Волчьи войны - Агафонникова Елена - Страница 4
- Предыдущая
- 4/71
- Следующая
— Ты хочешь пойти в Мон-Томб? Что ж, возможно, там и в самом деле найдется разгадка этих таинственных пророчеств. Думаю, ты права. Но мы пойдем вместе, Алеа. Ты ведь знаешь, впредь мы всюду будем следовать за тобой, я и Мьолльн. Но нам следует быть осторожнее. Я уже бывала в графстве Харкур и знаю тамошние обычаи. Я сделаю все, чтобы ты нашла то, что ищешь. Ты же даже читать не умеешь, Алеа, ты не сможешь обойтись без меня. Без нас.
Девушка, улыбнувшись, кивнула.
— Фу, — проворчал Мьолльн, — снова-здорово! Клянусь предками-гномами, вы обе сумасшедшие!
Внезапно Фейт вскочила на ноги.
— Ты слышала? — спросила она.
Алеа кивнула. Она оглядела деревья и скалы в поисках того, что могло произвести звук, который они обе только что услышали.
Подойдя к ней, гном сердито спросил:
— Что там еще?
— Может быть, ничего, — прошептала Фейт, указывая на кроны буков, — но я что-то там слышала. Сейчас посмотрю…
— Подожди! — остановила ее Алеа.
Девушку наполняла энергия саймана. Теперь он всегда был в ней. Неощутимый. Готовый в любую минуту хлынуть в вены. При малейшей опасности он сразу овладевал ее телом. Она закрыла глаза и попыталась припомнить, что делал Фелим в тоннеле Борселии. Понемногу она начала вспоминать. Он направил сайман перед собой и с его помощью обследовал темное пространство.
Алеа сосредоточилась. Осторожно попыталась выплеснуть сайман наружу, как волну, ласково накрывающую песок. Энергия поднялась к ее плечам, перешла в кисти рук, в кончики пальцев. Еще немного — и у нее получится.
Мьолльн и Фейт с тревогой смотрели на девушку. Во взгляде гнома промелькнуло что-то похожее на укор. Друзьям не нравилось, когда Алеа становилась такой. Они не понимали, что с ней происходит. Видели только, что она закрывает глаза, хмурит брови и ведет какую-то неведомую им внутреннюю борьбу. Но они не смели ей мешать. Алеа была еще совсем юной, но в такие минуты она их просто пугала. Им уже приходилось наблюдать ее удивительные способности. И они знали, что не в силах и не вправе ей мешать.
И тут сайман распространился вокруг нее подобно медленно растекающейся лаве невидимого вулкана. Магические волны росли, незаметно пронизывая окружающее пространство. И Алеа мысленно увидела все вокруг. Своих друзей. Деревья. И то, что было дальше, за ними.
Внезапно лицо девушки, до того непроницаемое, совершенно преобразилось. Она вздохнула и широко открыла глаза. Оба ее спутника вздрогнули.
— Ничего страшного, Фейт. Это лошади. Они там, — сказала она, направляясь в сторону деревьев. — Я даже думаю…
— Что? — спросил, следуя за ней, гном.
Но получил ответ на свой вопрос раньше, чем Алеа успела что-либо произнести.
— Алраган! — воскликнул он, увидев своего пони, появившегося из зарослей. — Вот это да! Как ты здесь очутился?
У Фейт вырвался вздох облегчения. Значит, там, за деревьями, их пони. Они пришли, словно почувствовали, где искать своих хозяев. Здесь были и Алраган, и Дулия, пони Алеи, и три лошади.
Алеа подбежала к своему пони, следом за ней к животным бросился Мьолльн. Испугавшись, они бросились наутек.
Друзьям пришлось немало за ними побегать, прежде чем удалось успокоить их и привязать. Животных накормили, а потом вознесли благодарность Мойре за их возвращение.
— Это, должно быть, добрый знак, правда ведь? — радовался Мьолльн.
— Без сомнения, — ответила Алеа.
Девушка подошла к лошади Галиада. На ней, как и на других, было седло. Когда все они входили в лес сильванов, Галиаду пришлось оставить лошадей, и он даже не успел их расседлать. Уже тогда Алеа заметила привязанный к его седлу кожаный мешочек. Он и сейчас был на месте. Заинтересовавшись, она приподнялась на цыпочки и развязала его. Внутри оказалась повязка из голубой ткани, которую Галиад надевал на голову в жаркие дни, когда шлем его сильно нагревался. Алеа вынула ее, бережно сложила и спрятала в сумку. Эта повязка поможет ей чаще вспоминать человека, который в свое время так помог ей. Алеа поклялась как можно скорее разыскать Галиада. Полоска ткани не даст ей забыть об этом обещании.
