В тихом омуте... - Платова Виктория - Страница 130
- Предыдущая
- 130/144
- Следующая
Я тряхнула головой: думать о нем перед дверью вскрытой квартиры – это полный идиотизм, неужели ты действительно влюбилась? Это ясно давно, зачем задавать глупые риторические вопросы…
В квартире было тихо – так тихо бывает лишь в отсутствие людей, от них не расходятся волны напряжение ожидания. В конце концов, глупо стоять на лестничной площадке, надо войти и посмотреть… В прошлый раз, когда ты вошла в свою собственную открытую квартиру, ты обнаружила там лишь мертвого Нимотси и двоих его убийц. Тогда тебе повезло. Может, и сейчас повезет – глупо стоять на лестнице, глупо, глупо…
За дверью было по-прежнему тихо.
Ну давай, не вечно же стоять здесь, и Дан должен позвонить в пять часов…
Я вошла, оставив дверь открытой настежь, чтобы сохранить себе путь к отступлению. Но в квартире никого не было.
Никого и ничего, кроме изуродованной до основания комнаты, вспоротых кроватей, развороченных кресел, опрокинутого стола, разобранного телевизора, перевернутых видеомагнитофонов.
Точно такой же беспорядок царил и в кухне, все содержимое настенных шкафов было вывалено прямо на пол и теперь лежало на паркете, пересыпанное гречневой крупой, которую я купила пару дней назад…
Я не удержалась и села на изуродованный подлокотник кресла: вот оно, сезон охоты начался, какого только тигра ты решила подергать за усы? Я была почти уверена, что тигр откликается на имя Александр Анатольевич и, вполне вероятно, они и сейчас следят за мной. Логично предположить, что Шинкарев хочет выяснить, кто же за мной стоит: в то, что я, одиночка, довольно сложно поверить, я его понимаю. Но мне было не до логики – Боже мой, провидение взяло меня за потную ладонь, когда я решила оставить дневник и кассету у Серьги, они опоздали…
Во всяком случае, нужно убираться отсюда, пока они не пришли и не продырявили мне башку. И все-таки я не могла отделаться от ощущения, что это действительно акция устрашения: они как будто говорили мне, они как будто хотели показать – ты у нас на крючке, ты и горстка дилетантов; теперь мы знаем, что письмо состряпала ты, – но и ты знай, что мы знаем. Самое время испугаться и начать делать глупости.
Но как он мог догадаться, что это именно моя сумочка, ведь там не было ничего, указывающего на меня: духи, помада, косметичка, Юнна Мориц, которую я читала на перегонах метро, – “Когда утихнет боль, и выпрямится рот, и с птицей укреплю пронзительное сходство…”. А что, если восторжествовала корпоративная этика – и Шинкарев связался с Олегом Васильевичем, ведь они проходят по одному ведомству… А в ту ночь Олег выходил из подъезда Туманова… Нет, это полный бред.
И тогда я вспомнила вечер знакомства с Володькой – я уронила сумочку на ступеньках, а Шинкарев поднял ее. Боже мой, у таких людей профессиональная память. Он мог связать это, и гораздо успешнее, чем это обычно делаю я, ведь чему-то же его учили…
Я зажала рот кулаком, чтобы не закричать. Шутки кончились.
Дан.
Дан, вот кто может помочь мне; вот кто может защитить меня. Конечно, я не имела права перекладывать на него свои проблемы, но другого выхода у меня не было. Одной мне не справиться; не исключено, что нам не справиться и вдвоем, но ничего другого мне не остается…
Главное сейчас – кассета. Нужно сейчас же позвонить Серьге и договориться о встрече.
Я машинально протянула руку к телефону и тотчас же отдернула ее – а вдруг телефон прослушивается. Ты, конечно, не высокий блондин в черном ботинке, это только ему совали “жучки” в коллекционный фагот, но все же, все же…
Через секунду я решила ехать к Каныгину; он просыпается не раньше девяти, еще час у него уходит на починку головы после вечерней дозы самогона. Сейчас было восемь, время у меня есть.
Я начала было собирать вещи в рюкзак, но сейчас же бросила эту затею: непонятно почему – мне было противно касаться вещей, которые переворошили дотошные лапы шинкаревских подручных. Свитер, джинсы и пальто – достойная экипировка, чтобы отправиться с ней в новую жизнь…
Осмотрев замок, я поняла, что он закрывается лишь на маленький сопливый язычок. Значит, квартиру худо-бедно можно защитить от толп безработных мародеров, а потом обязательно приедет охранник Серж, он ведь обещал…
Через пять минут я открывала дверь подъезда.
Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы внимательно оглядеться, а не бежать сломя голову, без оглядки. Вполне возможно, что асфальтированный квадрат, подпираемый стенами домов, может оказаться ловушкой.
…Из подъездов выходили родители с заспанными первоклассниками, за плечами детей болтались полупустые ранцы – громкий стук карандашей и пеналов не вызывал у меня подозрений. Не вызывал подозрений и угрюмый дворник, который мел дорожки: все обойдется, тебе просто надо держаться людей и ни в коем случае не оставаться одной.
Спустя час я уже была возле каныгинского дома. Забрать кассету, проехаться в автобусе и нырнуть в спасительное метро; из центра города позвонить Дану… Я проверила про себя его телефон. Дан Сикора, концерн “Фаэна” – что это за название, черт возьми… – президент, тиснение золотом… А там – будь что будет.
Я добралась до квартиры Серьги и затрезвонила в дверь.
Чертов Серьга спал, как сурок, – что и требовалось доказать. Устав звонить, я нетерпеливо заколотила кулаками в дверь – и тогда она так же мягко, так же вкрадчиво приотворилась; совсем как час назад у меня на проспекте Мира.
В квартире было тихо.
"Та-ак, голубчик, с твоей языческой страстью к самогону ты вообще перестал соображать. Кончится тем, что ушлые домушники растащат твои полотна, сбагрят их по сходной цене на аукцион “Кристи”, а ты, как всегда, останешься не у дел и помрешь на соломенном тюфячке, как Ван-Гог…"
– Эй, алкоголик, что же ты…
Я не успела закончить наспех сочиненную тираду, я успела только сдавленно вскрикнуть и зажать себе рот рукой – в комнате, возле разобранного дивана, уткнувшись лицом в пол, лежал Серьга.
Волосы у него на затылке слиплись от крови – я сразу же поняла, что это кровь, я видела ее в разных состояниях; голое тело было в кровоподтеках – должно быть, его долго били ногами, перед тем как проломить голову.
- Предыдущая
- 130/144
- Следующая
