Волчья ночь (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 17

• Предыдущая
• 17/35
• Следующая

— У нас все общее, — она насмехается, но скорей от страха, потому что ее руки заметно дрожат.

— Я велел к ней не прикасаться, — чуть ли не по слогам повторяет Эдуард.

— А я прикоснулась, — Кристина подносит ту самую руку к лицу и вдыхает, — м-м-м, свежая роса.

— Тварь, — рычит мой хозяин и…

Я забываю, как дышать, когда вижу, как человек на глазах трансформируется, как изменяется строение его тела, как лицо вытягивается в морду, а зубы удлиняются и заостряются, как черная густая шерсть покрывает все его тело. Невольно перевожу взгляд на Кристину, и, кажется, я лишаюсь рассудка, потому что тоже самое происходит и с ней. Эдуард быстрей, он первый кидается на жену, но она каким-то чудом уворачивается и заканчивает превращение. Это сон, просто очень страшный сон. Такого не бывает!!! Огромный черный волк, тот самый, который смотрел на меня в окно, и дымчатая волчица скалятся друг на друга посреди обычной человеческой спальни.

Не знаю, что помогло мне сползти с кровати и выскользнуть за их спинами из спальни. Но я оказываюсь за дверью, после этого понимаю, что мне надо бежать, срочно! Этот дом сводит меня с ума. Не забегая за одеждой, я несусь к лестнице, слыша, как за спиной сцепились звери. Там стоит бледная Наталья.

— Доигралась, — шипит она, глядя на меня.

Но я не слушаю ее, я срываюсь на бег, выбегаю из дома, несусь к воротам и начинаю их отчаянно дергать. Ворота глухи к моим истеричным крикам и слезам, но я все продолжаю их дергать и пинать. А потом за моей спиной слышится тихий рык. Я вздрагиваю, замираю, очень медленно оборачиваюсь и вижу уже не зверя. За моей спиной стоит Эдуард, только в глазах его бушует тот самый огонь. Он немного ссутулился и тяжело дышит. Я прижимаюсь к воротам, боясь пошевелиться. Мой хозяин медленно подходит ко мне, некоторое время пристально смотрит.

— Эля, — его руки обхватывают меня, — Моя Эля, — мо я одежда жалкими лоскутами опадает на землю. — Моя! — рычит он и поднимает меня. — Только моя! — выдыхает он мне в лицо.

Я вижу на его лице кровь, открываю рот, но не могу произнести ни звука. Мой хозяин завладевает моим и губами, целует, прикусывает, и я вскрикиваю, мне больно. Но настоящая боль ослепляет, кода он врывается в меня, одним резким движением бедер. Крик переходит в хрип, и я повисаю на его руках, погружаясь в спасительную тьму…

— Ты многое вспомнила? — Дима с любопытством посмотрел на меня, на секунду отрываясь от дороги.

— Почти все, — кивнула я.

— Расскажешь?

Я отрицательно покачала головой, он не стал настаивать. Что мне ему рассказать? О том, что мне посчастливилось свести с ума вожака стаи оборотней? Что он теперь преследует нас и, возможно, на следующей остановке мы увидим черного волка, который будет казнить, не ведая пощады? От последней мысли мне стало жутко, не за себя. Я давно привыкла к всплескам гнева хищника, но Дима… Я не смогу жить, зна я, что он погиб из-за меня, и я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Но я уже не властна над судьбой. ОН знает, мой жестокий волк знает про того, кто помогает мне, и он будет идти по следу моего друга, пока не разорвет в клочья горло, пока не увидит, как жизнь уходит из серых глаз.

— Остановись! — закричала я, не осознавая, что мы посреди дороги, что нас окружают другие машины.

"Ниссан" подрезает "хонду" и вылетает на обочину. Дима обернулся ко мне и вопросительно посмотрел.

— Что случилось, малышка?

Я выскочила из машины и побежала, ничего не объясняя. Если я уведу за собой зверя, то может смогу уговорить прекратить охоту. Сотая часть шанса, что мне это удастся, но это единственная сотая часть шанса. Я не могу позволить ЕМУ убить Диму.

— Эля! Эля, стой! — зачем, зачем он бежит за мной? Почему не уезжает, вздыхая с облегчением, что отделался от неадекватной особы? — Эля, остановись!

Но я продолжала бег, не оглядываясь на того, кто стал моим лучиком солнца, жизнь кого теперь стала дороже моей. И я готова сама умереть, лишь бы спасти его.

