Возрожденный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 13
- Предыдущая
- 13/135
- Следующая
Это не сравнится с ее грудью. Как и атлас с ее телом. А рукава с ее руками.
– Я скучаю по тебе… – Тор гладил изгибы платья, где была бы ее талия… должна была быть ее талия. – Мне так тебя не хватает.
Подумать только, что когда-то она наполняла это платье. Жила в нем совсем недолго – всего один вечер, мгновение по сравнению с их жизнью.
Почему его воспоминания не могли вернуть ее? Они казались достаточно сильными, мощными, призывающим заклятием, которое должно магическим образом вернуть ее в это платье.
Но она жила лишь в его разуме. Всегда с ним, но вне досягаемости.
Вот что такое смерть, понял он. Великий беллетрист.
И словно перечитывая абзац книги, Тор вспомнил день их свадьбы, то, как он, нервничая, стоял со своими братьями, теребя атласную мантию и пояс, усыпанный драгоценными камнями. Отношения с его кровным родителем, Хармом, лишь предстояло наладить, до примирения, произошедшего в конце его жизни, еще целый век. Но здесь был Дариус, мужчина поглядывал на него через каждую секунду-две, несомненно, беспокоясь, что Тор отключится нафиг.
И не он один.
А затем появилась Велси…
Тор провел рукой по атласной юбке. Закрыв глаза, он представил себе ее теплую, живую плоть, вновь обтянутую этим платьем, как ее дыхание расширяет и сжимает границы корсета, как ее бесконечно длинные ноги держат юбку над полом, ее рыжие волосы вьющимися локонами ниспадают на черные кружева рукавов.
В его видении Велси была настоящей, в его объятиях, она смотрела на него из-под ресниц, когда они танцевали менуэт с остальными. В ту ночь они оба были девственниками: он – неуклюжим идиотом, а она точно знала, что делать. И это стало неким лейтмотивом их брака.
Хотя он очень поднаторел в сексе, и довольно быстро.
Они были «инь» и «янь», и все же совершенно одинаковы: Тор – сержант в Братстве, она – генерал дома, и вместе они являли единое целое…
Может, в этом и причина, подумал он. Ему слишком везло, как и Велси, и Деве-Летописеце пришлось уравнять счет.
И вот он теперь, пуст, как и это платье, поскольку того, кто наполнял его и платье, больше нет.
Слезы, наворачивающиеся на глаза, были тихими, они текли и впитывались в подушку, пересекая мост в виде его носа и падая, капля за каплей, словно дождь с края крыши.
Тор водил большим пальцем по атласу, словно по ее бедру, когда они были вместе, и передвинул ногу, чтобы та лежала на юбке.
Но это не то. Под ней не было тела, и ткань пахла лимонами, а не ее кожей. И он, в конце концов, в одиночестве лежал в комнате, которую они никогда не делили.
– Боже, как же я скучаю по тебе, – произнес он сломавшимся голосом. – Каждую ночь. Каждый день…
***
Лэсситер стоял на другой стороне темной спальни, в углу, рядом с комодом, чувствуя себя дерьмом, когда Тор шепотом разговаривал с платьем.
Потерев лицо, он гадал, почему… почему, черт возьми, из всех способов выбраться из Небытия ему достался именно этот.
Происходящее начало его волновать.
Его. Ангела, которому было до лампочки на других людей, ангела, который должен быть оценщиком страховых убытков, личным адвокатом по имущественному ущербу, кем угодно, чья работа заключалась в причинении огромных неудобств другим.
Ему вообще не следовало быть ангелом. Для этого требовались навыки, которыми он не владел и наличие которых не мог подделать.
Когда Создатель предоставил ему возможность освободиться, он был слишком сосредоточен на самой идее свободы, чтобы тщательно подумать о деталях задания. Он слышал лишь нечто вроде: «Отправляйся на землю, наставь того вампира на путь истинный, освободи шеллан и т.д. и т.п.» После чего он будет волен заниматься своими делами вместо того, чтобы торчать в неведомом месте. Это казалось хорошей сделкой. И поначалу так и было. Нарисоваться в лесу с «Биг Маком», накормить жалкого ублюдка, притащить его сюда… и затем ждать, пока Тор наберет достаточно физической силы, чтобы начать двигаться дальше.
