Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория - Страница 74

• Предыдущая
• 74/90
• Следующая

— Ну, в общем, да…

— Она, конечно, не была хакером в классическом смысле слова. Хакерство — это такая же философия, почтовый сервер и все прочее. Для неспециалиста это будет утомительно. Коротко — можно входить в Интернет и не используя телефон.

— Понятно. И что же было дальше?

— Дальше? — Базилевич взял новую сигарету. — Она объявилась два месяца назад. Сказала, что влипла в историю. Что ей угрожает опасность. Она даже завела себе собаку. Кажется, добермана.

— А в чем была опасность, она вам не поведала?

— В подробности она не вдавалась. Я понял, что она попала в клинч с одной очень серьезной фирмой. Дурацкая случайность. Ей удалось скачать компромат на какого-то крупного человека, главу холдинга, что ли… Возможно, они работали еще в паре с Кирсановым, но тот неожиданно завернул боты. Неожиданно для всех. Вы понимаете?

— И?

— Она сунулась было с этой информацией к конкурентам. Но… Короче, воспользоваться ею они то ли не успели, то ли сама Дарья заартачилась. А потом происходит слияние этих фирм, большая фирма поглощает меньшую, и Дарья с ее информацией становится неудобной фигурой. То есть… То есть, как если бы я знал, что вы убили человека…

— Интересный поворот, — улыбнулся Леля.

— Это к примеру… Так вот, если бы я знал, что вы убили человека, и пришел к вам напрямую. И начал шантажировать. И при этом понятия не имел, чем закончится дело. Вы могли бы заплатить мне отступные, а могли бы и убить меня. Если бы я запросил слишком дорого.

— Значит, она боялась, что ее уберут? Базилевич вздохнул и коснулся пальцами фотографии на столе.

— Не знаю. Может быть… А может быть, ее не устроила сумма, которую ей предлагали. И она искала другого покупателя. И ей важно было продержаться, пока этот покупатель не найдется.

— И какого рода информацией она обладала?

— Не знаю.

— Ну хотя бы приблизительно, что это было? — Леля растянул губы в кривой иронической ухмылке. — Номера счетов за границей? Номера счетов, по которым прокачивались деньги? Названия подставных фирм?

— Я не знаю, — пожал плечами Базилевич. — В подробности она не вдавалась.

— Ну, хорошо. А кто такой Барс?

— Барс? — Базилевич сделал удивленное лицо.

— Вот, читайте, — и Леля поднес к глазами благородного разговорчивого разбойника текст. — «Почему молчишь? Что с Барсом?»

— Ах, это… Так она называла одного своего нового ухажера. Делала при этом таинственное лицо и улыбалась. Говорила, что он довольно влиятельный человек. Похоже, именно ему она хотела предложить информацию. И к тому же совместить приятное с полезным. Он ей понравился.

— Понятно, — выслушивать очередную версию о сексуальных предпочтениях Дарьи Литвиновой ему не хотелось. — А откуда такая нетерпимость, Антон Антонович, — «если не появишься в течение двух дней»?

— Думаю, она была с ним близка, но не совсем доверяла. Она сама писала мне об этом. У нее параллельно был и еще какой-то парень. Знаете, я путаюсь в ее связях… Последний раз она приехала ко мне… Ну-ка, подвиньтесь, пожалуйста…

Базилевич придвинул к себе перекидной календарь и перелистал страницы гибкими пальцами.

— Ага. Последний раз она была у меня в самом конце января… Тридцать первого числа. Сказала, что уезжает. И что перед самым отъездом обязательно объявится. Но так и не объявилась.

— Куда она собиралась уехать?

Глаза Базилевича заметались, перескакивая с предмета на предмет, и наконец ухватились за пуговицы Лелиного пиджака.

— Я не знаю…

— Ну, хорошо. Значит, вы запаниковали?

— Она сказала, что никому нельзя верить, а особенно — любовнику, с которым спишь в одной постели. Особенно любовнику, связанному с большими деньгами. Который режет сферы влияния, как пирог… И если с ней что-нибудь случится, то я должен кое-что сделать…

— Кое-что?

— Покажите мне ваше удостоверение, — попросил Базилевич.

