Хрустальная ловушка - Платова Виктория - Страница 56
- Предыдущая
- 56/92
- Следующая
— Я тебе не угрожаю, — еще раз повторил отец, — но если ты еще раз позволишь себе отвлечься от профессиональных обязанностей… Если ты еще раз позволишь себе смотреть на мою жену таким сальным взглядом, я тебя раздавлю. Ты понял меня?
— Понял, — просипел не ожидавший такого натиска Артем Львович.
— Не слышу!
— Понял…
— Смотри.
Отец с сожалением отпустил врача и сразу же успокоился.
— Какие будут рекомендации, доктор? — спросил он совершенно нейтральным тоном.
— Что?
— Завтра утром мы улетаем. Но на сегодняшнюю ночь я хотел бы получить четкие инструкции.
— Никаких инструкций. Полный покой и обездвиженность.
— Да, вот еще… Ее можно перевозить? Это не повредит травме? Не ухудшит ее состояние?
— Думаю, что можно. Я поставил ей.., вашей жене.., обезболивающий укол. У меня еще есть снотворное. Очень хорошее.
«Наверняка немецкое», — подумала Ольга.
— Немецкое, — тотчас же подтвердил ее мысли Артем Львович. — На основе барбитурата натрия… Очень качественный сон.
— Несите.
— Да, конечно, — присмиревший доктор выглядел кротким, как овца.
— Не смею больше вас задерживать.
Шмаринов отделился от окна и направился к дочери.
— Пойдем, малыш, — сказал он Ольге, обнимая ее за плечи: никаких эмоций в литых пальцах. Ничего не поделаешь, взрослая дочь — такая же данность, как и смена времен года, не больше. Самым ужасным было то, что Ольге эти прикосновения показались неприятными. В них не было ничего — ни любви, ни нежности, ни заботы.
Если бы она оставалась маленькой!..
Уже около двери Ольга обернулась и бросила взгляд на доктора, по-прежнему стоявшего у окна: он рассматривал удаляющуюся спину отца с растерянностью и почтением. Теперь Ольга понимала, почему Инке при всех ее многочисленных ни к чему не обязывающих флиртах и в голову не приходит изменить отцу: он слишком мощная фигура, он настоящий мужик. У него невозможно выиграть. Даже уверенный в себе Марк — ее собственный муж — блекнет на этом фоне.
…Марк сидел в кресле и щелкал пультом: здесь, в горах, телевизор брал сразу несколько спутниковых каналов.
— Почему ты так долго? — спросила Инка капризным голосом.
— Маленькая консультация у врача, девочка, только и всего.
— Что он сказал?
— Что с тобой ничего страшного не произошло.
— Это правда?
— А разве я когда-нибудь врал тебе? — Он, снова сел рядом с ней. — Завтра вечером мы будем дома. Никаких лыж, я упраздняю снег и горы. Не хватало только, чтобы я потерял тебя из-за этого.
Опять воркование!
Ольга поморщилась.
— Мы пойдем, папа! — сказала наконец она.
— Да. — Он не выразил никаких эмоций по этому поводу. — Я позвоню вам в номер.
Он даже не поинтересовался их телефоном! Впрочем, если здраво рассуждать — номер телефона есть у Инки. Так что отец здесь совершенно ни при чем. Все дело в ней самой.
— У нас не номер, — в голосе Ольги послышалась обида, — мы живем в коттедже.
— Хорошо. Я позвоню вам в коттедж.
— Мы будем в баре, Игорь Анатольевич. Здесь рядом, так что если надумаете…
Шмаринов ничего не ответил.
Оставив влюбленных, Марк и Ольга вышли из номера.
… По лестнице они спускались молча.
— Я вижу, у тебя упало настроение, кара? — спросил наконец Марк.
— Смотреть противно! — не выдержала наконец Ольга.
Уж Марку-то она может высказать все!
— О ком ты?
— Об отце!
— Я думал, ты будешь ему рада.
— Я и сама думала, что буду рада… Но то, как он сюсюкает с ней… В его-то возрасте!
— Ты несправедлива, кара. Он подает пример по-настоящему заботливого мужа. Заботливого и самоотверженного.
— Он подает пример всем прочим старым кретинам, женившимся на хорошеньких мордашках! Ходячее воплощение поговорки «Седина в бороду, а бес в ребро», — желчно сказала Ольга.
— Я этого не слышал, — Марк демонстративно закрыл уши.
— Нет, ты это слышал!
