Танец Лакшми - Платова Виктория - Страница 43
- Предыдущая
- 43/78
- Следующая
Он пожал плечами: «Мы встречаемся».
Меня что-то неприятно кольнуло, но я промолчала. Подумала, что это пройдет, найдет еще кого-нибудь и забудет. Но он не забывал. Где-то год назад стал с восторгом рассказывать о каком-то новом клубе, о том, какое там получает сексуальное наслаждение. «А как же Лариса?» — спросила я его тогда.
«Она ничего не знает», — отмахнулся он. Вот тут, пожалуй, я призадумалась всерьез. Если даже такой извращенный секс не отвратил его от… любовницы. Потом я решила, что его самолюбию льстит наличие двух любовниц. Я смирилась даже с этим. Стала принимать это как неизбежное зло, скрывать свои чувства, когда он говорил, что не может приехать ко мне.
«Ты занят?» — спрашивала я.
«Навещу Ларису», — отвечал он и смеялся.
А мне оставалось только смеяться вместе с ним, хотя все внутри сжималось от злости и ревности.
— Не надо, мама, — попросила Лара, — не трави себя. Ты же должна сама понять, что это был за человек.
— Я понимала, прекрасно понимала, — Айша Каримовна покачала головой, — но ничего не могла с собой поделать. Привязанность к нему, а точнее, какая-то слепая животная страсть, заставляла меня прощать и принимать этого человека. Мне даже нравилась его безнравственность, его наглость, его развращенность. Однажды я не выдержала и спросила его, кто же такая эта Лариса, с которой он так долго не может расстаться. Он посмотрел на меня, усмехнулся и лениво произнес: «А ты ее знаешь. Это твоя дочь, Лара».
Это был очень подлый удар, который просто смял меня. А он стоял, смотрел, усмехался: «Зачем ты спросила? Иногда гораздо лучше ничего не знать».
«Убирайся! — закричала я ему. — Убирайся и никогда больше не приходи!»
«Я приду, когда ты успокоишься», — сказал он и ушел.
Несколько дней я не могла прийти в себя. Мне казалось, что меня подло обманули. Я ненавидела его, ненавидела тебя. Но потом я все же успокоилась. Подобные ситуации ведь встречаются. Мужчина встречается с двумя женщинами. Одна мать, другая дочь. Сюжет совсем не новый. В Америке не один фильм поставили на эту тему. Так что же необыкновенного я для себя открыла? Виталий со мной был дольше и бросать не собирался. Да, я смогла успокоить себя. Но потом все снова рухнуло.
Айша Каримовна замолчала и задумалась.
— Вспомните поподробнее, — сказал подошедший Крон, — это очень важно. Что вы знали о его намерении уехать из страны?
Лара вздрогнула. Ей было не по себе, когда мать кричала на нее в присутствии посторонних, когда она вываляла ее в грязи, когда выставила грязное белье на обозрение. Своих отношений с Виталием она не стыдилась и не скрывала, обвиняя в его смерти Лару. Максим был готов поддерживать и защищать Лару, ему весьма неприятны нападки Айши Каримовны. Но он оказался деликатным человеком, беседовал в углу с рыжеватым веснушчатым парнем и не обращал внимания на разговор. А вот Крон слушал все эти выкрики и оставался бесстрастным. Вот и сейчас, когда Айша Каримовна немного успокоилась, незаметно подошел и включился в разговор. Подождать хотя бы немного ему и в голову не пришло. «Как был ментом, так и остался», — кольнула Лару неприятная мысль.
— Это случилось совершенно неожиданно, где-то за пару месяцев до его смерти. Он пришел ко мне вечером очень возбужденный. Пожалуй, я никогда не видела его таким! Еще подумала, что пьяный или под кайфом. Но он был именно сильно возбужден. Его просто распирало от какой-то невероятной новости. Я знала, что не стоит Виталия ни о чем расспрашивать, все равно не выдержит и сам скажет. Он не выдержал. Усадил меня с собой рядом и сказал, что у него есть сногсшибательная новость. Теперь его жизнь резко изменится, без всяких на то усилий с его стороны. Я заявила, что не понимаю, о чем речь. Тогда он достал из кармана маленькую вещицу и держал на ладони, чтобы я могла ее рассмотреть.
— Что это? — спросила я.
— Богиня Лакшми, — как всегда небрежно ответил он, — нравится?
— Это мне? — поинтересовалась я.
