Трудно быть сержантом - Химэн Мак (Mackenzie Hooks Hyman) - Страница 4

Я насчитал одиннадцать человек без парня, застрявшего в машине, так как его не стоило брать в расчет.

По примеру отца я стал искать себе первую жертву, хотя мне никого не хотелось убивать. Ведь в принципе я не возражал против призыва в армию. Но меня вся эта история настолько захватила, что я поднял винтовку и стал прицеливаться, сам не зная куда. Потом, увидев за машиной чью то руку с белым носовым платком, я взял ее на мушку. Рука с платком задвигалась вверх и вниз, и я стал водить дулом, не выпуская ее из прицела.

Вдруг отец закричал:

— Ладно, Рой, давай сюда! Он заорал так громко, что я подпрыгнул от неожиданности, и чуть было не нажал на спуск.

В парне, к которому обращался отец, я узнал Роя Бартона, нашего старого, знакомого. Он подошел к забору и стал рассматривать колючую проволоку.

Увидев Роя, я почему то обрадовался. Мне показалось, что теперь все разрешилось и мне осталось только одно: собрать вещи и отправиться на призывной пункт. Я уже хотел сказать об этом отцу, но вдруг слышу, как он громко спрашивает:

— Чего тебе надо, Рой?

— Я хотел поговорить с вами, Том. Можно подойти?

— Конечно, Рой, иди сюда.

— Но как я пройду? Вы хотите, чтобы я прополз под этой проволокой?

— Да, Рой, я думаю, что это единственный способ попасть сюда, — ответил ему отец.

Так они продолжали разговаривать некоторое время, и я в конце концов не выдержал, и сел на ступеньки, положив винтовку на колени. Теперь мне уже было все равно, и я решил не открывать рта, пока они не договорятся.

Когда отец твердо заявил Рою, что он может попасть к нам, только преодолев препятствие или вообще не подходить. Рой попытался проползти под проволокой, но тут же запутался и стал звать на помощь своих товарищей. Однако никто из них не решался показываться из укрытий. И тогда Рою пришлось обратиться к отцу и взять с него клятву не стрелять в того, кто придет ему на помощь. Отец сказал:

— Я не могу дать такую клятву, Рой. А если кому нибудь из них взбредет в голову натворить чего-нибудь? Тогда я вынужден буду нарушить свое слово.

Но скоро отец уступил и разрешил одному из парней выйти к Рою на помощь. Все так рвались выручить Роя из беды, что компании едва удалось вытолкнуть из-за машины одного парня. Пытаясь помочь Рою, он сам запутался в проволоке. Тогда из-за другой машины вытолкали еще одного, но и тому не повезло. Конечно, отец мог сам подойти к парламентерам, но он не собирался этого делать; пусть сами к нему подходят. В конце концов, я сходил за ножницами и освободил Роя и остальных. Потом, поболтав немного с толстым парнем-он все еще торчал в дверце машины-о погоде, об урожае, о том, о сём, я подошел с Роем к отцу.

Рой жил у Корнеров, поэтому он был знаком с отцом, и, как мне казалось, они могла быстро договориться. Тут из-за машины вышел тот самый парень, который приезжал к нам вчера. Его фамилия была Маккини. Он начал переговариваться на расстоянии с Роем, а потом с отцом. Переговоры продолжались минут десять, и только тогда стало ясно, что Маккини хочет посадить меня в машину и увезти в город. Отец вдруг согласился, чтобы я отправился в город, но только не сейчас и не на машине.

— Эй, Маккини, — крикнул Рой, — он говорит, что Уилл может отправиться в город, но он не хочет пускать его с нами. Как быть?

— Мы приехали сюда, чтоб взять его с собой, и мы так и сделаем! Он должен поехать сейчас же, — крикнул в ответ Маккини.

Рой попытался еще раз уговорить отца:

— Ну, какая вам разница, Том, поедет он сейчас или позже? Я не вижу в этом ничего плохого.

— Нет, сэр, — ответил отец, — я не собираюсь изменять своего решения.

Наконец отец сказал, что я приду на призывной пункт пешком, и, Маккини, в свою очередь заявил, что ему абсолютно все равно, как я буду добираться до города, лишь бы я был там завтра. Дело окончилось тем, что все мило распрощались, а отец и Маккини даже похлопали друг друга по плечу. Сначала я стоял в стороне и молча наблюдал, а потом и мне захотелось подойти и пожать им руки. Но в это время все разом пошли, сели в машины и стали махать нам на прощание, и мне было жаль, что они уезжают без меня. Я ведь никогда в жизни не ездил в новом автомобиле. И как не хотелось идти завтра пешком в город, когда сегодня туда шли целых три машины! Но я ничего не сказал об этом отцу и отправился отвязывать кур и собак, снимать проволоку с забора, в общем, приводить все в порядок.

