Анук, mon amour... - Платова Виктория - Страница 64
- Предыдущая
- 64/90
- Следующая
– Нет, конечно же… У экспедитора из Нанси оказались наследники, правда – непрямые. Но о них совсем ничего не известно…
– Неизвестно или вы чего-то недоговариваете?
– Если я чего-то и недоговариваю… То это касается самого магазина. Но строго между нами, мсье Бланшар.
– Можете на меня положиться.
– Этот магазин – не самое веселое место. С ним было связано несколько смертей, не всегда уместных.
– Что вы имеете в виду?
– Насильственных. Ходили такие слухи. Правда, всего лишь слухи, не более…
– И где же они ходили?
– У нас, в профессиональной среде. Агенты не особенно жалуют дома с червоточинкой. Этим букинистическим занималось несколько человек, но лишь мне удалось продать его. И то – только потому, что сам клиент выразил желание заполучить эти несчастные двести квадратных метров.
– Клиент – это Ги Кутарба?
– Да. Он был очень заинтересован в приобретении букинистического. Я бы даже сказал – он был одержим им.
– Он знал о магазине что-то такое, чего не знаете вы?
– Я этого не утверждаю. Единственное, чем Ги поделился со мной, – это воспоминанием о первом посещении букинистического. Когда тот еще был букинистическим.
– Растрескавшаяся плитка на полу, живо напомнившая детство?
– Что-то вроде того.
– А вы говорили, что на сентиментального идиота Ги Кутарба похож не был.
– В подробности я не вдавался. Он хотел купить магазин и предложил хорошие комиссионные.
– И вы, конечно же, ничего не сказали ему о туманном прошлом магазина? И о нескольких неуместных, как вы выразились, смертях.
– Вы должны понять меня, мсье Бланшар… Комиссионные были уж больно заманчивыми.
– Я понимаю.
– И вот еще что… Даже если бы я сообщил Ги, что букинистический – не что иное, как штаб-квартира Сатаны, – даже это не остановило бы его. Ги – человек с воображением, а если уж человеку с воображением что-нибудь втемяшится в голову…
– Вы говорите о нем так, мсье Перссон… Как будто знаете его не только как клиента.
– Нет-нет… У нас были сугубо деловые отношения. Конечно, я был в курсе, что он блестящий начинающий парфюмер. И моя жена без ума от его духов… Но разве это повод для сокращения дистанции?
– Вы назвали его… м-м… экстравагантным.
– Разве?
– Назвали.
– Возможно. Мне так показалось.
– С чего бы это вам так показалось?
– Не знаю. Просто показалось и все. Все эти его рассказы о запахах…
– И когда только он успел рассказать вам о запахах?
– О, это забавная история! Мы с Ги застряли в лифте…
– В лифте? Каком лифте?
Мы поднимались в головной офис нашей фирмы… Чтобы составить одно из дополнительных соглашений к договору – и застряли в лифте, между четвертым и пятым этажами. И промаялись в кабине что-то около двух часов.
– Вы целых два часа провели в лифте и никто не пришел к вам на помощь?
– Был вечер, к тому же наша сборная играла с ботами…
– Это все объясняет.
– Вы футбольный болельщик?
– Нет. Предпочитаю шахматы.
– Странно…
– Что – странно? Связка «полицейский – шахматы»?
– Что вы… Я к тому, что тоже предпочитаю шахматы.
– Вернемся к лифту.
– Да-да, конечно… Ги оказался приятным собеседником.
– И о чем же вы беседовали?
– О чем могут беседовать два практически незнакомых человека, оказавшиеся в клетке между этажами?
– О букинистическом магазине, который один хочет купить, а другой – продать.
– Нет. Мы говорили не об этом. Вернее, не только об этом. Знаете, о чем он спросил меня, когда стало ясно, что в ближайшее время кабина не тронется с места?
– О чем?
– Видел ли я фильм «Лифт на эшафот» с Жанной Моро.
– Почему он спросил у вас об этом?
– Обстановка была подходящая. Созвучная названию. Я имею в виду почти водевильную ситуацию с лифтом…
– Я понял. А если бы вы оказались в охваченном пламенем здании – он спросил бы у вас, видели ли вы фильм «Ад в поднебесье»?
– Не знаю. Может быть.
