Лабиринты души - Гнездилов А. В. - Страница 1

• 1/34
• Следующая

Многие философы говорят, что мы с вами живем в особенное время. Все сложнее человеку становится подчинить своей воле ход событий, многое выходит из-под контроля. Появляется страх перед будущим, потому что имеете с будущим приходит необычное.

К встрече с Необычным нужно быть готовым. Для встречи с необычным нужно проснуться. Проснуться душой.

Андрей Владимирович Гнездилов — необычный человек. Тот, кто может помочь проснуться и принять в свою жизнь необычное. Да, это непросто. Но только для тех, кто любит слишком долго спать. Говорят, что Вот, чья душа спит, рискует попасть в далеко не сказочную передрягу. Нет-нет, я и не думаю пугать вас, дорогие друзья. Я просто предлагаю открыть новую книгу Андрея Гнездилова и… проснуться!

Дорогие друзья, задумывались ли вы над тем, как рождаются сказки? Искали ли вы ответ на вопрос: что же это такое — «дар сказочника»?

Сказочник умеет переводить внешние впечатлении но внутренние образы, переживания. Этот процесс сопровождается появлением ярких метафор и сюжетных комбинаций. Таким образом, не всегда яркая, красивая внешняя действительность трансформируется в красочную и увлекательную действительность внутреннюю. И внутреннее переживание жизни становится самым настоящим приключением. Приключением, в котором нет места скуке, а возникающие проблемы воспринимаются как трудности пути, испытания на стойкость и возможность проявить себя в неожиданном качестве.

Таков взгляд сказочника, таков взгляд сказкотерапевта. А сказка — язык, посредник, для того чтобы мы могли говорить друг с другом на тонкие темы, созвучные нашей душе, нашим чувствам и потаенным мыслям. Терапевтическая сказка — это язык, на котором сказкотерапевт уговаривает душу человека пробудиться ото сна, навеянного социальными иллюзиями и эгоистичными ожиданиями.

Переплетение сюжетных линий и встреча с необычным, — вот она, основа для того, что нередко именуют чудом. Необычное врывается в жизнь, вытесняя из нее иллюзии и ожидания, заставляя человека принимать существование тонкой реальности.

Реально ли то, что описано в этих сказках? Думаете, нет? Если так, то вы ошибаетесь. Все описанное в этих историях — реальность. Но не внешняя, а внутренняя, психологическая. В этом сборнике немало сказок, как будто навеянных морем. Каждый вздох волны приносит новый сюжет, они накатывают друг на друга, переплетаясь в причудливом узоре. Но ведь и узор человеческой судьбы причудлив. Многие стремятся к ясности, но если приглядеться к ясным узорам, они могут показаться скучными. В хитросплетениях человеческих страстей есть особая магия.

Море часто рассматривают как символ нашего бессознательного, полного тайн и неожиданностей. Открыв эту книгу, вы отправитесь в плаванье. Конечно, это процесс небезопасный, но невероятно увлекательный. Оставаясь в кресле или на диване, Вы ощутите порывы ветра и скрип мачт. Ваше воображение, чувства, мысли начнут работать в особом ритме. Разве это не приключение?

А когда вы отложите книгу, закроете глаза и глубоко вдохнете, возможно, вас посетит мысль: «А ведь и мою жизнь можно описать как сказку!» И если такое произойдет — это прекрасно! Это означает, что вы — проснулись.

Как часто мы думаем, что наша жизнь зависит от воли владык, их доброты или скупости, от счастливой или невезучей судьбы, достатка или бедности, от близких людей, — но мало тех, кто понимает мир как искусство, движущей силой которого является магия музыки. С колыбельной начинается наше существование, и если мы чутки, то замечаем, что само наше тело являет собой природный музыкальный инструмент. Жизнь настраивает его на минорный или мажорный лад, а голос впитывает и передает все оттенки переживаний и мыслей. Каждое чувство, поступок, каждое действие озвучено внешне или внутренне. Голос — дитя души, а звуком, словом строится мир.

Жил в стране у моря человек по имени Норис. Был он музыкантом, и даже когда он просто что-то Говорил, его можно было заслушаться, так музыкален был его голос. Море и ветер, лес и горы, солнце И звезды дарили ему вдохновенье, и он готов был сочинять музыку, сказки, песни и стихи целыми днями. Впрочем, столь же охотно он молчал и слушал тишину. При дворе ценили его дар, и он носил титул главного королевского капельмейстера. В знак отличия ему надлежало носить алый жилет, расшитый золотыми парчовыми нотами, и такой же шелковый бант на шее. Вероятно, этот наряд, вместе со светлосерым сюртуком, сыграл свою роль в том, что музыканту дали прозвище Снегирь; другой причиной было то, что его любили птицы. Нимало не боясь, они садились ему на плечи и ели из его рук. Иные могли распевать свои серенады прямо на голове Нориса или аккомпанировали своим пением его игре на скрипке. Весь двор умилялся этим концертам. Дамы мечтали получить певчих птичек из рук маэстро в золоченые клетки при своих спальнях, кавалеры рассуждали, как было бы легко подманивать пернатых с помощью музыки и стрелять их с близкого расстояния, не задев капельмейстера. Нужно ли говорить, что сам Норис не одобрял подобного. И хотя он плохо сходился с придворными, у него была масса друзей и поклонников среди детей, которые шумной стайкой бегали за ним. Он учил их музыке, рассказывал сказки и дарил им волшебный мир красоты и гармонии.

Среди других детей он отличал одну девочку. Звали ее Ирэль. Однажды она пришла к нему со странной просьбой — научить ее летать.

— Я знаю, — сказала она, — вы волшебник и все можете.

Напрасно Норис разубеждал ее, она верила только тому, чего хотела. Как часто во время импровизаций капельмейстера у моря Ирэль, размахивая руками и подпрыгивая, бежала с горы, пытаясь взлететь. Иногда, по ее словам, ей это удавалось. Так или иначе, эти упражнения открыли в ней талант к танцам. Прошло несколько лет— и вот, чтобы посмотреть танцы Ирэль, приезжали гости из самых дальних стран. В самом деле, в минуты вдохновенья она буквально парила над сценой. Так она получила прозвище Чайки, и конечно же, непременным участником ее выступлений был Норис. Только под его музыку она могла создавать свои чарующие танцы, где крылатый мир воплощался в человеке и открывал свои тайны.

Красоту танца оттеняла прелесть самой Ирэль. То капризное море отражалось в ее облике, готовое сменить ласку лазурных волн на мятежную бурю; то таинственный свет луны вдруг изливался из ее опаловых глаз; то порывистость ветра, остужающего воду, в которой только что утонуло солнце, волновала ее гибкую фигуру.

И когда наконец во дворце стало тесно от поклонников танцовщицы, сам король Кудр предложил ей свою руку и сердце. Одно условие он поставил своей избраннице: отныне она должна была танцевать для него одного.

И вот — в бурные ночи, осенние или зимние, когда тяжелые водяные валы ударяли в стены королевского замка, в тронном зале зажигали факелы. Музыканты, скрытые на хорах, исполняли музыку Нориса, а юная королева, в развевающихся газовых покрывалах, с дымящимися факелами в руках, неслась по залу. Ткань и дым чертили узоры в воздухе, и словно оживал в стенах замка невиданный сад в тонком мареве восточных ароматов. Король, сидя на троне, пил густое рубиновое вино и наслаждался волшебными грезами, которые навевали музыка и танцы.

• 1/34
• Следующая