Приключения Торбеллино (трилогия) - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" - Страница 6
- Предыдущая
- 6/185
- Следующая
Иногда в степь, где Торбеллино целыми днями пас овец, приезжал Гэрэт на своем низкорослом быстром коне с молодым беркутом, с которым охотился на лисиц, зайцев и пугливых косуль. И они подолгу сидели у небольшого костерка, подбрасывая в огонь сухой пахучий кизяк, беседуя на разные темы. Любознательного юного кочевника интересовало все на свете: и жизнь в больших городах, и нравы других жителей страны, и море, и корабли… Каждый раз, когда Торбеллино рассказывал другу об этом, у него сжималось от охватившей тоски сердце, ему так хотелось вырваться из неволи и вернуться обратно домой, к друзьям, в Брио, в Бельканто… А у пораженного рассказами о неведомых странах Гэрэта широко раскрывались черные глаза и появлялась на круглом загорелом лице улыбка, как у доброго маленького котенка.
Мысль о бегстве постоянно точила Торбеллино. Он долго и тщательно обдумывал свой план, прежде чем решиться на этот отчаянный шаг. Юноша посвятил в него товарищей, но они наотрез отказались от участия в побеге, вспоминая слова переводчика о жестокой расправе и печальной участи пойманных. Бежать ночью не имело смысла, собаки могли поднять невообразимый шум и гвалт. Значит, оставался единственный вариант: бежать рано утром, когда он выгонит на пастбище отару овец. Беглец целый день будет в пути, главное, чтобы никто не попался из кочевников навстречу и чтобы в этот день к нему не наведался в гости Гэрэт.
Последняя ночь выдалась тревожной. Торбеллино никак не мог уснуть. Так и проворочался с боку на бок до утренней зари. На рассвете, завернув в платок лепешки и спрятав его за пазуху, он простился с друзьями и погнал отару овец в степь. Мимо пронесся к водопою дикий табун, поднимая облако пыли к восходящему солнцу. Уйдя с овцами подальше от кочевья за зеленные холмы, Торбеллино оставил отару и со всех ног побежал, озираясь вокруг, в сторону синеющих вдали гор. Он бежал весь день, изредка делая короткие передышки для отдыха. На пути попадалось множество заросших тростником и камышом озер. Над тростником взмывали вверх стаи непуганых диких уток и журавлей. В высоком небе в гордом одиночестве парили степные орлы, высматривающие добычу. Поздним вечером он сделал привал у небольшого озерка, до гор было рукой подать. Он в полном изнеможении опустился у прозрачной воды на колени и пригоршнями зачерпывал воду, и не мог напиться живительной влаги. У берега колыхались стебли камыша, на воде, словно фонарики, белели в сумерках кувшинки водяных лилий. Стемнело. Ночь опустилась над степью. Слышался писк и шорох грызунов, тявканье лисиц, изредка над головой пролетали, хлопая крыльями ночные совы. Ярко сияли звезды, отражаясь золотыми каплями в черном зеркале водной глади. Торбеллино с блаженством вытянулся на мягком травяном ковре, раскинув в стороны руки, уставился в звездную пропасть. Кто-то тихо плескался в воде и шуршал в осоке.
Торбеллино проснулся, дрожа от холода. Одежда была насквозь мокрая. Седой сырой туман окутал все вокруг. Вода в озере казалась молоком, противоположного берега не было видно. Торопливо перекусив лепешкой и зачерпнув воды, Торбеллино тронулся в дальнейший путь. Все тело болело: от вчерашнего долгого бега непривычно ныли мышцы и кости. Из-за холмов поднималось ярко-красное солнце. Клочья тумана все еще висели над равниной, когда он услышал далекое ржание. Он все понял. Это была погоня. Необходимо было где-нибудь укрыться от преследователей. Юноша бросился к густым зарослям сухого тростника, которые заполонили пространство между двумя озерками. Но его, видно, заметили, так как послышался пронзительный свист и приближающийся конский топот. Беглец забрался в самую гущу зарослей: здесь его будет нелегко найти, если только с собакой. Но, судя по всему, всадники были без нее. Торбеллино хоть и чувствовал себя в безопасности, сердце у него бешено колотилось, выпрыгивая из груди. Он слышал, как верховые медленно подъехали к берегу, о чем-то тихо переговариваясь. Ему очень хотелось высунуться и посмотреть, что замышляют враги, но оставил эту затею. Их было четверо. Вдруг один из них пустил лошадь галопом по краю зарослей, видимо, хотел заехать с другой стороны тростникового поля. Остальные спешились. Торбеллино затаился в своем убежище, боясь пошевелиться. Наступила долгая гнетущая тишина, только изредка доносились голоса номадов.
