Выбери любимый жанр

Смерть в осколках вазы мэбен - Платова Виктория - Страница 11


Изменить размер шрифта:

11

Затем Герт без зазрения совести бросил меня, польстившись на очередную поклонницу, я немного поплакала, а потом закрутила роман со студентом истфака Юриком Першиным, покорившим меня раз и навсегда своими огромными глазами орехового цвета. Я балдела от его кожи смугло-нежного оттенка созревшего грецкого ореха, темно-каштановых волос и маленькой темно-коричневой родинки над верхней губой. Роман наш то затухал, то вспыхивал с новой силой и тянулся так до окончания университета, после чего окончательно почил в бозе. Юрик Першин, пожалуй, единственный, о ком я вспоминала без раздражения, а с какой-то светлой грустью и иногда даже мечтала о том, что могло бы получиться, если бы мы не расстались.

Герт также периодически появлялся. Иногда я посылала его куда подальше, где и раки не зимуют, иногда плакалась ему в жилетку, в прямом смысле слова вытирая мокрое лицо его сальными волосами и пачкая косметикой сценический прикид Герта, иногда по старой памяти ходила с ним на какой-нибудь сейшн. Как ни странно, мы остались добрыми друзьями. Последний раз это чудо природы я видела года три с лишним назад, и вот он объявился на моем пути нежданно и негаданно. К чему бы это?

Если бы я могла тогда знать, что с нашей невинной встречи с Гертом в баре «Амальгама» начнется цепь жутких событий, пожалуй, я все же предпочла бы добраться домой на старом и расшатанном, но верном, словно пес Трезор, одиннадцатом.

Но, ничего плохого не предвидя, я спокойно сидела за столиком в «Амальгаме» и разглядывала своего бывшего любовника. Он заметил мой взгляд, подергал себя за ухо, в котором болталась серьга в виде весело скалящейся черепушки, сделал знак бармену и положил на стол руки.

— Что смотришь, — вопросил он, — ищешь приметы распада?

В этот момент мне не хотелось ни грубости, ни резкости.

— Просто смотрю, — ответила я миролюбиво, — постарел ты немножко, но это даже прибавило тебе шарма.

— Ну, ты загнешь иногда, Лидка! — заржал он. — У старого пропитого рокера и… шарм. Я тебе что — модель?

При воспоминании о модели настроение у меня сразу резко упало.

— Нет, — произнесла я нарочито спокойным голосом, — ты не модель, ты гораздо лучше.

Герт заметил мое настроение. Отобрал у подошедшего бармена бутылку, мигнул ему, мол, исчезни, и наполнил стаканы.

— Не бери в голову, — посоветовал он, — давай за встречу.

— Давай. — Я охотно подняла стакан.

— Но потом ты мне все расскажешь? — попросил проницательный Герт.

— Ты же сам… обещал… о гастролях.

— Я же сказал — потом. А о гастролях тоже успеется. Давай, что ли, за нашу неожиданную встречу.

— Давай.

Мы с ним немного выпили. Герт скривился — кислятина. Решив, что не виделись мы с ним порядочно, а одним вином сыт не будешь, он потопал за коньяком, пообещав прихватить что-нибудь на закусь по дороге.

Скрежет на сценическом пятачке немного притих, видимо, музыканты решили передохнуть. Пошехонцев согласился, и теперь я со спокойной душой и совестью могла писать следующую статью о таких вот ребятах. Кто знает, может быть, через несколько лет они станут мегазвездами и на концерт к ним нельзя будет попасть. А открою их я. Здорово! Весьма заманчивая перспектива. Но можно ведь также написать о Герте с его командой. Мол, знаю его все эти двадцать лет, знаком он мне с любой стороны, слегка намекнуть и на наш романчик. А что? Публика это любит, схавает за милую душу.

Куда, интересно, Герт запропастился? Ушел, и нет его. Забыл, что ли, что я его дожидаюсь? И все-таки совсем неплохая мысль сделать с ним интервью. Пусть действительно расскажет о своих гастролях, а также о планах на будущее. Впрочем, к тому времени, когда выйдет статья, он, возможно, вновь отправится колесить по городам и весям, но кого это сейчас волнует?

Так. Какое-то странное оживление на пятачке. Ребята, вероятно, отдохнули и теперь хотят явить посетителям «Амальгамы» что-то новенькое. Именно! Только не что-то, а кого-то. Герта собственной персоной. И чего этот выпендрежник туда поперся? Молодежь, конечно, балдеет, еще бы — живая легенда. И снизошла до того, что попросила гитарку у пацанов. Похоже, он и петь собирается. Точно. И зачем только я согласилась с ним сюда прийти?

