Пепел Асгарда - Перумов Ник - Страница 16

– Жизнь – это искусство возможного, – Старый Хрофт философски пожал плечами. – Я привык думать о достижимом.

– Ты, бог? Кому открыты океаны великой силы, о какой я, хоть и наделённая долгим веком, но смертная, могу только мечтать? Зачем ты вообще пришёл ко мне, О́дин, разве тебе не по силам вдохнуть новую жизнь в это железо?!

Ледяная маска исчезла, серые глаза впились в изрезанное морщинами, полускрытое седой бородой и длинными усами лицо Старого Хрофта.

– Не по силам, Оружейница. – Отец Дружин покачал головой. – Не знаю, отчего ты мне не веришь. Ведь и копьё Гунгнир для меня сработали другие.

– Вот потому-то его и смогли сломать. – Альвийка пыталась справиться с собой, точно стыдясь недавней вспышки. – И вот потому-то я всё для себя делаю сама. Ты ошибаешься, великий О́дин, мало кто понял это – не подведёт лишь оружие, что ты выковал себе сам.

– Совершенно верно, – кивнул Отец Дружин, любезно улыбаясь Айвли. – Скажи мне только, Оружейница, а молот, к примеру, тоже я должен делать себе сам? Помню, было дело, в стародавние времена, начинал я с камня, привязанного к палке, пока не смастерил нечто получше.

Отец играет с ней, с изумлением подумала Райна. Каждое слово, каждая фраза – с двойным дном, а то и с тройным. Он словно не сомневается, что нас подслушивают, и ведёт свою роль не для меня и, уж конечно, не для альвийки, но для незримых наблюдателей, не отрывающих от него внимательных холодных глаз.

Как же это не походило на отца, прямого, словно меч, и редко скрывавшего свои мысли! Он мог молчать, мог быть резок или неразговорчив – по-разному; но слово О́дина было словом О́дина, ложь он не позволял себе, даже говоря с врагами.

Всё теперь по-иному? Меняются даже Древние Боги?

Альвийка меж тем хмыкнула, отвела взгляд, делая вид, будто ничего не случилось.

– Хорошо, – буркнула она. Чёрная прядь, словно язычок тёмного пламени, вновь упала поперёк её щеки. – Я слышала тебя, валькирия. Будет тебе меч, всем гномам на зависть. Память той силы, что осталась в железе… твоя собственная память… взятые вместе… интересно. Никогда ещё такое не попадало мне в работу. – Альвийка бесцеремонно взяла Райну за запястье, подняла ей руку, повернула, подёргала, словно ребёнок куклу. Валькирия ощутила, как тонкие, но очень сильные пальцы вдавливают в подкольчужную рубаху кольца доспеха, следуют вдоль вен и артерий, прощупывают мышцы и сухожилия. Было неприятно, но Райна терпела.

– Интересно… – выдохнула наконец Оружейница. – Интересно… сила вливается в тебя, входит свободно, так же, как воздух в грудь при дыхании. Да… я понимаю, почему ты бессмертна. Собственно, наши чародеи догадались уже давно, составили все нужные трактаты, вывели формулы… вот только применить их на деле не получалось.

– Боюсь, я не поспеваю за твоей мыслью, Айвли, тебе придётся извинить Старого Хрофта.

– Льстец… – чуть дрогнули уголки тонких губ. – Ведомо ли тебе, валькирия, почему время не властно над тобой?

– Потому что… я дочь истинного бога? Древнего бога, по праву властвовавшего в Митгарде и иных местах?

– Настоящая валькирия, – не слишком почтительно усмехнулась альвийка. – Нет, не потому. Всё сущее, всё Упорядоченное пронизывает великая сила, называемая иными «магия». Она даёт жизнь всем, кто дышит, от мельчайшей травинки до самых грозных драконов. Мы живы, пока способны… воспринимать её, пока наше тело вбирает её в себя. А когда мы становимся подобны камню посреди бурного потока, когда сила начинает обтекать нас, пениться и закручиваться, словно в водовороте, нам приходит черёд умирать, отдавая души… тем, кто успеет до них дотянуться. Ты же всегда открыта для великого потока, он всегда с тобой. Для тебя он не иссякнет никогда, лишь вместе с концом этого мира. Я должна учесть это, когда стану делать для тебя меч.

– Я благодарю тебя за тщательность, Оружейница.

– Спасибо на добром слове, великий О́дин. – Улыбка Айвли вышла бледной и какой-то несколько испуганной. – Мне есть ради чего трудиться, поверь мне, и это отнюдь не… не что-то, что ты мог бы предложить мне взамен.

