Дружина специального назначения - Платов Сергей - Страница 44
- Предыдущая
- 44/64
- Следующая
— Тогда точно, мы с Илюхой знаменитые верблюдные наездники, а с лошадями у нас того, в общем, некоторые сложности.
— Так что же мы будем делать? — уже с некоторым уважением посмотрела Соловейка на живых погонщиков верблюдов.
— Мозговой штурм, — огласил план на ближайшее будущее Изя.
— Чего? — не поняла Любава.
— Долго объяснять. В общем, смотри на нас с Илюхой и делай, как мы.
— Делай с нами, делай лучше нас, — подхватил Солнцевский.
Пока Соловейка расшифровывала древний советский спортивный лозунг, Изя притащил откуда-то внушительного вида бутыль.
— Горючее для штурма, — пояснил черт.
— Ты бы, что ли, пиво начал гнать, — пожаловался богатырь и хлопнул стакан. — А то сопьемся тут на нервной почве.
— Подумаю над твоим предложением, — согласился Изя и последовал богатырскому примеру.
Любава, внимательно следившая за данной процедурой, с сомнением заметила:
— Я так не могу, здоровья не хватит.
— Так и не надо, — успокоил коллегу черт. — Считай, что это была артиллерийская подготовка.
Мозговой штурм начался, Изя с Илюхой по очереди выдвигали самые удивительные проекты. Например, среди них был следующий: отправить голубиную почту энтому самому Сигизмунду, вызвать его на бой, подкараулить в поле и набить морду так, чтобы навсегда запомнил, как с Берендеем связываться. Данный проект, к сожалению, был отвергнут по причине отсутствия голубей, хотя идея признана содержательной и интересной. Еще не меньше двух часов коллеги штурмовали свои мозги, однако те выстояли. Ни одной реальной версии утверждено не было.
Наконец приятели приуныли и скатились на банальное употребление медицинской жидкости, которую с таким профессионализмом научился извлекать из некоторых составляющих Изя. Оговорюсь, Любава в памятном штурме никакого участия не принимала, а только с легкой тревогой смотрела на друзей. Мотя так же, находясь под впечатлением изложенных вариантов развития событий, находился в легком ауте.
— Так, значит, на лошадях мы добраться туда не сможем, — попытался подвести итог Изя.
— Эх, тачанка, ростовчанка, все четыре колеса... — задумчиво глядя в окно, промурлыкал басом Илюха. — Сейчас бы мой джип сюда, так через полтора часа на месте были бы.
— Погоди, — встрепенулся Изя. — Повтори, что ты сказал?
— Джип бы мой... — начал неторопливо повторять Илюха.
— Нет, раньше.
— Четыре колеса... — извлек из недр памяти Солнцевский.
— Гениально! — заверещал Изя. — Просто гениально! На местной телеге передвигаться невозможно, отобьешь все, что только можно, а вот рессорная тачанка, это уже что-то. Ну-ка бегом к Захару.
С этими словами Изя бросился собирать со стола остатки горючего.
— А я? — поинтересовалась вконец запутанная Любава.
— А ты ждешь нас с победой домой, — определил Соловейке роль Изя и, подцепив под локоть Солнцевского, быстренько покинул палаты.
Мотя, справедливо опасающийся сегодня чересчур активного черта, решил подождать хозяина дома.
* * *
Целую ночь коллеги вместе с Захаром колдовали над чудо-повозкой. Друзьям, конечно, несказанно повезло с мастером. Вы только представьте, как два типа на ночь глядя, в состоянии среднего алкогольного опьянения начнут рассказывать о конструкции рессорной коляски. Причем ни у одного из них нет технических навыков. Представили? То-то. А Захар из всего услышанного мусора умудрился выудить нужную информацию и к утру воплотить ее в жизнь.
За неимением времени за основу была взята обычная телега, которую «для служебной необходимости» реквизировал Изя прямо у ворот мастерской. Мужичок пытался возмущаться, но, столкнувшись взглядом с хмельным Илюхой, сменил гнев на милость. А после того как получил совет черта обратиться за компенсацией к верховному воеводе, вообще испарился, справедливо полагая, что легко отделался (кстати, так оно и было).
Друзья, как могли, помогали Захару, тем самым введя его в тихое бешенство. Наконец мастер удалил их из мастерской под предлогом добывания новых лошадей для повозки. Прежних лошадей мастер признал недееспособными и перевел в личное пользование княжеской мастерской.