— Малышка, не сходи с ума, — горячие руки схватили меня, и мы покатились по земле. — Ну, куда ты бежишь, глупая?

— Отпусти меня, Димочка, отпусти, — слезы хлынули неудержимым потоком. — Ты не знаешь, что будет, если он нас догонит. Уезжай, скорей уезжай, я уведу его. Ему нужна я, уезжай!

— Успокойся, — Дима берет мое лицо в руки и смотрит прямо в глаза. — Все будет хорошо, мне просто нужно немного времени.

— У нас нет времени, он рядом, — я попробовала вырваться. — Он не потеряет след, раз взял его.

Дима помог мне подняться и крепко прижал к себе. Я уткнулась ему в грудь и продолжила заливаться слезами.

— Послушайся меня, — умоляла я. — Я знаю, о чем говорю.

— Я никому тебя не отдам, — тихо сказал Дима, и я вздрогнула…

… Я лежу на огромной кровати в хозяйской спальне. Эдуард лежит рядом. Он целует меня, нежно целует, но я вздрагиваю от каждого прикосновения, как от удара.

— Я никому не отдам тебя, девочка моя, я так долго тебя ждал, — его голос хриплый, взгляд затуманен. — Ты только моя, Эля. Прими мою любовь и станешь хозяйкой всего этого, прими.

— Мне ничего не надо, — тихо отвечаю я, стараясь унять дрожь, потому что мой страх злит его.

— А что ты хочешь? — Эдуард поднимает на меня темно-карие глаза.

— Я хочу домой, — я не удерживаюсь и всхлипываю.

— Ты уже дома, — я слышу раздражение и непроизвольно сжимаюсь. — Почему ты боишься меня? Почему дрожишь каждый раз, когда я притрагиваюсь к тебе?

— Вы делаете мне больно, — я закрываю лицо руками, чтобы не видеть его напряженное лицо.

Мой хозяин порывисто встает с кровати, и я немного расслабляюсь. Он меряет шагами спальню, я напряженно наблюдаю за ним. Эдуард возвращается к кровати, садится и смотрит на меня. Его рука ложится мне на живот, я тут же вздрагиваю в тысячный раз.

— Эля, ты сама виновата в том, что тебе больно, — говорит он. — Ты не даешь себе расслабиться, ты все время зажата. Ты не позволяешь огню разгореться. Девочка моя, я прекрасно чувствую, когда самка холодна от природы. В тебе есть огонь, пусти его в свою кровь, и боли не будет.

— Отпустите меня, Эдуард Андреевич, — я чувствую, что губы начинают дрожать. Этот разговор уже был, но огонь не хочет разгораться, когда Эдуард овладевает мной.

— Нет, Эля, нет, — мой хозяин устало качает головой. — Ты моя, и я никогда не расстанусь с тобой.

Он снова вытягивается рядом со мной и начинает целовать. Я внутренне содрогаюсь, ожидая момента, когда его плоть войдет в меня, но хозяин не торопится. Кажется, он настроен разбудить этот неведомый огонь. Я современная девушка и достаточно знаю о тех ласках, которые мужчина с женщиной дарят друг другу, но никак не могу отделать от чувства омерзения, когда Эдуард спускается к моему женскому началу.

Неожиданно в дверь стучатся. Эдуард недовольно рыкает.

— Хозяин, — слышен голос одного из охранников. — Пришли вести с границы. Вас срочно просят стражи.

— Не сейчас, — кричит мой хозяин.

— Это важно, — голос охранника становится совсем неуверенным, но он не уходит.

— Я занят! — в голосе Эдуарда злость.

— Эдуард Андреевич, я ведь никуда не денусь, — надежда на то, что сейчас я избегу пытки его желанием, вспыхивает настолько сильно, что я решаюсь подать голос.

— Эля, родная моя, — он нежно смотрит на меня, — расслабься, пожалуйста. Подождут.

— Но это срочно, я не хочу отвлекать вас от дел, — я даже приподнимаюсь, и злость сменяет нежность в темно-карих глазах.

— Хозяин, — снова подает голос охранник, словно чувствуя, что здесь его поддерживают.

Эдуард с рыком вскакивает с кровати, быстро одевается, стремительно идет к двери, но тут же возвращается и нависает надо мной. Я непроизвольно пытаюсь отползти.

— Это был первый и последний раз, когда ты позволила себе указывать мне, — говорит он. — Жди меня здесь, я скоро вернусь. — и уходит.

• Предыдущая
• 17/35
• Следующая