецкий, китайский и испанский бегло, товарищ генерал. Немного говорю на пушту. Нахватался на афганской границе.
— Доведи до совершенства… Да, у меня жена попросила узнать, когда будет продолжение «Интернов»? — немного смущенно поинтересовался генерал.
— Я только треть написал, товарищ генерал. Все лето буду занят, только к концу осени передам в издательство готовую рукопись. К Новому году выйдет.
— А чем ты будешь занят?
— Так дочки же у меня. Отец-одиночка я. Хочу кооперативную квартиру получить, служебная меня не интересует. Машина нужна, свою старую я отцу подарил. Пока все куплю, оформлю, потом на пару месяцев до начала занятий отдыхать в Сочи с дочками. Так что, товарищ генерал, дел много.
— Ясно. Все, свободен… капитан.
— Есть.
Покинув кабинет, я спустился, уточнил в отделе кадров, когда приходить за новеньким удостоверением, после этого направился в нужный кабинет, где заседал майор Владимиров, и задержался там аж на два часа — очень уж въедливо расспрашивал про харьковскую историю. Выжал меня, как лимон, хотя в некоторых случаях одобрительно кивал — это когда я брал на понт хозяина машины и местного чекиста. Можно сказать, классика быстрого допроса, как бы она в анналы не вошла.
После управления я поехал в университет, нужно было выяснить насчет моего академического отпуска и восстановиться, перейдя на третий курс. Мои старые одногруппники уже на пятый перешли. Ничего, важнее восстановиться.
Прогулявшись по полупустым коридорам, я на свою удачу наткнулся на декана нашего потока. Меня он сразу узнал, обрадовался и, поспрашивав о службе (все знали, что я ушел на срочную), повел пить чай. Практика, никого не было.
Приняв документы, он пообещал за пару дней внести меня в списки третьего курса на факультет хирургического направления. Ведь до пятого курса у лечебников было общее направление, а уже потом выбор специальности, но вот я заранее и выбрал. Быстро написав заявление на возвращение к учебе, с деканом прошел в отдел кадров и там завизировал его. Все, дальше работа местных, а мне нужно будет появиться в университете с началом занятий. Зачетку и студенческий билет мне обещали выдать тогда же, я их сдал перед службой.
После этого я поехал к Михе. Тот недавно проснулся (до трех дня дрых беспробудно — каникулы после практики) и готовил полдник. Пообедав пельменями, я сообщил ему, что восстановился в универе, и получил от него сообщение, что заскакивал Лесенко («Разбудил, гад!») и передал контрамарки на его сегодняшнее выступление. Из всех друзей только Лева знал, кто я был на самом деле, кроме, конечно, службы на комитет, поэтому относился ко мне немного по-другому, в отличие от остальных приятелей. Я как-то Леве по доброте душевной подарил пару песен, натренькав на гитаре мелодию, тот развил, и вот сегодня в семь вечера у него первое сольное выступление в Московском театре оперетты.
Причем самое забавное, что песни были и его тоже. Только исполнял он их в моей прошлой жизни с начала семидесятых. Изучив тексты, Лева поорал в восхищении и обещал сделать из них настоящие шлягеры военных лет. И вот, наконец, после всех шлифовок и пробных версий было дано разрешение от худсовета на исполнение этих песен. А ведь Льву я их отдал почти два года назад, да и зарегистрировал тогда же, записав на себя.
Странно было: если с книгами мне дали открытую дорогу, то несмотря на то, что песни исполняли довольно известные авторы, все равно как-то тормозили их. Ладно, хоть со сценариями я особо не заморачивался, написал в шестьдесят третьем и шестьдесят четвертом ради шутки «Бриллиантовую руку» и «Кавказскую пленницу» с «Джентльменами удачи». После регистрации некоторые режиссеры проявили интерес, особенно Гайдай к «Пленнице» — тот, который снимал приключения Шурика. Но пока был молчок. Посмотрим, хотя в той жизни Гайдай уже начал ее снимать.
- Предыдущая
- 55/81
- Следующая