Ввиду наличия в данный момент, мягко говоря, глубокой ночи княжеская конюшня почему-то оказалась запертой. Изя с Илюхой вначале долго будили сторожей, потом убедительно и больно доказывали им необходимость выбрать лошадей. Только с помощью остатков из заветной бутыли они наконец-то нашли общий язык, и в результате уже под утро к мастерской была доставлена пара прекрасных жеребцов вороной масти.
Захар также оказался на высоте, и, когда пропели первые петухи, во двор «Чумных палат» въехала странного вида телега, запряженная великолепными лошадьми. Это был, конечно, не «паджеро», но и не те ужасные средства передвижения, которыми пользовались аборигены. Какие-никакие, но рессоры там явно присутствовали, добавим к этому колеса, обитые воловьей кожей вместо шин (Изина идея), и получится вполне сносная колымага.
Тут оказалось, что помимо некоторых эстетических и технических недостатков в новом транспортном средстве есть еще один — размер. В момент реквизирования на такие мелочи друзья внимания не обращали. Зато теперь, при взгляде на внушительную по размеру тушку (Любавина работа!) Гореныша, стало очевидным, что Мотя в повозку не влезет. То есть он, конечно, влезет, но только он один.
Упрямый Илюха никак не соглашался оставить своего любимца дома, потратил не меньше часа, пытаясь решить эту проблему. Наконец сдался и он.
— Извини, дружище, но тебе придется остаться тут, — выдавил из себя Солнцевский, с грустью поглаживая головы змея. — Ты не волнуйся, мы скоро. Раз, два — и готово.
Мотя с удивлением уставился на Илюху тремя парами глаз, не веря в то, что ему говорят. Ведь это же любимый, обожаемый хозяин, и он просто не может поступить так с ним!
Это же я, твой Мотя! Так как же я могу оставаться дома, когда ты будешь наставлять на путь истинный заблудших овец? Ты, наверное, пошутил, да?
Такие мысли промелькнули в голове Гореныша и были аккуратно доставлены Илюхе. Солнцевский в ответ только обнял любимца.
— Мотюш, ты не волнуйся, — подключилась Любава, — я наготовила кучу еды, а Феофан любезно согласился побыть с тобой до нашего возвращения.
— Да ты даже соскучиться не успеешь, как мы вернемся, — вставил свое слово Изя.
Когда сборы были закончены, Илюха, стараясь не смотреть в глаза Моти, отвел его в дом и привязал на небольшой канат. По договоренности с домовым Змей должен быть освобожден через несколько часов (чтобы не увязался следом и не потерялся).
— Не скучай, я быстро, — закусив губу, смог выдавить из себя Солнцевский и бросился вон из комнаты.
— Хозяин! — застрекотал Мотя.
Заскрипев зубами, Илюха прыгнул в повозку, и Любава с ходу пустила лошадей вскачь. Город покинули в гробовой тишине. Казалось бы, ну что тут такого? Ну маленькая командировочка, так ведь ненадолго! Однако эти отмазки не действовали, Илюха почему-то ощущал себя предателем. Может быть, еще и потому, что как бы ни гнал эту мысль от себя Солнцевский, но рано или поздно ему придется действительно стать предателем и бросить трехголового друга. Ведь в двадцать первом веке нет места ни Горынычам, ни Злодейкам-Соловейкам, даже таким очаровательным...
Такая, в сущности, простая мысль, как ни старался Илюха, то и дело всплывала в его голове. Солнцевский с ней боролся, загонял в самые дальние уголки сознания, но она упорно возвращалась назад. Взбалмошная искренняя Соловейка и преданный Мотя, сами того не ведая, стали для него родными. Причем чем дальше, тем больше.
Изя был, конечно, тоже своим в доску, но черт вернется в двадцать первый век вместе с ним, а остальные два члена его мини-дружины останутся тут. Расставание неизбежно, и осознание этого отзывалось тупой болью в душе. Еще пару месяцев назад Илюха даже не мог представить, что его могут волновать такие проблемы. Уж что-что, а разрешать сложные ситуации он умел прекрасно. Однако, как ни старался Солнцевский, выхода из того тупика, в который медленно, но неумолимо зашла его жизнь, он не находил.
- Предыдущая
- 44/64
- Следующая
