Вернуться в осень - Стретович Павел - Страница 13

• Предыдущая
• 13/96
• Следующая

Все это было, конечно, очень глупо – в них не могло быть победителей. Многие не боялись умирать, а многим, несмотря ни на что, хотелось жить – это добавляло ненависти и жестокости, не нашедшие выхода эмоции и страх перед Рохом выплескивались друг на друга. Одна только последняя битва у Брахма-Гута унесла жизни более пятидесяти тысяч человек... Человек убивал человека, а Рох продолжал приближаться.

Сергей оторвал взгляд от далеких холмов.

– Что же это за давление такое...

Харон начал скатывать новый листок в комочек.

– Тебе трудно понять – ты не из этого мира. Ты его почти не чувствуешь. Когда туман близко – панический страх и ужас в сердце. Шеольцы переносят это с большим трудом.

– Но ведь Белый орден может...

– Совсем недолго. От силы несколько дней. И все у них сокрыто тайной... Но я слышал, у них к этому длительная подготовка. Концентрация, пост, какие-то чтения...

Сергей тоже оторвал от кустика листок. С Белым орденом все было очень непонятно. Он существовал всегда, но свою власть обрел во время последней подгорной войны.

Тогда, после большой битвы у небольшого городка Брахма-Гут, была поставлена точка. На снятые с коней походные седла уселись двенадцать королей – все правители Южного Шеола. Верховный магистр ордена не говорил долго – он дал клятву и был заключен договор. Все очень хотели верить в это, люди устали бояться будущего. И их надежда сбылась. Это было невероятно, но Белый орден смог остановить Рох. Никто не знает как, но уже пять лет колеблющаяся зыбкая стена тумана стоит на месте почти у границ Южных королевств, прекратив свое поступательное продвижение. Надолго ли? Кто ответит...

Сергей щелчком отправил комок листка в сторону холмов.

– Что это за напасть такая? Туман не может покрывать все. Колись, Харон, что там внутри? Кроме монстров. Только не говори, что ты никогда не думал про это.

Харон усмехнулся:

– Морги...

– Я не об этом.

Новый товарищ помедлил с ответом.

– Говорят, что Рохом командуют демоны, вышедшие из ада...

– Говорят?

– Ну... – Харон опять помедлил. – Иногда находились мудрецы, которые колдовством и магией вызывали демонов Роха прямо у себя в домах. Они губили свои души и души близких им людей и быстро теряли человеческий облик.

Сергею этого было мало:

– А ты сам? Что думаешь ты сам?

– Я ничего не думаю. Я никогда не заходил далеко. Говорят, где-то там есть странные мрак-шахты, открывающие для поборовших свой страх пути... И светится подземным светом долина Ишим-Мат, и летает огромная птица Рух, и блестит фонтанами затерянный Рафор. Кстати, если кто-то увидит струи воды в фонтанах затерянного города, то у него сбудется любое желание... А позади всего этого потихоньку наступает Ночь. Сказки. Люди любят придумывать сказки. Да-да, говорят! Что ты улыбаешься, как кретин? Я никогда не заходил далеко. – Хоть голос Харона и казался ворчливым – в глазах пряталась смеющаяся искорка. У них с первого дня установились свободные, дружеские отношения, и оба любили подтрунивать друг над другом.

– А Белый орден?

– Вряд ли далеко.

Сергей замолчал. Среди рыцарей ордена существовали люди, которые ходили в туман, – о них рассказывали легенды. Какой-то довольно долгой подготовкой и концентрацией воли они превозмогали смертельный ужас Роха и даже сражались с монстрами. Рох, оказывается, нес не только смерть, но, бывало, давал и жизнь. Внутренние железы паукообразных выделяли эмацею – жидкость, обладающую поразительными свойствами и являющуюся панацеей от множества болезней.

Странно это все... Как сон.

– Странно все...

– Конечно, – согласился Харон.

– Да я о другом...

Сергей задумался. Потом наконец сказал:

– Взять хотя бы ваши названия: Шутворт, который погиб первым, Эдинпорт, Нагорт, Рафор – похожи на наши, только английские, названия. А вот Ишим-Мат, Шаридан, Брахма-Гут, Аши-Яд – это что-то восточное...