Неожиданный поворот. В самом начале разговора, у двери, он даже не дослушал Лелино скромное церемонное представление. А теперь требует документы и готов изучать их под лупой. Но Леля не стал впадать в негодование и документы все-таки протянул.

Он не выпускал удостоверение из рук (золотое правило следователя!), пока Базилевич разглядывал его со всех сторон, пытался поднести к глазам и помять края. Особое внимание инвалид уделил печатям, отметкам о продлении и подписям.

— Теперь вы читаете текст справа налево? — мягко поинтересовался Леля.

— Уже прочел, — Базилевич вздохнул.

— Остались довольны?

— Нет. Боюсь, что моя информация не в вашей компетенции.

От такой наглости Леля опешил.

— А в чьей же? Или вам нужно, чтобы перед вами строем прошли следователи Генеральной прокуратуры? В боевом порядке и со знаменем?

— Может быть.

Еще несколько мгновений — и они начнут откровенно хамить друг другу. Почувствовав это, Леля благоразумно замолчал. К тому же у него еще оставались кое-какие козыри на руках.

— Ладно. Оставим пока эту тему. Я бы хотел, чтобы вы ответили еще на несколько интересующих следствие вопросов.

— Какое следствие? — тотчас же насторожился Базилевич. — Следствие все-таки ведется?

— Это касается дальнейшей вашей переписки. Последних трех сообщений. Насколько я понял, вы получили предложение о встрече. От кого?

— Я не знаю, — честно признался Базилевич.

— Вы даже не знаете, с кем собирались встречаться? Этот человек не представился?

— Наполовину.

— Что значит — «наполовину»?

— Она послала письмо с компьютера Дарьи. Написала, что нужно встретиться. И назначила место и время-у Академии художеств, после семи. Не помню точно, когда это было. Несколько дней назад. Когда я раскрывал «входящие», то думал — слава богу, Дарья наконец-то объявилась. Но это была не Дарья.

— Как вы узнали?

— Разве вы не поняли? Она назначила мне встречу. Мне! Встречу! — Базилевич расхохотался, запрокинув голову, и похлопал руками по коленям. — Честное слово! Последние несколько месяцев я даже из квартиры не выбираюсь. Дарья знала об этом, потому что знала меня. Она сама приезжала. А человек, который прислал мне письмо, этого не знал.

— И вы написали ему — «Кто вы?».

— Да.

— И какой же пришел ответ?

— Женщина. Это была женщина. Она прислала сообщение в том духе, что «ее подруга. Необходимо встретиться. Это касается Дарьи». Я, естественно, поверил. Не мог не поверить. Если уж она в ящике — наверняка знает пароль. А пароль для входа ей могла дать только Дарья. Я пригласил ее сюда. А пришли вы. И сегодня уже 13 февраля…

— То есть… Вы хотите сказать, что она сама настаивала на встрече, но так и не появилась?

— Да. Именно это я и хочу сказать.

— И больше она никак не проявлялась?

— Нет. Если честно, я немного струхнул, хотя это и не в моих правилах.

— Как она назвала себя?

Базилевич пожал плечами.

— Я же говорил — подруга Дарьи.

— И никакого имени?

— Никакого.

— А вообще… Литвинова когда-нибудь говорила вам о своей работе? Своих подругах?

— Ну, кое-что о работе… Но это мало интересовало меня. Да и ее в последнее время тоже. А что касается подруг… Она как-то упоминала пару имен… В том контексте, что все они — карьеристки и стервы. И что гореть на производстве — верный способ заработать фригидность. И что фригидность вообще профессиональное заболевание работающих женщин. Она была забавная, Дарья.

Глаза Базилевича увлажнились, и Леля перевел дух. Слава богу, хоть какое-то проявление чувств! До последнего момента инвалид демонстрировал завидное спокойствие. Даже известие о смерти Литвиновой не особо выбило его из колеи. Что совсем уж странно, учитывая портретик на столе и такую — почти материнскую — заботу о Литвиновой в письмах.

— А вы знали, что она употребляет наркотики?

— Мы не говорили на эти темы. Но я догадывался.

— И никогда не пытались повлиять на нее как близкий друг?

— Нет. Наркотики — это одна из разновидностей веры. А я — веротерпимый человек.

• Предыдущая
• 74/90
• Следующая