Китайская классическая "Книга перемен" - Щуцкий Юлиан Константинович - Страница 50

Иными словами, Пи Си-жуй в этой главе говорит, что удвоил триграммы Вэнь-ван, ибо, во-первых, древнейшая и непрерывная традиция приписывает удвоение триграмм именно Вэнь-вану, и, во-вторых, исследователи, опровергавшие эту традицию и относившие удвоение триграмм к Шэнь-нуну и раньше, делали это ошибочно, или не понимая цитируемый текст, или цитируя подложный. Таким образом, для Пи Си-жуя мнение, что удвоение триграмм принадлежит Вэнь-вану, представляется доказанным и возражения против этого кажутся несостоятельными[353]. На этом он кончает главу, однако даже сам замечает, что им еще не решен вопрос об иных, дочжоуских мантических текстах, аналогичных "Книге перемен". Этот вопрос он рассматривает в следующей главе.

Глава IV. "О "Лянь шани" и "Гуй цзане""[354].

По Кун Ин-да, "Лянь шань" и "Гуй цзан" впервые упоминаются в "Чжоу ли" (источник, по нашему мнению, достаточно сомнительный. – Ю.Щ.). Уже издавна ставился вопрос об авторстве этих утраченных текстов. Ответы на него не однообразны. Ду Цзы-чунь[355] полагал, что "Лянь шань" принадлежит Фу-си, а "Гуй цзан" – Хуан-ди. Один из оригинальнейших интерпретаторов "И цзина" Чжэн Сюань[356] распределяет эти тексты по династиям. "Лянь шань" он относит к династии Ся, "Гуй цзан" – к Инь, а "Чжоу и" – к Чжоу. Последнее, однако, он делает не потому, что название "Чжоу и" нередко понималось как "Чжоуский "И [цзин]"". Все эти названия он пытается осмыслить: ""Лянь шань" ("[Стоящие] одна за другой горы") значит: "[это] изображает, как горы выступая из-за облаков, тянутся одна за другой и не прерываются""[357]. Основанием такой интерпретации, по-видимому, служит предание, что в "Лянь шани" на первом месте стояла гексаграмма Гэнь[358] (Гора), в которой триграммы

 расположены одна над другой и изображают выступающие одна над другой горы[359]. По той же традиции, в "Гуй цзане" на первом месте стояла гексаграмма Кунь[360] (Земля), представляемая как сокровищница, в которую рано или поздно возвращается все, на ней возникшее. (Это представление отражено и в "Дао дэ цзине": "Все сущее доходит до расцвета, но каждое вернется в корень свой"[361].) Поэтому Чжэн Сюань говорит, что выражение "Гуй цзан" означает "Вернуться в сокровищницу": "Все сущее без исключения возвращается и хранится в ней [в Земле – Кунь]"[362].

Термин "Чжоу и", как полагает Чжэн Сюань, говорит о том, что система изменчивости "И цзина" как круг[363] универсальна и лишена всякой неполноты. Однако Чжэн Сюань эту свою (впрочем, весьма интересную) догадку не подтверждает (по мнению Кун Ин-да) ни одним текстом, и в наше время, говорит Пи Си-жуй, уже никто не разделяет точку зрения Чжэн Сюаня. Наоборот, известно, что Шэнь-нун назывался Лянь-шань-ши, а Хуан-ди назывался Гуй-цзан-ши[364]. Раз эти термины – названия эпох, то и "Чжоу" в названии "Чжоу и", по аналогии с "Чжоу шу" ("Книга записей [эпохи] Чжоу") и "Чжоу ли" ("Книга ритуала [эпохи] Чжоу"), надо понимать как "Книга перемен [эпохи] Чжоу". Эпитет "Чжоуская" мог быть приложен к "Книге перемен" еще до официального возникновения династии Чжоу, в те времена, когда Вэнь-ван был в заключении в Ю-ли; именно в порядке протеста против династии Инь, свержение которой он готовил, Вэнь-ван назвал свой текст своим родовым именем, считая его независимым от культуры предыдущей династии. Между прочим, и апокрифическая литература[365] указывает, что название "Чжоу и" дано по династии[366]. Бывали, правда, попытки совместить оба понимания термина. Но это – вряд ли допустимый эклектизм. Так, и Хуан-фу Ми[367] полагал, что слово "чжоу" означает в названии нашего памятника и "Чжоускую [династию]", и "чжоу" в смысле "полный" – в силу универсальной полноты учения, выраженного в этом тексте. Полнота эта – результат "удвоения триграмм", которое провел Вэнь-ван.