Некоторое время спустя Торбеллино почувствовал удушливый запах дыма и услышал потрескивание тростника. Теперь он все понял. Оказывается, один из кочевников, привязав к аркану горящий факел, проскакал, волоча за собой аркан с огнем, и поджег заросли. Сухой тростник вспыхнул, как порох. Торбеллино оказался в ловушке. Кругом стоял сплошной треск, дым и огонь быстро подбирались к его надежному убежищу. Юноша стал отползать в сторону ближайшего озерка, к спасительной воде. Пламя стремительно с каждой минутой подступало все ближе и ближе, от жаркого пламени некуда было деваться. Беглец плюхнулся в воду. В этот миг рядом просвистела оперенная стрела и зарылась в осоке…
Когда бедный юноша выбрался на берег, слуги Гуюк-Хана, смеясь, долго и больно хлестали его плетьми. Затем связанного пленника бесцеремонно перекинули через седло. Дорога показалась ему вечным адом. Голова налилась кровью, все тело затекло, сыромятные ремни безжалостно впились в него. В кочевье бедного юношу швырнули с коня перед входом в белую юрту хозяина. Тот, выйдя наружу со своей милой улыбкой на лоснящемся круглом лице, приказал:
– Убрать эту падаль! В колодки его! Утром я им займусь сам!
Торбеллино, захлестнув арканом, проволокли за конем по пыльной земле до сырой ямы. Очнулся он уже с колодкой на ногах. Со страхом он ждал приближения следующего дня, когда жестокий Гуюк-Хан начнет измываться над ним, изощряясь в пытках.
Но ничего не произошло. Проходили дни за днями, а за ним никто не приходил, про него будто бы забыли. Появился как-то юный Гэрэт, он был очень расстроен и сердит. Мальчик считал, что Торбеллино своим проступком предал их дружбу.
– Я тебя ненавижу. Как ты посмел убежать?
Юноша попытался объяснить другу, что его тяготит жизнь раба, что он не может жить в неволе. Но Гэрэт его не слушал.
– Отец прикажет содрать с тебя живого кожу. Ты не заслуживаешь лучшего, – бормотал в запале маленький гордый кочевник, устроившись на краю ямы и еле сдерживая слезы.
– Гэрэт, пойми, я такой же человек, как и ты. Ты любишь свободу?
– Люблю!
– Я тоже ее люблю.
– К тебе все хорошо относились! Почему ты убежал? – не унимался обиженный подросток.
– Я скорее умру, чем променяю свободу на спокойное рабство.
– За побег отец убьет тебя!
– Помнишь, я тебе рассказывал про море, про корабли, про соленый ветер в тугих парусах, про своих верных друзей-моряков?
– Помню…
– Так вот, я хотел вернуться туда, где родился, к морю, к друзьям.
Расстроенный Гэрэт горько заплакал, размазывая рукавом слезы по грязным от пыли щекам. Потом вскочил в седло и ускакал далеко в степь.
Поздним вечером на краю ямы неожиданно появился Толмач в своих живописных лохмотьях. Так рабы прозвали переводчика, который постоянно помогал пленникам своими добрыми советами и часто делился с ними едой.
– Сидишь и не знаешь, какая страшная участь тебя ожидает, несчастный! Я ведь вас всех предупреждал! Я в плену провел почти пятнадцать лет, попал сюда таким же молодым пареньком, как ты. Если б ты знал, сколько страшных страданий мне пришлось вынести, сколько я видел замученных до смерти рабов!
– Я наслышан о жестокости нашего хозяина. И по этому поводу не питаю никаких иллюзий, – отозвался юноша.
– Я попытаюсь помочь тебе, Торбеллино, но для тебя это будет последний и единственный шанс спастись. А может быть, даже обрести свободу, если, конечно, тебе повезет, и удача вдруг повернется к тебе лицом.
– Интересно, каким же это образом ты можешь мне помочь, если сам такой же раб, как остальные? – полюбопытствовал наш герой, поеживаясь от холода в сырой яме.
- Предыдущая
- 6/185
- Следующая