Харон усмехнулся:

– У кого о чем болит голова... Слова как слова. Все люди везде одинаковы. Помнишь про Вавилон?

Сергей улыбнулся. Харон еще в первые дни после Роха рассказал ему древний миф – дескать, люди решили построить башню высотой до неба, а Бог прогневался за это, и, короче, все заговорили на разных языках. Этим у него объяснялось знание Сергеем местного наречия – вишь ли, языковой барьер существует только в сознании самих людей. Специальный. Для чего-то... Это было тем более странно, ибо Сергей осознал, что он разговаривает не на русском – на каком-то другом, неожиданно знакомом языке, которым владел в совершенстве. После Роха и членистоногих он перестал чему-то удивляться, но здесь его заинтересовало совсем другое: у них была одинаковая история? Он хорошо помнил библейский сюжет о Вавилонском столпотворении...

Харон с усмешкой смотрел на него.

– Ладно, не ломай голову. Твои восточные названия – это горские слова. Давно, до того, как сюда приплыл сам Командор и основал первый город, здесь, в Подгорье, жили горцы.

– Куда же они делись? – Сергей нахмурился. – Их что, всех...

Харон удивился:

– Ты чего такой кровожадный? Они смешались с людьми с материка. Правда, в горах еще и сейчас встречаются независимые и довольно недружелюбные поселения. Там, куда не добрался Рох...

– Все равно странная похожесть. А иные – совсем одинаковые.

Харон не любил зря ломать голову.

– Не вижу ничего странного. У нас похожая история. Может, она еще и общая?

Сергей покрутил головой.

– Вряд ли общая, Харон. Мои так расхваленные тобой способности в бою – не природный талант. Мне здесь легче, потому что здесь меньшая сила тяжести, чувствительно меньшая. И больше кислорода. Отсюда, и только отсюда – реакция и сила. У нас разные миры, Харон, хоть внешне мы и совсем одинаковы.

В воздухе проплыл тихий и очень мелодичный звук, похожий на флейту. Харон обернулся назад.

– Кажется, нас зовут ужинать...

Сергей выглянул из-за валуна. Они сидели на взгорке, а внизу виднелись разбросанные между холмами юрты и временные шалаши стойбища кочевого народа. Там и сям поднимались дымки многочисленных костров, пятнами выделялось развешанное для просушки белье, фыркали и храпели стреноженные, обмахивающиеся хвостами лошади. В воздухе слышались звон посуды, веселый гомон всегда неугомонной детворы, покрикивания озабоченных мам и хозяек... Мирные кочевые племена Ушвары. За холмами поднималась пыль – мужчины гнали скот с пастбищ домой.

Сергей обернулся:

– В Шеоле знают об Ушваре?

– Вряд ли. – Харон нахмурился. – Кто может знать, что в глубине Роха иногда встречаются нетронутые уголки? Никто не может пройти Рох живым.

– Кроме тебя... Сколько тебе лет, Харон?

Новый товарищ улыбнулся:

– Какая разница? Время в Рохе течет по иным законам...

– Я знаю, маркиз хочет сразу после Шаридана везти к себе, в Аш-Тар. По закону после венчания у меня должно быть еще семь дней. Моих семь дней.

– Это не закон, ваше высочество. Это традиция.

– Это важно? Сейчас многие мелочи приобрели статус закона.

– Важно. Но мы настоим на этом. Я не думаю, что после венчания маркиз будет столь щепетилен.

Эния задумалась. Первый советник и вице-канцлер Оле Харм сделал извинительный жест рукой – другая рука у него была занята внушительной стопкой папок и бумаг.

– Простите, ваше высочество. Дела....

И, поклонившись, заспешил к лестнице, к поджидавшему его министру каналов и водной акватории. Илламия взяла сестру под руку.

– Пойдем, Эни. Он сделает все как надо.

– Надеюсь. – Эния вздохнула. – Но я уверена, маркиз будет очень щепетилен.

Они поднялись по лестнице и вышли в боковую галерею – двое гвардейцев стражи на площадке привычно вытянулись, прижав боевые алебарды. Длинный коридор украшали статуи предков и других знаменитостей, тянувшиеся попарно вдоль стены необозримой длины. Другая сторона широкими окнами выглядывала в парк.

• Предыдущая
• 13/96
• Следующая