Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория - Страница 61
- Предыдущая
- 61/90
- Следующая
— Вы рассуждаете, как мелкий пакостный обыватель, Владимир Владимирович… Вот, смотрите…
Трясущимися руками Наталья открыла «дипломат»: нет, ей ничего не пригрезилось, рубаха была на месте.
— Теперь вы видите? Теперь вы верите мне?
Но Воронов, казалось, даже не слышал ее. Он встал на колени перед раскрытой пастью «дипломата». В этой его позе — в напрягшихся острых локтях, в подобострастно выгнутой спине, в приспущенном, как траурный флаг, подбородке — было что-то от молитвенного экстаза. Или от детского благоговения перед восхитительными и еще не известными подарками, спрятанными под елкой. Не в силах больше сдерживать себя, он приблизил лицо к убийственному содержимому.
— Вы трогали что-нибудь? — прерывающимся голосом спросил он.
— Рубашка… Я разворачивала рубашку.
— Так. Действительно, кровь… И, судя по качеству пятен, ей уже около недели…
— Откуда вы знаете?
Воронов бросил на Наталью снисходительный взгляд:
— У меня это уже было… В пятом романе…
— «И смерть бывает неверна».
— Точно… Там, если вы помните, от конфигурации пятен крови на рубашке зависела судьба главного героя…
— Да-да, я помню.
— А «Смерть возвращается в гавань»?
— Ваш шестой роман, — выказала завидную осведомленность Наталья. — Кровь на полу затирали летней курткой…
— Именно.
Воронов пошарил глазами по рубашке и заметил запонку. И нахмурился:
— Это еще что за дрянь?
— Инь и ян, — с готовностью прокомментировала Наталья, с трудом подавив улыбку: ну, конечно, мужское-женское противопоказано Воронову, он всегда будет уклоняться от мобилизации на войну полов и шелестеть анемичными крылышками импотента.
— Вижу. Дешевое серебро, самая расхожая 925-я проба. В любом привокзальном ларьке купить можно. Уважающий себя человек такое дерьмо на себя не нацепит. Что еще у вас есть?
Наталья с готовностью сторожевой собаки при исполнении бросилась к рыжему рюкзаку Литвиновой и вывалила перед писателем все его содержимое. Воронов заползал между вещами, аккуратно подгреб их к себе и принялся рассматривать. Начал он с паспортов.
— Заграничный. Герман Юлианович Радзивилл. Шенгенская виза. И отвратительная морда… Пора, пора пересмотреть итоги приватизации… А она ничего. — Паспорт Дарьи Литвиновой надолго застрял в его цепких пальцах.
— Что, лучше бы героиней была она, а не я? — грустно пошутила Наталья.
— Лучше бы героем был А.П. Кривуля, — отрезал Воронов. — Уж он-то никогда меня не разочаровывал… Паспорт и билет в Мурманск. Она хотела уехать на историческую родину, но так и не уехала… Почему? Или ей не дали уехать?
— Тогда почему они не взяли деньги? — резонно спросила Наталья.
— Какие еще деньги?
— В портмоне.
Воронов раскрыл пухлый бумажник, и оттуда вывалились доллары.
— Три тысячи, — на глаз определил Воронов.
— Почему они их не взяли?
— Может, они фальшивые. — Неказистенький писатель проявил поразительное равнодушие к валюте. — По логике вещей, они должны быть фальшивыми. Впрочем, это довольно легко проверить. Чем еще вы меня порадуете?
— Черт, — вспомнила Наталья. — Электронная почта… Грим.
— Тот самый Грим, которого вы мне подсунули в качестве персонажа? Он что, тоже существует?
— Ну, конечно… Я вам сейчас покажу.
— Увольте, — поморщился Воронов. — Я не доверяю компьютерам…
— Я назначила ему встречу на сегодня. Вернее, он мне назначил. Но со всеми этими рубахами… Я совсем забыла. Из башки вон.
— От чьего имени вы назначили ему встречу?
— От своего…
— Вымышленного или настоящего?
— Я не вдавалась в такие подробности, как имя. Он все время присылал письма с какими-то смутными намеками, туманными предостережениями. Я была вынуждена вступить в переписку.
— И что же такое он вам сообщил? Пригрозил пойти в милицию, если вы не объявитесь?
— В общем, да.
На то, чтобы войти в Интернет, понадобилось добрых десять минут. Линия все время была занята — на нее вороньем слетелись ночные пользователи-льготники. Нового сообщения Грим не прислал, на что втайне надеялась и чего втайне боялась Наталья. А может быть, в дверь, которую он оставил открытой для нее, «подруги Дарьи», уже вошли другие люди?