— Нет, моя милая, — он рассмеялся, — это мне! Эта вещь прислана для меня и является сейчас самой ценной из того, что у меня есть.
— Не понимаю, — призналась я, — в чем дело?
— Все объясню, крошка, — ответил он, — а сейчас принеси мне выпить.
Мне хотелось послать его к черту вместе с его дурацкой пуговицей, но он так улыбался и так выразительно на меня смотрел, что я сдалась, впрочем, как и всегда.
— Пуговица? — недоуменно спросила Лара. — А меня спрашивали про какую-то таблетку.
— Пуговица, таблетка, какая разница, на самом деле это была миниатюра, — отмахнулась Айша Каримовна.
— Как она выглядела? — спросил Крон.
— Небольшая, — ответила мать Лары, — Размером с пуговицу на пальто, такого желтоватого оттенка, толщиной, наверное, в сантиметр.
— Оправлена в золото? — подсказала Лара.
— Да, — Айша Каримовна кивнула, — красивая вещица. А на самой миниатюре вырезана женщина, которая танцует. Очень искусная резьба, женщина кажется просто живой. Но Виталий посмеялся тогда, сказал, что я темная, несмотря на всю мою образованность, потому что это не просто женщина, а богиня Лакшми. Как будто я обязана знать всех индийских богинь.
— Индийских, — повторила Лара. — Но откуда у него эта миниатюра?
— Уверен, что сам бы он об этом не догадался, в смысле об имени богини, — вмешался Крон. — Скорее всего, его кто-то на этот счет просветил. Но надеюсь, что он рассказал вам, откуда взялась у него эта вещь. И еще, если вам не будет трудно, не могли бы вы сделать ее набросок, хотя бы приблизительный.
— Не… могла бы, — между бровями Айши Каримовны залегла складка, — а ведь я даже могу вам ее показать.
— Лакшми? — воскликнула Лара. — Значит, она все-таки у тебя?
— Нет, конечно, — Айша Каримовна досадливо поморщилась, — самой миниатюры у меня нет, но дома имеются ее фотографии. Виталий любил фотографировать меня.
«И меня тоже», — пронеслось у Лары в голове, но она сдержалась.
— Нам бы очень хотелось, — сказал Крон, — чтобы вы показали эти фотографии. Поверьте, это очень важно.
— Не уговаривайте меня, — Айша Каримовна устало махнула рукой, — я и сама понимаю это не хуже вас. Надо ехать домой, там можете увидеть эти фотографии.
— Разумеется, — Крон кивнул, — мы отвезем вас.
Айша Каримовна встала и направилась к выходу. Она только окинула взглядом разгромленное помещение мастерской, но на бесстрастном лице ничего не отразилось. Айша Каримовна была сильной женщиной и умела держать себя в руках. До самого дома она не произнесла ни слова.
— Что это значит? — спросил Геннадий Семенович, глядя на пеструю компанию.
— Потом объясню, — небрежно бросила его жена, — а сейчас мне нужно привести себя в порядок.
— Конечно, конечно, — кивнул Крон.
— А ты что скажешь? — отец повернулся к Ларе.
— Случилась жуткая история, — ответила она, — мама все тебе объяснит. На нас напали, а в мастерской устроили погром.
— Что? — Геннадий Семенович остолбенел. — Надеюсь, ничего страшного не произошло? Вас ведь не… — он не договорил, вопросительно глядя на дочь.
— Нет, папа, — Лара дотронулась до руки отца, — все обошлось.
— И как же все это могло случиться? Перестань, Лара, говорить загадками. Я понимаю, что твоя мать сможет все объяснить, но от этих объяснений меня уже тошнит. А хуже всего, что и тебе, дочь, тоже досталось.
— Пожалуйста, папа, — попросила Лара, — нам сегодня много пришлось пережить. Так хочется немного понимания и сочувствия. И не только мне, — она проникновенно посмотрела на отца, — но и маме тоже.
— Ты никогда так не говорила, — сказал Яковлев хмуро. — Уверен, что все это произошло не из-за тебя. Я прав? Скажи только, я прав?
Лара молча кивнула. Объяснять ничего не хотелось.
— Понятно, — сказал Геннадий Семенович, — доигралась все-таки, значит. Что ж, надеюсь, она получила все, что хотела, — проговорил он, закипая. — Каждый получает именно то, что заслуживает. Но мне почему-то кажется, что она еще мало получила. Надо бы больше.
- Предыдущая
- 43/78
- Следующая