— А теперь, дамы и господа, — весьма галантно объявил Герт, — мне хотелось бы исполнить песню для присутствующей здесь замечательной женщины. Возможно, многие из вас читали ее статьи, так как Леда — очень талантливая журналистка.

Вот хамское отродье! Меня-то зачем сюда приплел? Вон уже и глазеть начали, не хватало еще, чтобы кто-то подсел и начал изливать душу. А Герт почувствовал себя в своей родной стихии, он играл бодренький рок-н-ролльчик, так же бодренько подпевая себе. Мальчишки быстренько подстроились, и в баре «Амальгама» зазвучала старая известная песенка. Герт мастерски провел запил, затем оборвал аккорд на стонущем звуке, вернул гитару и раскланялся. Публика оживленно хлопала, просила добавки, но Герт решительно отмел все предложения и направился к стойке.

Вернулся он, нагруженный сверх всякой меры бутылками и шоколадом. Свалив эту груду на столик, он спокойно уселся и вытащил пачку сигарет.

— Здорово я?.. — нагловато улыбаясь, уставился этот тип на меня.

— Просто отлично. — Я начала злиться. — Мы зачем сюда пришли? Выпить немного, поговорить… Так нет, ты без понтов не можешь. Играть его, видите ли, потянуло. Ты что, у себя в студии не наигрался?

— Ну, Лидка! Ой, не могу, — Герт оглушительно заржал, потом закашлялся, перегнувшись пополам. — Ну, ты даешь, — с трудом выдавил он придушенным голосом.

— Запей, — мстительно посоветовала я, — сразу легче станет.

— Хоть одна здравая мысль, — прохрипел Герт, но послушался и, набулькав себе в стакан золотисто-коричневой жидкости, хватил ее залпом. Развернув шоколадку, принялся торопливо жевать.

— Герт, ты же коньяк хлещешь, а сам на машине. Или ты домой собираешься пешком топать?

— Пешком? С ума сошла! Я пешком не дойду.

— Точно. Как в старом анекдоте… Или нет, это, кажется, Задорнов рассказывал. Впрочем, какая разница, если ты сейчас налижешься.

— Да не собираюсь я. Что ты в самом деле! Ты знаешь, замечаю за собой уже года три, что на выпивку мало тянет. Могу, конечно, нажраться при случае, но чтобы просто так сидеть и бухать — это увольте.

— А ты не подсел, друг?

— Что ты, Лидка! А то мало народа от этой дряни загибается. Знаешь, я тоже заметил, если кто в молодости перебесился, попробовал всякое-разное, то в определенный период начинает себя беречь. С алкоголем завязывает, с наркотой, даже с сексом. То есть хочет еще немного пожить. Вот даже на старых западных рокеров посмотри. Так бесились — дым столбом, а теперь вполне респектабельные господа, которые себе ничего лишнего не позволяют.

— Кроме музыки, — не удержавшись, вставила я.

— Точно, — Герт вполне миролюбиво похлопал меня по плечу. — Ладно тебе, давай еще немного. Вон и шоколад самый разный, выбирай.

Я поворошилась в блестящей разноцветной куче, лежащей на столике, выбрала «Незнакомку» и зашелестела фольгой.

— И все-таки зачем ты полез на сцену?

— Ну, ты прямо совсем как моя бывшая жена! Я, как тебя услышал, чуть все бутылки на пол не выронил. И голос даже похож стал, и интонации! Какие все-таки бабы одинаковые. Особенно когда мужиков пилят.

— Нет, уважаемый, это ты пилил вон там.

— А что? По-моему, неплохо получилось. Для тебя, между прочим, старался. Вернее, для нас. Я попилил немного, а потом за пойлом пошел. Набрал всего и за бумажник. А мне бармен: «Что вы, что вы. Это все за счет заведения. И позвольте автограф». Ну, я расписался, жалко, что ли? Собрал барахлишко и к тебе. Разве плохо?

— А ты, Герт, оказывается, не только понтярщик, но еще и халявщик. Надо же такое придумать.

— Конечно, — он подмигнул мне, — а то ты, дорогуша, не знала. Уж не первый год знакомы. А выросли мы с тобой в золотые денечки застоя, так что от этих родимых пятен нам никогда не отмыться. Если получится, всегда на халявку прокатим.

11
Перейти на страницу:
Мир литературы