Охотник - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 20
- Предыдущая
- 20/81
- Следующая
— Что-то народу во дворе полно, да и вещи, вон, сушатся. Наверное, курортники.
— Соседка должна была за ним присматривать, видимо, решила воспользоваться тем, что хозяев нет, — спокойно ответил я. — Ладно, поехали в жилконтору.
Тимофей Юрьевич газанул, и мы свернули на ближайшем перекрестке. На миг мне показалось, что внизу, когда мы поворачивали, я видел блики солнца на воде, но высокие заборы не позволяли увидеть море, и только когда мы выехали на другую улицу, я рассмотрел синие волны и множество голов купающихся.
Проблем с переоформлением особо не возникло, у меня забрали нотариально заверенную копию дарственной, сделанную в Москве, справку о смерти прошлого владельца — и все. Как оказалось, владельца тут знали, тот еще дебошир был, да и о проблемах с головой тоже знали. Оказалось, его уже пытались положить в больницу месяца четыре назад, но он сбежал и, побродив, оказался в Киеве. Тот еще фрукт оказался: пока ему головенку не своротило, все кричал, что оба его сына в войну погибли, правда, не уточняя, что это произошло на зоне. Я это все и так знал, собрал всю нужную информацию, но женщину, которая все оформляла, слушал с удивленным лицом. Отмазка, что родители не могли приехать, поэтому пришлось самому вступать во владение, прошла нормально. Ладно, хоть не заострили внимания, что мне нет восемнадцати, записка «от родителей» их вполне устроила. Хотя я сам ее написал. В ней было сказано, что я действую с разрешения и полного одобрения отца. Записка осталась в жилконторе, занесенная при оформлении в документы.
То, что бывший хозяин дома был фактически не дееспособен, удивления не вызвало, как оказалось, документально это было не зафиксировано, к тому же он уже трижды пытался продать дом и дважды подарить, в последний момент отказываясь. Так что моя дарственная ни у кого удивления не вызвала.
— Родственников у него не было, все в войну умерли, поэтому проблем с этой стороны не будет… — говорила женщина, потом спросила: — Как он умер?
— Да врачи сказали, что от туберкулеза. Это произошло через пару дней после того, как написал на меня дарственную. Похоронен у нас на кладбище в Киеве.
— Понятно… Вы родственники? — продолжала задавать вопросы служащая.
— Нет, я ему помог перед смертью, он в канаву свалился, кашлял кровью. Все Лешей меня называл.
— Так звали его младшего сына… Отчего же он решил подарить вам дом?
— Я его вытащил из канавы и отвел в больницу, видимо, это его зацепило, а потом, через несколько дней, пришел нотариус и сообщил об этой дарственной. Я хотел было отказаться, да родители настояли. Дают — бери, бьют — беги.
— Я все записала. Домовую книгу будете делать новую или принесете старую?
— Новую.
— Хорошо. В общем, ваше заявление и все справки готовы, через три дня сможете прийти за домовой книгой. Вот эта справка подтверждает, что дом теперь ваш.
— Все так просто? Я думал, дольше будет, — удивился я, принимая справку.
— Да нет, у нас все просто, но теперь нужно проехать по некоторым организациям. У вас в доме два года назад была проведена вода, нужно переоформить все на себя. Ну, и свет, конечно. Когда закончите, пропишетесь в паспортном столе нашего райотдела. Хотя можете и сейчас. По времени успеете, рабочий день у них заканчивается через полтора часа, а завтра они работают только до обеда — суббота.
— При переоформлении что-то нужно из документов?
— Нет, хватит выданной вам справки.
— Спасибо, — я встал и положил на стол большую коробку конфет. Кондитерская взятка была встречена благосклонно.
Забрав оригинал дарственной и выданную справку, я вышел из кабинета и из здания.
— Куда едем? — поинтересовался водитель. Он стоял рядом с машиной, протирая тряпочкой лобовой стекло.
— Сперва в райотдел милиции, потом в другие места. Потом скажу куда.
В милиции меня оформили достаточно быстро, поставив в паспорте большой штамп и от руки внеся новый адрес. Когда я получал паспорт, прописку мне не оформляли, да что это — я едва смог отстоять, чтобы записали Игорем, а не Изей, как в метрике, и в графе гражданство «русский», а не «еврей». Мать-то еврейка. При выходе я зашел в кабинет участковых. Того, что отвечал за мой район, не было, но я узнал его данные. Фамилия у него была Митрохин. Старший лейтенант Митрохин.