Правда, текст "Си цы чжуани", говорящий о "Лянь шани" и "Гуй цзане", не заслуживает доверия. Однако в последнее время большинство склоняется к мнению, что "Лянь шань" относится к династии Ся, "Гуй цзан" – к Инь, а "Чжоу и" – к Чжоу. Но верно ли это? Если думать, что "Гуй цзан" не особый текст, а тот же текст, что и "Чжоу и", но лишь расположенный в ином порядке, то его никак нельзя приписывать Хуан-ди, ибо в тексте[368] встречается упоминание Яо и Иньских царей, бывших ведь после Хуан-ди. Поэтому Хуан-фу Ми считал, что название "Лянь шань", как и рассказ о нем, могли возникнуть лишь при династии Ся, когда "Книгу перемен" выводили от Янь-ди[369], а "Гуй цзан" – при династии Инь, когда ее выводили от Хуан-ди. Хотя это и иное решение вопроса, чем у Ду Цзы-чуня, оно зависимо от него. Мы видели, что "чжоу" в комбинации "Чжоу и" понималось Чжэн Сюанем не как название династии, а как значимое слово. Пи Си-жуй предпочитает толкование Чжэн Сюаня и находит этому следующие подтверждения: если "Лянь шань" и "Гуй цзан" – названия эпох, то странно их отличие от обычных наименований Фу-си и Хуан-ди. Кроме того, если бы это были названия династий, то после них должен был стоять иероглиф "и", по аналогии с "Чжоу и", т.е. было бы "Лянь шань и" и "Гуй цзан и". Однако этого нет. Значит, Чжэн Сюань прав, когда он понимает слово "чжоу" в общем смысле, а понимание этого слова и теории "Книги перемен" он строит на "Си цы чжуани", где, между прочим, говорится: ""И [цзин]" – это такая книга, [... которая] по кругу омывает [как море] шесть пустот"[370] (т.е. весь космос заключает в себе)[371]. Поэтому Кун Ин-да ошибается, когда говорит, что Чжэн Сюань не документирует свое объяснение.

Пи Си-жуй, далее, указывает, что в трактате "Синь лунь", написанном ханьским Хуань Танем[372], говорится, что в тексте "Лянь шани" было 80 000 слов, а в "Гуй цзане" – 4 300 слов[373]. Уже это вызывает сомнение, ибо невероятно, чтобы текст времен династии Ся был столь более развит, чем текст династии Шан-Инь. Пи Си-жуй говорит, что в "Бэй ши" ("Истории северных [царств]") есть указание: "Лянь шань" – подделка известного Лю Сюаня[374]. Очевидно, и "Гуй цзан" – тоже миф. Известно, что отбор классических книг начался с редакторской деятельности Конфуция. До него "Чжоу и" упоминался наряду с "Лянь шань" и "Гуй цзан" так же, как и "Цзиньская Колесница" и "Чуские записки"[375] упоминались наряду с "Чунь цю". Но только последнему тексту Конфуций отдал предпочтение. Так же и "Чжоу и" – единственный текст, избранный Конфуцием. Только учения, одобренные Конфуцием, получили распространение, и апокрифы "Лянь шань" и "Гуй цзан" не могут стоять в одном ряду с классическим "Чжоу и".