– Так что вы ему ответили насчет Жанны Моро?
– Когда-то я смотрел этот фильм, со своей – тогда еще будущей – женой. Но абсолютно не помню, о чем там шла речь. Кажется, это был детектив. Мне показалось, что Ги немного расстроился, когда я не смог вспомнить сюжет.
– На этом кинематографическая тема была исчерпана?
– Почти. Он поинтересовался еще одним фильмом.
– Каким?
– Довольно необычное название, даже несколько мрачноватое. Погодите, я попытаюсь вспомнить… Я определенно видел его на какой-то афише, я подумал об этом и тогда, в лифте… Ну конечно! Старая афиша Французской Синематеки. Из того самого букинистического, бог знает сколько она там провисела… А фильм назывался «Диллинджер мертв», точно. Знакомое имя – Диллинджер. Вы не знаете, кто это?
– Кажется, был такой американский гангстер.
– Так фильм о гангстерах?
– Понятия не имею. Значит, вы трепались о кино.
– Мы не э-э…трепались о кино. Это не было похоже на треп о кино. Во всяком случае, Ги говорил о Диллинджере как о своем личном враге. Как будто этот Диллинджер отправил на тот свет всю его семью, увел у него невесту прямо из-под венца и сломал самому Ги позвоночник напоследок.
– Что же привело мсье Кутарба в такое возбуждение? Ведь Диллинджер мертв.
– Мертв?
– Мертв. Если судить по названию… Экстравагантность мсье Кутарба именно в этом и заключалась – в личных счетах с киноперсонажем и в жонглировании фильмами?
– Нет. Разговор о фильмах занял у нас минут десять от силы.
– А все остальное время?
– Я расспрашивал Ги о его работе. Вернее, о его духах. За несколько дней до нашего знакомства моя жена приобрела «Саламанку»… Нет, «приобрела» – не совсем точное слово. Счастливо воссоединилась со своим запахом – так будет вернее. Она даже внешне изменилась…
– Помолодела лет на двадцать и стала похожа на Ким Бессинджер?
– Ваша ирония не совсем уместна, мсье Бланшар…
– Простите, не удержался. Не очень-то я доверяю всей этой рекламе гигиенических средств…
– Духи – не гигиеническое средство. А что касается моей жены – она осталась собой.
– И при этом изменилась?
– Да. Я и забыл, какой она была двадцать три года назад, когда мы с ней только познакомились. Я забыл, а благодаря этим духам – вспомнил.
– О чем?
– О том, что в молодости она любила группу «Sex Pistols», мужские рубашки с запонками и сигары. О том, что она никогда не считала, что я подражаю Трумэну Капоте. О том, что она целовалась так, что дух захватывало…
– А духи сыграли роль афродизиака?
– Странно…
– Что странно? Связка «полицейский – афродизиак»?
– Нет. Странно, что вы вообще упомянули афродизиаки. Хотя внезапно нахлынувшие воспоминания… внезапно вернувшуюся память… можно считать афродизиаком.
– Ваша жена тоже вспомнила о сигарах? И о мужских рубашках с запонками?
– Нет. Достаточно было того, что вспомнил я.
– Вы сказали ей об этом?
– Я сказал ей только, что эти духи ей идут.
– Вы сказали об этом самому Ги?
– Я был ему благодарен – вот и сказал.
– А он?
– Спросил, какие сигары предпочитала моя жена в молодости… Духи – и есть воспоминания, примерно к этому сводилась его мысль: ничего другого найти в них невозможно.
– Интересно, что сказала бы на это ваша жена? Двадцать три года назад, когда целовалась так, что дух захватывало… Сколько ей было тогда?
– Девятнадцать.
– Вряд ли она думала о каких-то там воспоминаниях. Она ведь и тогда пользовалась духами. Или нет?
– Конечно. Ей нравился запах магнолии, немного дешевый, но убедительный.
– Немного дешевый?
– Я считал его немного дешевым, немного наивным, немного акцентированным, но именно в этом заключался его шарм. А знаете, мсье Бланшар, ведь и в «Саламанке» легко угадывалась магнолия… другая, без налета дешевизны – но все же магнолия.
– Облагороженная временем?
– Облагороженная воспоминаниями. Так что, может быть, Ги не так уж неправ?
- Предыдущая
- 64/90
- Следующая