— Показывайте ваши сообщения, — раздался у нее над ухом голос Воронова.
Она покорно открыла несколько последних писем Грима.
«Ответь, черт возьми, иначе я буду думать, что тебя уже нет в живых!»
«Почему молчишь? Что с Барсом?»
«Кто вы?»
«Хорошо. Сегодня вечером в 19.13. Проспект Металлистов, 113, квартира 3. Дверь будет открыта. Конец связи».
— Что скажете? — спросила она у Воронова, когда чтение писем было закончено.
— Откуда этот вопрос — «кто вы»? Он что, сразу же начал активно вами интересоваться? Или вы сразу выложили ему то, чего не сказали мне?
В голосе Воронова вдруг послышались ревнивые нотки.
— Нет… Когда он прислал первые два письма, я решила ответить. И послала письмо. Очень обтекаемое. Назначила ему встречу у сфинксов напротив академии. В никого не ущемляющее время — 19.13.
— 19.13. Соригинальничали? — Воронов просчитывал ее моментально.
— Мне показалось… 19, 13 — вполне в стиле этой квартиры.
— И что дальше?
— Дальше? Он прислал сообщение «Кто вы?». Воронов издали недоверчиво взглянул на монитор.
— Ну, не знаю…. Скорее всего он просто не мог приехать.
— Он мог перенести свидание на более позднее время.
— Это не то. Он не мог приехать в принципе. Об этом знала хозяйка квартиры, но не знали вы. Потому-то он и решил, что в почту залез чужой.
— Что значит — не мог приехать в принципе?
— Ну, разные бывают обстоятельства… Ноги переломал, когда падал с третьего этажа вместе с фрагментом водосточной трубы. Или с детства прикован к коляске. Мало ли какие варианты существуют. Но он все-таки согласился встретиться. Что вы ему написали?
— Написала, что необходимо срочно увидеться и что это касается Дарьи. Ее исчезновения.
— И он согласился. Да, он согласился. И написал, что дверь будет открыта. Скорее всего ему трудно передвигаться… Он согласился на встречу, а вы не поехали.
— Я совсем забыла об этом.
— Плохо. Что еще есть в этой машине? — Воронов осторожно постучал по компьютеру.
— Я не знаю. Я открывала только почту.
— Ловко вы меня обставили. Мне бы с самого начала сообразить, что не может такая, извините, усредненная женщина так складно вести сюжет да еще и находиться на шаг впереди меня.
— Нет. Это вы находились на шаг впереди меня. — В любое другое время Наталья возмутилась бы такому откровенному нигилизму, запустила бы в голову шовиниста Воронова его любимым пресс-папье, но сейчас выбора у нее не было. Покорность, глуповатое любопытство и мелкая лесть — вот ее единственное табельное оружие…
Но применять табельное оружие не понадобилось — Воронов пропустил ее замечание мимо ушей.
— Это все, что вы обнаружили?
— Еще вещи… Разные. Ее. Хозяйки.
— Ну это понятно, — Воронов презрительно ощерился. — Демонстрировали дорогие шмотки дружкам и подружкам. Выдавали за свои. Усредненная женщина. Я был прав.
Конечно, конечно, все, что вы скажете, Владимир Владимирович. Но сейчас вы должны мне помочь. Новая и совершенно неожиданная мысль пришла Наталье в голову. Воронов — вот кто может ей помочь: Кто может подтвердить…
— Значит, вы говорите, что за домом наблюдают?
— Да. Сначала он поднялся в квартиру. Назвал имя хозяйки. Пытался показать мне удостоверение. Его машина до сих пор напротив подъезда. Вы же видели…
— А это кто? — Воронов неожиданно заинтересовался фотографиями возле компьютера. Три грации на одном снимке (Дарья и две девушки) и три грации на другом (Дарья, Тума и Денис).
— Не знаю. Видимо, подруги. А на другом снимке — ее молодой человек.
— С которым вы виделись?
— Да.
— В жизни он выглядит не так самодовольно-глупо?
— Не так.
— Жаль, — Воронов выпотрошил рамки и перевернул фотографии. — Так. "Ксюха, Бадер-Бадер, я. «Калипсо». А вот и второй: «Вечер в „Автопилоте“. Декабрь». Что такое «Калипсо»?
- Предыдущая
- 61/90
- Следующая