– Тем не менее я предложу. – О́дин оставался спокоен, вежлив и не вдавался в подробности. Оставляемые альвийкой словесные приманки он словно не замечал. – Дальнейшее уже будет в твоих руках, Айвли.

Та лишь молча и отрывисто кивнула.

– Работа займёт некоторое время. – Она продолжала крутить Райну перед собой, заставляя то вставать на цыпочки, то приседать, то замахиваться деревянным мечом, то прикрываться щитом. – Не думаю, что в моём доме вам будет удобно, великий О́дин, и ты, валькирия Рандгрид, и не боюсь показаться невежливой.

– Где же нам ожидать? – Против ожиданий Райны, отец и виду не показал, что задет подобным пренебрежением.

– Я открою вам путь. Поедете прямо на восток, через рубежи Альвланда, в полудне пути будет селение. В нём порой останавливаются те немногие торговцы, которым разрешён доступ в Альвланд, там есть постоялый двор. Великому О́дину, другу столь же великого Хедина и валькирии Рандгрид там будут рады.

– Как будет угодно хозяйке дома сего. – Старый Хрофт развёл руками с шутливой покорностью.

Альвийка дёрнула плечом, словно в раздражении.

– Сперва сделаем клинок для твоей дочери. Потом посмотрим, чем я смогу помочь тебе.

– Ни о чём большем я и не мечтаю.

– Не рассказывай мне сказки, великий бог, я не деревенская дурочка, всё равно не поверю. Ты мечтаешь о бóльшем, о настолько большóм, что и сказать нельзя.

Скулы Старого Хрофта закаменели, подбородок гордо вздёрнулся.

– Оружейница, я много старше тебя. Не суди о моих мечтах, прошу тебя. Я уважаю тебя и нуждаюсь в твоей помощи, но не заставляй меня терпеть…

– Если нуждаешься – потерпишь, – резко перебила альвийка. – Мы с тобой не так уж сильно отличаемся. Мы оба в своё время решили, что стоим вровень с… с Познавшим Тьму, и мы оба ошиблись. Ты так и не обрёл своей прежней силы, я… – Она вдруг отвернулась. Райна готова была поклясться, что Оружейница подавила всхлип. – Впрочем, неважно. Мы с тобой равны, вот что я хотела сказать.

– Быть может, – ровным голосом сказал Отец Богов. – Мне не хотелось бы спорить о равенстве, первенстве и тому подобных вещах. Я много странствовал, я видел множество мест, миров, времён, сидел за столами с королями и нищими, с великанами и ведьмами, и никогда не думал о том, кто с кем стоит вровень. Когда пируешь за столом знатного ётуна или делишь краюху с бедным нищим, ты всегда вровень с ними. Сделай своё дело, Оружейница, и О́дин не останется в долгу. Ты знаешь, я умею их отдавать.

– О да, – скривилась альвийка. – Ты умеешь отдавать долги. Ты победил Ямерта и иже с ним, верно. Но они по-прежнему живы, по-прежнему бродят где-то по тропам Упорядоченного, а твоя родня, твои сёстры, валькирия Рандгрид, ушли навсегда.

– Вот поэтому-то нам и нужны новые мечи, – улыбнулся Старый Хрофт. – Ты всё поняла правильно, мудрая Оружейница.

– Неужели? – Та подняла взгляд. – Похвала великого О́дина стоит поистине дорого.

– Она стоила дорого – в те дни, пока стоял Асгард и мой трон возвышался в дальнем конце пиршественного зала Валгаллы. Сейчас же это просто похвала усталого путника.

Альвийка вновь обожгла Старого Хрофта взглядом и ничего не сказала.

Гномы стояли на коленях, низко опустив головы. Сигрлинн застыла у окна, на бойцов Подгорного Племени она смотрела с нескрываемой жалостью. Познавший Тьму неспешно прохаживался туда-сюда, с известным раздражением поглядывая на нарочито-униженную позу его подмастерьев.

– Сколько раз я вам толковал – чего вы тут пол бородами метёте? Неудачи случаются у всех.

– Не у учеников великого Хедина, – выдавил один из гномов.

– Довольно! – Познавший Тьму повысил голос. – Вы отправились к ловушке, якобы захватившей Дальнего, так? Но вместо него нашли там молодых драконов, так? То есть западня оказалась, по сути, пустой, так? А эти создания очутились там, скорее всего, случайно?