После этого мы поехали оформляться в другие организации. За свет пришлось выплатить долг в двадцать семь рублей. Только после этого был переоформлен договор, и меня внесли как потребителя, а вот переоформиться насчет воды мы не успели, рабочее время закончилось.
— Закрыто, теперь только в понедельник, — сказал я, возвращаясь в машину. — Поехали на Садовую, будем вступать во владение.
— А как же курортники? — спросил Тимофей Юрьевич, разворачивая машину вверх по улице.
— Не мои проблемы.
Через десять минут водитель остановил машину у нужной калитки. Сразу же расплатившись с ним — запросил семь рублей, что в принципе было по-божески — я вышел из машины и подошел к калитке, разглядывая двор, пока Тимофей Юрьевич доставал мои вещи.
— Вы можете подождать несколько минут? — спросил я его.
— С великим удовольствием, — кивнул тот. — Мне тоже интересно посмотреть, что будет.
Вещи он занес во двор, я придержал ему калитку — она была с пружиной — и остался у вещей, с интересом оглядываясь.
Закрыв калитку, я направился к дому, мельком глянув на курортников. Визуально наблюдалось только трое, но судя по сушившимся вещам, их гораздо больше, причем были и дети.
— Простите, хозяйка велела всем говорить, что мест больше нет, — обратился ко мне тот самый слабо загорелый мужчина, что я видел в прошлый свой приезд к дому.
Остановившись, я задумался на пару секунд, после чего, усмехнувшись, сказал, поглядев на мужчину:
— Ситуация довольно забавная. Новый владелец дома приезжает, чтобы вступить во владение, но тут ему с ходу говорят, что ему тут не место… Одним словом, я не буду ходить вокруг да около. У вас час, чтобы собрать вещи и покинуть территорию моего участка, мне соседи не нужны. Я уже жил в коммунальной квартире и был не в восторге от этого.
— Но простите… Мы уплатили за проживание за весь период отдыха! — возмутился мужчина, остальные курортники заинтересованно подошли.
— Не мои проблемы, — сказал я. — Обращайтесь к той, кому заплатили. Напомню, у вас час.
Пока все трое курортников с возмущением обкатывали между собой новость, я обернулся и взмахом руки подозвал с любопытством наблюдающего за нами водителя.
— Тимофей Юрьевич, вы знаете в городе бригаду, которая занимается ремонтом домов?
— Про таких не знаю, но кто строит, в курсе. Может, они возьмутся? Только дорого это… и не официально. Шабашкой.
— Пойдет. Мне нужно снести въездные ворота и поставить новые, а то эти скоро упадут, уже в землю вросли. Потом заменить все рамы со стеклами в доме — гнилье, отсюда вижу. Если есть, кто понимает в деревьях, еще его, чтобы привел сад в порядок. Это пока по двору, дом я еще не смотрел. Вы можете сейчас привезти бригадира, чтобы мы договорились с ним о работе и осмотрели фронт работ?
— Да, они сейчас работают на стройке школы, государственный объект.
— Хорошо, тогда вы езжайте за ним, а я осмотрю дом и пристройки.
Тимофей Юрьевич направился к калитке, пропустив вперед того самого мужика — видимо, он направился к соседке прояснить ситуацию, а я, скинув рубашку и брюки и уложив их на чемодан, в одних черных боксерских трусах направился в дом. Как я и думал, исследуя стропила на чердаке в доме, умудрился испачкаться в пыли и паутине. Но крыша меня порадовала. Гнили нет, значит, она не протекает. Были еще мелкие моменты в доме, требующие ремонта, но это все потерпит. Больше всего меня беспокоил пол в доме.
Что мне не понравилось — мало мебели в комнатах, если и есть, то это или раскладушка, или кровать. Судя по ним, в доме жило двенадцать человек, и еще сколько-то в саду. Сам дом имел просторные комнаты. Одна кухня, три спальни, большой зал и что-то вроде гостиной, совмещенной со столовой. Стол со стульями присутствовали. На кухне была раковина и работающий кран. Был еще чулан и что-то вроде бытовки с отдельным входом с кухни. Лаз на чердак был с кухни, а не с улицы.
- Предыдущая
- 20/81
- Следующая
