В тихом омуте... - Платова Виктория - Страница 79
- Предыдущая
- 79/144
- Следующая
– В тот самый, – сказала я, имея в виду “Паризиану”.
– Да, в тот самый. Я постоянен в своих привязанностях. А пока можете отдохнуть. Сережа останется с вами и покажет, что к чему. Бояться его не следует. А я заеду за вами к семи.
– Буду ждать вас с нетерпением.
Грек кивнул мне и вышел из комнаты. Спустя некоторое время – должно быть. Грек давал указания своему вассалу – хлопнула входная дверь. Теперь можно осмотреться.
В широком низком окне равнодушно отражались дома на противоположной стороне лысой, лишенной малейшего намека на деревья улицы. Скучнее не придумаешь, как раз в стиле партийных постановлений. Я тут же переключилась на комнату – это было гораздо интереснее и могло бы хоть чуть-чуть объяснить мне Грека. Стену напротив окна украшала огромная копия “Садов наслаждений” Босха. Ничего себе, у хозяина довольно пессимистичный взгляд на мир! Я так и видела автора копии, бородатого красномордого выпускника Академии художеств, любителя Сартра и мастера лессировок; в моем воображении он оказался удивительно похожим на изможденного эстета Василия Григорьевича, который читал нам во ВГИКе историю искусств. Босх и Дюрер были любимцами Василия Григорьевича, полгода он сладострастно терзал их творчество, отнимая учебные часы у других, ни в чем не повинных великих живописцев. Босха я всегда побаивалась, теперь же увидела в нем союзника – должно быть, респектабельного Грека мучили те же демоны, что и меня.
Пока я разглядывала триптих, появился Сережа – на этот раз с халатом и полотенцем.
– Что-нибудь нужно? – спросил он осуждающе-вежливым тоном состарившейся кормилицы.
– Разве что журнал “Космополитен”.
Сережа развел руками:
– Макулатуру не держим.
– А жена хозяина не балуется?
– Нет. И потом – здесь ее не бывает. Но есть библиотека, телевизор и тренажерный зал. – Сережа явно не знал, что со мной делать.
– Нет. Это чересчур мужские развлечения.
– Как знаете. Есть видео. Можете посмотреть, если подберете что-нибудь такое… Немужское. Приготовить вам ванну?
– Пожалуй.
Почему бы и нет. В конце концов, даже если все и сложится не лучшим образом – помыться никогда не мешает, за последнее время я сменила полдюжины ванн, и до сих пор жива. До сих пор жива – и это вселяет оптимизм.
Я прошлась по комнате, царапнула ногтем копию Босха и углубилась в изучение письменного стола. Таким и должен быть письменный стол преуспевающего бизнесмена: абсолютно стерильным и чисто прибранным, никаких трупиков деловых бумаг на поле боя. Воровато оглядываясь на дверь, я взяла в руки фотографии, украшавшие стол: на одной из них был запечатлен сам Грек и женщина с немолодым, усталым, как будто извиняющимся лицом. “Не очень-то ты и счастлив, друг мой”, – подумала я о Греке. На второй – помахивал теннисной ракеткой холеный молодой человек, чем-то неуловимо похожий на жену Грека: тот же извиняющийся изгиб губ, тот же высокий лоб, даже слишком высокий. Молодого человека можно было назвать красивым, если бы не некая скрытая червоточина, ушедшая на второй план порочности: так иногда безмятежная гладь воды скрывает заросшие лилиями омуты.
Поставив фотографии на стол, я вышла в коридор и наугад направилась в ванную, которую сразу определила по шуму воды. Сережа сидел на краю ванны, больше смахивающей на маленький бассейн, и пускал пенку.
– Очень мило, – похвалила я водителя Грека, подавляя в себе искушение сунуть ему в пасть кусочек сахара за усердие. – А массаж в этом доме делают?
Сережа спрыгнул с бортика ванны и подошел ко мне вплотную. Спустя секунду я ощутила на своем подбородке его железные пальцы.
– Не зарывайся, голубка, – сказал Сережа. – Если с утра тебе повезло, то не думай, что к вечеру марьяж сложится.
– Очень на это надеюсь, голубь, – в тон ему ответила я, выталкивая слова сквозь его хватку, – очень. А ты лучше прижми хвост и слушай хозяина, пока он жив и приплачивает тебе за вредную работу.
Я смотрела ему прямо в глаза – это умение смотреть в глаза пришло ко мне вместе с лицом Евы, покойной Мыши даже в голову не пришло бы, что можно вот так безнаказанно смотреть людям в зрачки, различая в глазных яблоках червоточины тайных страхов и желаний.
– С удовольствием бы тебя пристрелил, – сплюнул Сережа, отводя взгляд.
– А я бы с удовольствием с тобой переспала.
– Сучка, – впрочем, теперь в голосе Сережи звучало скрытое одобрение, – чую, ты еще заставишь нас рвать волосы на заднице!
– Не волнуйся за свою задницу. И спасибо за ванну. – Я сунула руку в шапку пены. – Кстати, вода могла бы быть и погорячее.
Сережа, с несколько истрепанным чувством собственного достоинства, удалился, прикрыв за собой дверь. Наверняка он окопается где-нибудь поблизости, чтобы глазеть на меня в щелку, как в хичкоковском “Психо”. Но сейчас я меньше всего была похожа на затюканную секретаршу, по глупости стянувшую сорок тысяч долларов, хотя чувство самосохранения и подсказывало мне – будь начеку. Ты вступила на территорию саванны, кампос, льянос – а это чревато не только сезонами дождей, но и сезонами охоты, и из хищника можно легко превратиться в жертву, ничего не поделаешь. В освежеванную и хорошо выпотрошенную жертву.
Я не думала о Власе, моя совесть умиротворенно молчала. Все происшедшее с ним и со мной казалось эпизодом, увиденным из окна поезда, увиденным и тотчас же забытым. Первая месть сошла мне с рук, и я осталась безнаказанной (пока безнаказанной!) – это было самым главным. Теперь я почувствовала вкус – пока он был экзотическим, не набившим оскомины, слабоуловимым, но он был. Ты не должна останавливаться, ты не должна! Ты убрала только сошек, слепое орудие, бездумные машины – но ведь есть кто-то, и этот кто-то и придумал дьявольский план, который погубил твоих друзей и тебя саму. Значит, до него нужно добраться. А для этого – вернуться в Москву и попробовать распутать клубок с другого конца. У тебя есть кассета, еще не просмотренная; дневник Нимотси, еще не прочитанный, есть красный “Форд” Туманова. Стоило Нимотси позвонить Туманову, как его убили… Этот “Форд” сейчас не давал мне покоя и успокаивал одновременно – именно с него я и начну.
- Предыдущая
- 79/144
- Следующая