Друзья вернулись к костру. Уже совсем стемнело, и Мьолльн явно клевал носом.
— Ну, вы ложитесь, а я пойду пройдусь, — сказала Алеа.
Гном пристально посмотрел на Фейт. Он пытался разглядеть в ее лице следы того же беспокойства, какое испытывал он сам по поводу ночных отлучек Алеи. С тех пор как они покинули Борселию, девушка каждый вечер уходила куда-то одна, отказываясь от предложений друзей сопровождать ее, и никогда не рассказывала, куда она отправляется.
Вот и теперь она поднялась и, ничего не объясняя, только махнув друзьям рукой, ушла в темноту.
Мьолльн проследил, как ее силуэт исчезает за ближними деревьями. Вздохнув, он укрылся одеялом в надежде, что сон избавит его от волнений.
За несколько часов до ужина Фингин решительным шагом вышел во двор Сай-Мины. Стараясь не привлекать внимания слуг и магистражей, он подошел к двери пекарни и постучал.
На пороге тут же появился пекарь. Это был улыбчивый, краснощекий юноша с лучащимися добротой глазами. Он вытер о фартук перепачканные мукой руки.
— Учитель Фингин! — воскликнул он, приглашая гостя войти.
Фингин вошел, качая головой.
— Асдем, не называй меня учителем! Ты ведь всегда звал меня просто Фингином, не понимаю, почему теперь…
— Но ты ведь теперь Великий Друид! — возразил Асдем, придвигая гостю стул.
— Да, но мы с тобой друзья. Прошу тебя, зови меня по-прежнему, — сказал друид, устраиваясь за столом пекаря.
Молодые люди с улыбкой взглянули друг на друга, радуясь встрече. События, произошедшие в последнее время, не позволяли им часто видеться.
Пекарь тоже сел за стол. Они с Эрваном были лучшими друзьями друида. Семь лет назад все трое одновременно явились в замок Сай-Мина, и за эти годы между ними возникла и укрепилась самая близкая и искренняя дружба.
— Ну что, прибавил тебе забот Лугнасад? — спросил Фингин, бросив взгляд на булочки, разложенные на противнях.
— Оставь ты Лугнасад… Лучше скажи, что тебя ко мне привело? — ответил Асдем, наливая другу вина.
— А сам ты как думаешь?
— Эрван?
— Ты знаешь, где он? — быстро спросил Фингин.
— Нет.
— Я тоже. Я… Я пришел спросить, нельзя ли разузнать через твоих знакомых, где он сейчас. Ты ведь знаешь стольких ремесленников, бардов, странников…
Пекарь кивнул:
— Постараюсь. Я думал, вы там все знаете… Думаешь, он в опасности? — спросил он взволнованно.
— Эрван жив, это точно. Но я понятия не имею, где он. Он отправился на юг искать ту девочку, которая убежала отсюда. Но куда именно?…
Асдем с улыбкой посмотрел на друида.
— Он что, влюбился в нее? — спросил он.
Фингин только молча улыбнулся в ответ.
— Ох уж эта любовь… — вздохнул пекарь, отхлебнув вина.
С каждым глотком красные щеки его разрумянивались все ярче.
— Почему ты не остановил его? — спросил он, когда друид уже собирался встать из-за стола.
— Я пытался…
— Ты же друид. Тебе стоило только приказать, и он бы остался!
— Я не могу приказывать своим друзьям, Асдем. Но я попросил Эрвана стать моим магистражем, и перед самым уходом он согласился. Так что теперь между нами существует незримая связь, и я знаю, что он жив…
— Ну вот, теперь у тебя нет ни друга, ни магистража!
— Ты собрался меня воспитывать? Я отпустил Эрвана, потому что он влюбился. По-настоящему влюбился. И к тому же не в первую попавшуюся девчонку.
— А кто она, эта девочка? — недоверчиво спросил пекарь.
— Ты что, ничего о ней не слышал? — удивился друид.
— Я слышал столько всего, что уже не знаю, что и думать. Одни считают, что она Самильданах, другие — что она только так говорит, третьи — что она состоит на службе в Харкуре, четвертые — что она пришла вместе с туатаннами… Говорят еще, что она лучшая подруга королевы, а еще толкуют, что она просто воровка из Сарра…
- Предыдущая
- 4/71
- Следующая
