Ритуал последней брачной ночи - Платова Виктория - Страница 103
- Предыдущая
- 103/124
- Следующая
— Вы спите? — спросил у меня Рейно. Ну почему, как только я начинаю усиленно думать о чем-то, создается такое впечатление, что я сплю?!
— Нет. — Я была предельно холодна и предельно лаконична в ответе.
— В шкатулке я нашел еще кое-что.
— Не хватит ли сюрпризов?
— Сам удивляюсь. Они в кармане… Верхнем накладном, с вашей стороны. Возьмите…
— Здесь же темно!
— Там же — маленький фонарик.
Я запустила руку в карман и вытащила — сначала фонарик (действительно, крошечный, предназначенный явно для противоправных деяний). А потом — такую же крошечную стопку проколотых степлером листков. Она была настолько незначительной по размеру, что я даже не сразу нашла ее в бездонной пропасти кармана.
Я разложила листки на коленях и принялась изучать их.
— Ничего не понимаю…
— Это квитанции, — небрежно бросил Рейно. — К отправленным телеграммам. Очевидно, Игорь Пестерев тоже был любителем телеграфных сообщений.
— Вы стервятник. Зачем так издеваться над чувствами других людей? Вы наверняка никогда не любили…
— Зато вы наверняка проливали слезы не по одному десятку возлюбленных…
Я откинулась на сиденье. Возлюбленных у меня было гораздо больше десятка (и даже нескольких десятков), но ни один из них не стоил и слезинки. Разве что сентиментальный Лешик Богомол, большой любитель петтинга, подогретой водки и программы «В мире животных». Лешик умилял меня постоянными просьбами «вступить в законный брак» и страстью к коллекционированию пакетов для блевотины на международных авиарейсах. Стоило ему вылететь по своим бандитским делам за бугор, как его обширная коллекция пополнялась очередным шедевром типографско-самолетно-медицинской мысли с символикой авиакомпании.
Н-да, только Лешик заслуживал тихого вздоха…
— Успокойтесь, ничего я не проливала. Просто хочу вступиться за чужие чувства. Влюбленные обмениваются телеграммами, что же здесь дурного?
— В том-то все и дело, что никакого обмена не было! Посмотрите, там указан город, в который направляется телеграмма.
Я забегала пальцами по квитанциям. Квитанций было четыре. И на каждой из них варьировалось одно и то же сочетание букв — «МЕСТ…», «МЕСТН…», «МЕСТНАЯ».
— Соображаете, что к чему?
— С трудом… Вы хотите сказать, что телеграммы отправлялись из Питера в Питер же?
— Мы имеем тому документальное подтверждение, — Рейно гнал машину и даже не смотрел на меня. Кажется, у него были готовы ответы на все мои вопросы. Даже не заданные.
— И что это значит?
— Ничего, кроме того, что указано в квитанциях. Помните страстные призывы Алики? В разные месяцы, в разные годы и из разных концов света. А здесь… Все четыре — в течение месяца, в одном и том же городе, но из разных почтовых отделений. Подождите!..
Рейно так резко затормозил, что «опелек» едва не врезался в дорожный указатель «РАХЬЯ. 5 KM». А я едва не врезалась головой в лобовое стекло.
— Вашу мать! — выругалась я, исподтишка подсчитывая языком количество уцелевших зубов. — Не дрова везете, в самом деле!!!
Но Рейно было ровным счетом наплевать на мою многострадальную челюсть.
— Дайте сюда! Дайте их мне! — Он почти силой вырвал фонарик и квитанции из моих рук. И снова принялся изучать их. Но теперь к бумажкам добавился еще и «вечный календарь».
Чтобы не видеть этих судорожных телодвижений, я выскочила из машины и прошлась по обочине, разминая ноги. Было темно, где-то вдалеке (должно быть, в населенном пункте Рахья) побрехивали собаки, и за шиворот забирался сырой ветер. «Почему бы тебе, действительно, не уехать в Молдавию?» — вдруг подумала я. Там мало воды, но много солнца, там мало лесов, но много виноградников, там мало дождей, но много звезд на небе; там мало водки, но много вина, там мало шлюх, но много детей; там ты сможешь покорить Аурэла Чорбу…
— Куда вы пропали? — донесся до меня голос Рей-но. — Решили, что я буду искать вас в этих чертовых потемках?
— Уже иду…
Я вздохнула. Влажные мечты об Аурэле Чорбу придется отложить до лучших времен…
— Ну что, обнаружили что-нибудь из ряда вон? — безразличным голосом спросила я, усаживаясь на сиденье рядом с Рейно.
— Пока не знаю. В цепочке не хватает звеньев, но некоторые вещи настораживают.
— Какие же именно?
— Квитанции. Все четыре посланы из Питера в Питер. Это первое. Второе: все четыре посланы в течение месяца.
— Вы повторяетесь.
— Третье: все четыре посланы из разных почтовых отделений.
— Вы повторяетесь.
— Пятое, — Рейно было глубоко наплевать на мои комментарии. — Все четыре посланы из разных почтовых отделений, но практически в одно и то же время. Между десятью и одиннадцатью утра. И, наконец, шестое: все четыре отправлены в будние дни. Никаких суббот, никаких воскресений.
— Может быть, есть еще и седьмое? — Причина странного волнения Рейно до сих пор была мне непонятна. — Семь — магическое число.
— Седьмое? Пожалуй, есть… — Он даже обрадовался: я оказалась в нужное время в нужном месте и даже умудрилась подать нужную реплику. — Месяц, когда пошел поток телеграмм… Этот месяц — май. Май прошлого года. Последнее письмо Алики датировано апрелем прошлого года. А в июне ее убили. Слишком много событий для шестидесяти дней, вы не находите?
Я угрюмо молчала. Не исключено, совсем не исключено, что накануне вечером мы проводили шмон в квартире убийцы. И это мрачное ружье, которое так и хочется приставить к какой-нибудь зазевавшейся грудной клетке… И этот мрачный нож, которым так и хочется поддеть какие-нибудь зазевавшиеся мозги…
А ведь Алла…. Алла была убита неустановленным предметом… Предположительно — ножом. Об этом свидетельствовал характер раны!
Но каков подонок! Какова сволочь! Каков гад этот Игорь Аркадьевич Пестерев! Не простить своей возлюбленной опрометчивого шага! Копить ненависть на протяжении стольких лет! А потом вызвать в Россию доверившуюся ему женщину и хладнокровно расправиться с ней!..
О, мужчины! О, жалкие опоссумы, скунсы и тушканчики! Зарвавшиеся утконосы, возомнившие, что именно они правят миром! Обнаглевшие муравьеды, которые даже наивного доверчивого боженьку сделали своим сообщником! Наклеили ему бороду и переодели в брюки, когда он спал… Права, права Монтесума — от мужчин не приходится ждать ничего хорошего! В лучшем случае они оставляют тебя в покое и ограничиваются лишь слюнявым лобзанием рук. А за каждым таким лобзанием кажет лик змеиное жало!..
- Предыдущая
- 103/124
- Следующая
