Корабль призраков - Платова Виктория - Страница 33
- Предыдущая
- 33/112
- Следующая
– Ну-ну.
Вадик даже не собирался никуда выходить, наверняка он проторчит в каюте до самого ужина. А находиться вблизи от бумаг, которые интересуют меня больше всего на свете, и даже не притронуться к ним – это пытка, достойная святой инквизиции. Терпеть ее я не собиралась и потому сразу же приступила к зачистке местности и выдавливанию Вадика из каюты.
– Что ты такой кислый, Вадюня? – начала я издалека.
– Переел за обедом. Теперь изжога мучает.
– Может быть, сходишь за содой? У кока наверняка есть. – Мне так хотелось выставить несчастного оператора из каюты, что я не брезговала никакими, даже малейшими поводами и подбирала их на лету, как стервятник падаль.
– Ничего. Перетопчусь.
– А то отправился бы куда-нибудь, развеялся.
– Куда, интересно?
– Ну, не знаю. В спортзал, например. Там как раз Клио вербует волонтеров для игры в пинг-понг. Желающих хоть отбавляй, но без тебя картина не полна.
– И этот павиан тоже там? – Вадик не уставал злословить по поводу стюарда Романа.
– Пока не видела. Лови миг удачи. Как это она тебя тогда назвала? Мучачос! – Я развязно хихикнула, копируя Клио: если ты уже начала врать, то ври до конца, Ева.
– Нет. Не пойду.
– Дело твое. Я ведь просто так сказала.
Я вздохнула, улеглась на койку и посмотрела на часы. Десять против одного, что через пятнадцать минут Вадик отправится в спортивный зал.
Вадик созрел через десять.
– Пойду прогуляюсь, а то мне эти “Потерпевшие кораблекрушение” до смерти надоели. Все время перед глазами. – Эта была сущая правда: пророческая картина Доу висела в опасной близости от головы оператора.
Я мысленно себя поздравила: влюбленные мужчины просчитываются так же легко, как и влюбленные женщины.
– Ключ можешь не брать, – стараясь сохранять беспечный тон, сказала я. – Я никуда не выхожу до самого ужина.
Едва за Вадиком захлопнулась дверь, я быстро поднялась с кровати и повернула ключ в замке еще раз. Теперь он не войдет в каюту до самого ужина. Или хотя бы до того момента, как я не ознакомлюсь с содержимым папки. Даже если Вадик будет ломиться, я ему не открою. Никаких угрызений совести по этому поводу я не испытывала. Цель оправдывает средства.
Оставив листки и тетрадь на сладкое, я приступила к чтению газетных статей.
И в течение часа изучила содержимое папки вдоль и поперек.
Большей частью это были вырезки из солидных медицинских и криминалистических журналов. Все они в той или иной мере касались только одного вопроса: психологии серийных убийц. Митько удалось собрать весь букет: здесь были представлены маньяки, убивающие на сексуальной почве, религиозные маньяки, адепты всевозможных сатанинских культов, маньяки-каннибалы, маньяки-педофилы, маньяки-некрофилы и прочие, леденящие душу нечисти.
От этих академических статей на меня повеяло леденящим душу холодом.
Всего один только раз в своей жизни я сталкивалась с маньяком, отправившим на тот свет нескольких человек. Последним номером в этом списке должна была быть я…
Прошлое уже пыталось накрыть меня с головой, и в этой мертвой волне нужно было попытаться не умереть самой. Для того чтобы прийти в себя и избавиться от наваждения, мне потребовалось мучительно долгих полчаса. Мой собственный палач был изыскан и любил Фрэнка Синатру. Чудом оставшись в живых, я вынесла из всего этого кошмара только одно: любой маньяк выглядит гораздо более нормальным, чем абсолютное большинство людей. И начинает убивать по совершенно невинному поводу. Причинно-следственные связи, толкающие его на преступление, столь эфемерны, что понять их до конца можно лишь тогда, когда нож над тобой будет занесен. Или бритва полоснет тебя по глазам…
Похоже, что и старпома волновали те же проблемы.
Нет, “волновали” было неточным словом. Они его завораживали.
Уже в самом начале я совершила неожиданное для себя открытие: Митько собирал материалы, связанные не только с Питером. Попадались даже вырезки из таллинских газет – статьи на эстонском, снабженные подстрочником. Интересно, кто переводил их старпому, вряд ли в этом забытом богом месте так уж много этнических эстонцев. Да и старпом, при всей своей относительной интеллигентности, не производил впечатление полиглота. Видимо, все написанное имело для Митько исключительную ценность, и он старался обладать всей полнотой информации… Во всех этих статьях живописались подробности убийств молодых людей, в основном студентов творческих вузов нескольких крупных городов страны. Среди этих городов упоминался и Питер. Собственно, он и был отправной точкой преступлений. Первые сообщения об убийствах относились именно к нему. Всего в Питере было убито трое юношей: третьекурсник консерватории по классу виолончели, дипломник актерского факультета театральной академии и студент “Мухи”. Он занимался керамикой и был связан с Пушкинской, 10, известным в городе рассадником андеграунда. К одной из статей был подколот крошечный некролог, тоже вырезанный из газеты: “Коллектив Балтийского морского пароходства… Выражает соболезнование заместителю начальника по… В связи с трагической гибелью сына Сережи…”
Кем был Сережа – виолончелистом, актером или художником, я так и не узнала.
Но теперь мне стал ясен смысл реплики Митько о том, что дело передали наверх. Один из убитых юношей был сыном высокопоставленного морского чиновника. Газетное досье, сплошь состоящее из вырезок разделов “Криминал”, довольно подробно освещало это дело. Все они были завсегдатаями набирающих тогда силу ночных клубов для богемы. Все убитые были либо идейными гомосексуалистами, либо – если и гомосексуальными проститутками, то хорошо оплачиваемыми. Впрямую об этом не говорилось – материалы относились к первой половине девяностых, – но вполне внятно читалось между строк. В тех же публикациях мелькали скупые сообщения об особой жестокости маньяка, почти ритуальной жестокости. Убийца не только умерщвлял жертвы, но и обезображивал тела. Всегда одним и тем же способом. Каким – ни в одном из материалов подробно рассказано не было: в те времена даже бульварная пресса была достаточно целомудренной и щадила нервы обывателя. После трагической гибели “сына Сережи” убийства в Петербурге сошли на нет. Видимо, почувствовав, что кольцо вокруг него сжимается и все сомнительные заведения взяты под контроль, убийца залег на дно. Или вообще уехал из города.
- Предыдущая
- 33/112
- Следующая