ГЛАВА IV

На следующий день я должен был явиться в город, в здание суда, где находился призывной пункт, не позднее пяти часов дня. Дорога предстояла длинная, поэтому мне пришлось подняться с восходом солнца. Я положил в дорожный мешок галеты и мясо и отправился. По пути я зашел к Корнерам. Они держали закусочную. Во дворе у них стояла бензозаправочная колонка. Но в это утро, как назло, около нее не было ни одной машины или хотя бы телеги. Двор был пуст, если не считать двоих мужчин, игравших в шахматы, и еще двоих, наблюдавших за игрой, да нескольких собак и кур. Я купил стакан виноградного вина, достал свои галеты и мясо, вышел на крыльцо и присел на ступеньку перекусить и отдохнуть. За завтраком я разговорился с хозяином и проболтал довольно долго. Было уже около одиннадцати часов, когда я собрался идти в город. Только я вышел из закусочной, как вижу вдалеке знакомого — Барта Гловерса. Я хотел было скрыться от него, вернувшись во двор, но было уже поздно. Барт отчаянно замахал мне руками. Пришлось остановиться и ответить ему.

Я очень торопился и не мог тратить много времени на разговоры, но мне не хотелось обидеть старого знакомого. Дело в том, что Барт с детства сильно заикался и очень страдал от этого. Ему всегда казалось, что его никто не любит и не хочет с ним даже разговаривать. Когда Барт подошел ко мне, радостно восклицая и жестикулируя, мне ничего другого не оставалось, как ответить ему тем же. Он хлопнул меня по животу, а я немного потрепал его за волосы, потом он стал брыкаться, мы затеяли борьбу, и я уже был рад, что встретил приятеля. Мы давно не виделись, а ведь раньше частенько ходили вместе на охоту. Правда, долго находиться в обществе Барта было довольно трудно, так как он был ужасно недалекий и раздражительный парень и к тому же сильно заикался. После небольшой схватки Барт отступил на шаг и, по привычке сильно моргая глазами, сказал:

— Будь я проклят, если это ты, Уилл.

— Да, мы не виделись целую вечность, — заметил я.

Продолжая моргать и улыбаться, Барт спросил:

— Какого черта ты здесь делаешь? Чёрт меня раздери, я никак не ожидал тебя увидеть.

Барт пересыпал ругательствами почти каждую фразу. Такая уж была у него манера разговаривать.

Я его в шутку назвал старой развалиной, а он меня — старым бандитом. Обмениваясь такими любезностями, мы болтали несколько минут, а потом Барт, вдруг, спросил, что я собираюсь делать. Когда я сказал, что меня берут в армию, он удивился:

— Правда, Уилл? И как это они разыскали тебя?

Я рассказал Барту всю историю, а он слушал меня и. казалось, недоумевал, почему призвали меня, а не его. Узнав, что за мной приезжал из города Маккини, Барт заморгал еще сильнее:

— Я знаю его. Это еще тот парень! Как-нибудь я расскажу тебе о нем. Мы были когда-то в хороших отношениях.

— А откуда ты его знаешь?

— Я жил в городе около двух лет. Теперь я стал расспрашивать Барта о том, что он делал все это время, бывал ли на охоте и почему не заходил к нам. Барт охотно рассказал о себе, а потом предложил зайти в закусочную и сыграть в бильярд. Я начал было отказываться, говоря, что у меня нет времени, но он так умоляюще смотрел на меня и так сильно моргал глазами, что мне ничего не оставалось, как согласиться на одну партию. Скажи я, что тороплюсь на призывной пункт. Барт подумал бы, что я просто не хочу с ним играть, и обиделся бы. Я решил побыстрее сыграть партию и отделаться от него, тем более что у бильярда были настолько разбитые лузы, что даже слепой мог бы забить одним ударом сразу два-три шара, а всю партию, мне казалось, можно было сыграть за четыре удара. Правда, я знал, что Барт играет не так, как все. Он слишком серьезно относится к игре, больше рассуждает, чем бьет. Он всегда подолгу примеряется и прицеливается и говорит, что это самое главное в игре в бильярд.