— Хорошо. В таком случае я не буду это обсуждать. Он мой начальник.
— Он прежде всего — мой отец!
Марк остановился и резко повернул Ольгу к себе.
— Да что с тобой?
— Ничего. Ты видел, как он облизывал ее конечности? Ах, эти крохотные больные ножки!.. Ах, моя безвинно пострадавшая девочка… «Я упраздняю горы» — ты слышал что-нибудь подобное, Марк? Он не поговорил с нами и трех минут… Он даже не поговорил со мной, его дочерью! Как будто бы я пустое место…
— Ну, если бы такое произошло с тобой…
— Если бы такое произошло со мной, он бы и ухом не повел.
— Правильно. Ухом повел бы я. Твой муж, если ты еще помнишь.
— Да. Но он мой отец…
— Кара! — Он заглянул ей в глаза. — Не будь ребенком.
Это нехорошая ревность. Она может завести тебя черт знает куда.
— На что ты намекаешь, Марк? — Она настороженно посмотрела на него.
— Во всяком случае, я рад, что ты в отличной форме. Все прошло, да? — Он ненавязчиво напомнил ей о событиях последних дней.
— Да. Все прошло. Пойдем выпьем за прилет. Он все-таки мой отец…
…Она напилась.
Сидя за отдельным столиком в баре, в обществе мужа, под нескончаемый разговор об отце, который Марк даже не находил нужным пресекать, она напилась.
Напилась впервые за много лет. Безобразно, отчаянно, минуя тихую и благостную стадию легкого опьянения и жизнеутверждающую — среднего. Поначалу Марк еще как-то пытался контролировать процесс, но потом просто махнул рукой.
Ольга, долгие годы принимавшая только щадящие дозы коньяка (не больше, чем сто грамм в один час и в одни руки), теперь пила все подряд. Марк устал подходить к стойке и заказывать новые напитки.
— А почему ты все это мне приносишь? — пьяно хихикая, спрашивала Ольга, опорожняя очередную рюмку холодной лимонной водки.
— Потому что ты устраиваешь истерики из-за каждого стакана.
— Ты хочешь меня напоить, да?
— Нет. Я не хочу тебя напоить. Ты сама этого хочешь.
— А ты решил мне потакать? Ты очень внимательный муж…
Ничего не скажешь… Ты хочешь сделать из меня сумасшедшую…
— Кара!
— Только учти, — Ольга погрозила ему пальцем. — Ничего у тебя не получится! Никогда. Я здоровый человек.
Она обернулась к соседнему столику, за которым сидела пожилая, весьма благообразная пара: шейные платки, пестрые гавайские рубахи, уместные разве что на Карибах, и матовый блеск черепов, просвечивающих сквозь седые волосы.
— Это мой муж! — Ольга ткнула открытой ладонью в Марка. — Мой любящий муженек! Хочет выдать меня за шизофреничку, страдающую раздвоением личности и подверженную психозам…
— Кара!
— Не затыкай мне рот!..
Ольга с трудом вылезла из-за столика и направилась к невинной супружеской чете. Подсев к старику, она положила локти на стол и заглянула ему в глаза.
— Вот вы! Вы когда-нибудь женились бы на молоденькой сучке только потому, что у нее груди, которые автоматически наводятся на первый попавшийся член? А?
Марк предпринял вялую попытку водрузить жену на место.
— Пошел ты! — отмахнулась Ольга. Она вдруг стала находить странное, почти болезненное наслаждение в этом своем состоянии. Пожалуй, стоит начать пить, и тогда тебе будет совершенно наплевать на целую дивизию душевных расстройств.
— Вы не ответили! — донимала Ольга старика. Его супруга наклонилась к нему и что-то шепнула на ухо.
— Больше двух говорят вслух, — радостно сообщила Ольга. — Вы, наверное, меня осуждаете?
В прозрачных, давно утративших цвет глазах старика не отразилось никаких эмоций.
— Осуждаете! — констатировала Ольга.
— Кара! — Марк повысил голос.
— Ich verstehe nicht <Не понимаю (нем.).>, — промямлил старик.
— О! Я тоже так думаю, — Ольга опять захихикала и положила руку старику на плечо.
Терпение Марка лопнуло. Он встряхнул Ольгу.
— Не нужно, кара! Они не понимают. Они иностранцы.
— Что ты говоришь!
— Ich bedaure <Я сожалею (нем.).>, — сказал он старику, приложив руки к груди. — Идем! Нам нужно домой…
- Предыдущая
- 56/92
- Следующая