Хороший план. Но потом все пошло наперекосяк.
Как оказалось, «двигаться дальше» подразумевало нечто большее, чем просто сражение с врагом.
Он терял надежду, собирался вскинуть руки и сдаться… когда в доме внезапно появилась та женщина, Ноу-Уан… и впервые Тор действительно на чем-то сосредоточился.
И тогда до Лэсситера, наконец, дошло: «двигаться дальше» означало другой уровень участия в этом мире.
Конечно. Отлично. Здорово. Заставить парня перепихнуться. Тогда все в выигрыше… и Лэсситер в особенности. И черт, как только он увидел Ноу-Уан без того капюшона, то понял, что на верном пути. Она была удивительно красива, такая женщина заставит выпрямиться и приподнять штаны даже не заинтересованного мужчину. Она могла похвастаться белоснежной кожей, светлыми волосами, которые доходили до бедер, если их распустить. С розовыми губами, милыми серыми глазами и слегка розовыми щеками цвета клубничной мякоти, она была слишком яркой, чтобы быть настоящей.
Она была идеальна и по другим причинам: Ноу-Уан хотела исправить ошибки прошлого, и Лэсситер подумал, что если повезет, природа возьмет свое, и все встанет на свои места… и она окажется в постели Брата.
Конечно. Отлично. Здорово.
Но есть проблема. Эта… сцена… напротив? Отнюдь не отлично и не здорово.
Такое страдание – каньон, своеобразное чистилище для того, кто пока еще жив. И ангел даже понятия не имел, как вытащить из него Брата.
По правде говоря, ему невмоготу было просто смотреть на это.
И на этой ноте: он не думал, что начнет уважать парня. В конце концов, он тут на задании, а не для того, чтобы водить дружбу со своим ключом к свободе.
Загвоздка в том, что когда едкий запах агонии наполнил комнату, было невозможно не сочувствовать Тору.
Боже, это было просто невыносимо.
Перенеся себя прочь из комнаты, Лэсситер в одиночестве прошел по коридору со статуями к главной лестнице. Устроив зад на верхней ступеньке, он прислушался к звукам дома. Внизу доджены убирали стол после Последней Трапезы, их веселые разговоры – словно камерная музыка на фоне, некая «абракадабра». Позади, в кабинете, король с королевой… «работали», так сказать. В воздухе витал связующий запах Рофа, отрывистое дыхание Бэт было очень тихим. В остальной части дома было относительно спокойно, другие Братья, шеллан и гости готовились ко сну… или же к тому, чем занималась королевская пара.
Подняв взгляд, он сосредоточился на расписном потолке, возвышавшемся над мозаичным полом фойе. Голубое небо и белые облака над головами воинов, восседавших на грозных скривленных конях, были несколько нелепы… в конце концов, вампиры не могли сражаться в течение дня. Но, да все равно, в этом и крылась красота изображенной реальности по сравнению с реальностью настоящей: держа в руках кисть, ты – бог, какого хотел бы в правители своей жизни, бог, способный выбирать товар в каталоге под названием «Судьба» и карту на столе в игре «Рок» для длительного и непрерывного преимущества.
Глядя на облака, он ждал, пока появится определенная фигура, что вскоре и произошло.
Веллесандра сидела на широком пустынном поле, бесконечная серая равнина была усыпана огромными булыжниками, беспощадный ветер дул на нее со всех направлений. Ей стало хуже с их первой встречи. Под серым одеялом, которым она укутала себя с малышом, Велси стала еще бледнее, ее рыжие волосы приобрели тусклый грязный тон, коже приобрела нездоровый оттенок, а глаза утратили привычный красно-коричневый цвет. И ребенок у нее на руках, крошечный пеленатый узелок, уже не так много двигался.
В этом и заключалась трагедия Небытия. В отличие от Забвения, здесь не остаются навсегда. Это лишь остановка на пути к месту назначения, и для каждого она имеет свои особенности. Единственное правило, одинаковое для всех? Если оставаться здесь слишком долго, то не получится выбраться. Никакого вечного покоя.
Ты просто переходишь в пустоту, похожую на Дхунд – в ничто, без какого-либо шанса выбраться из пустоты.
- Предыдущая
- 13/135
- Следующая
