В тихом омуте... - Платова Виктория - Страница 144
- Предыдущая
- 144/144
Нам нужно уходить.
– Куда? – Я не могла даже пошевелиться.
– Не куда – а отсюда. Ну и грязную историю провернули с тобой эти гады! Я ведь все слышал. Сидел с собаками и все слышал. Спокойные твари, правду говорят – лучший ротвейлер – это мертвый ротвейлер… Третья собака, двуногая, – этот Шура, подельник его, Александр Анатольевич, – не была такой безобидной, но тоже не сопротивлялась, дырка в башке – вот и все. Никогда не думал, что убить расслабившегося фээсбэшника, пусть и бывшего, так легко. Идем, Ева. Идем, не стоит здесь и оставаться. Все кончено, и ты теперь в безопасности.
Он аккуратно поднял мою записку, лежавшую возле трупа Кудрявцева, и положил ее к себе в карман.
– Черт, чуть вас не потерял под Бронницами, эта сволочь гоняет на своем джипе, как камикадзе. Если бы успел – они бы не убили этого мужика… Но тебя, кажется, я спас… Так что с тебя причитается ужин в гостинице “Метрополь”. Идем.
Как сквозь пелену, я видела, что он вынимает кассеты из мониторов внешнего обзора и как профессионально-осторожно вытирает все возможные отпечатки. Последним он обтер “браунинг” и вложил его в мертвые пальцы Дана.
Я видела все это и даже не могла пошевелиться, пока Олег насильно не взял меня за руку, не подвел к двери и не заставил переступить через безжизненное тело человека, которого я любила.
"Шкода” Олега Васильевича неслась к Москве. Я сидела рядом с ним и безучастно смотрела перед собой. Олег все время что-то говорил мне, он пытался объяснить, как оказался на даче Кудрявцева – все это время он следил за мной, стараясь хоть издали уберечь от возможной опасности – а то, что она есть, Олег не сомневался, у Грека было чутье на пограничные, на криминальные ситуации, он никогда не давал телефона Мари-лова просто так. И потом – именно об этом сказала ему гуща в моей кофейной чашке, а Олег верил в это свято. Вычислить прошлое Сирина и Александра Анатольевича не составило труда, тем более что о них обоих уже давно ползли мутные слухи в “конторе”. Он был в ту ночь у дома Туманова только потому, что следил за мной. А потом появился Дан, слишком внезапно, слишком подозрительно. Дан уже проходил по нескольким крупным делам о мошенничестве, но только как свидетель – он был бесстрашен и в психологических поединках ему не было равных. И ухватить его было невозможно…
Но сейчас я не хотела этого слушать. Возможно, потом, когда ужас сегодняшней ночи…
"Потом” – меня вдруг пронзило это слово. “Потом” – означало жизнь. Другую жизнь.
Я открыла окно – в салон сразу же набились мокрые, обжигающие хлопья, они ложились на ресницы и тотчас же таяли.
Я закрыла глаза – но только для того, чтобы снова почувствовать арбузный запах снега, возвращающий мне вкус этой самой другой жизни.
"Ну что? Чуть не погорела? – сказал мне вдруг вернувшийся и все простивший Иван. – Говорил же тебе, дядю Ваню слушать надо, даже Чехов Антон Палыч, царствие ему небесное, мной не брезговал. Я уж думал, кранты тебе, ко встрече готовился. А ты ничего, дура моя пупырчатая, выдралась, сбила-таки сметанку в маслице вологодское, не потонула. Переходящий вымпел тебе за это!"
"Именно, – вклинился Нимотси, – лягуха лапами сучила, чем вивисекторов дивила. Теперь на миксер мне плевать – с лягухой нынче буду спать!.."
– Сам сочинил? – улыбнулась я.
"Ну не Рабиндранат же Тагор, в натуре!” – обиделся Нимотси.
…А в лицо все бил и бил восхитительный и такой живой снег…
- Предыдущая
- 144/144
