Сундук старого принца - Гнездилов А. В. - Страница 5
- Предыдущая
- 5/93
- Следующая
Дело в том, что Таида с детских лет подружилась с камнем. Какие-то обстоятельства лишили ее кукол, и тогда она нашла валун и стала играть с ним. Она поливала его, украшала цветами, пела ему песни, чтобы он не чувствовал себя одиноко, приносила к нему другие камни и рассказывала им разные истории. И самое поразительное — камень стал расти. Он теплел от ее прихода, мог следовать за Таидой, когда она уходила в другие места, в лунные ночи он становился прозрачным и внутри его можно было разглядеть скорчившуюся фигурку и светящиеся изумрудные глаза, наполненные невыразимым томлением. И если девушка пела, откуда-то из глубин валуна, как из бездонного колодца, ей подпевал низкий голос — и налетал холодный ветер, шумели деревья, и глухо гудела земля. С годами камень превратился в огромный валун, почти скалу, и даже принимал участие в жизни. Так несколько лет назад соседи-враги соблазнились слухами о сокровищах чудесного замка и кажущейся легкостью добычи. Тысяча отборных воинов осадила цитадель герцога. Помощь могла прийти лишь через три недели, но за это время замок можно было захватить несколько раз. Учитывая малочисленность гарнизона, противники считали, что хватит и одного штурма. Но наутро перед атакой вражеское ном безмолвии, которое хранил замок. О, никому не пришло бы в голову назвать Риманта бесчувственным анахоретом или унылым меланхоликом. Бури его чувств, несдержанность желаний, резкие смены настроения были привычны для тех, кто знал его близко. Но каменную маску покоя и владения собой ему навязывала воля замка, и он не смел противиться ей. Зато по ночам он нередко исчезал, и никто не смел даже предполагать, где он мог быть в долгие бессонные ночи. Возвращался он под утро, изможденный и обессиленный, и слуги прятались куда попало, чтобы не встретиться ему на пути. Преступная совесть или родовое проклятье, звериная тоска неуемного сердца или роковая тайна гнали его — трудно сказать. Верно, и сам герцог не смог бы объяснить, что с ним происходит.
Невозможно было объяснить и его связь с Таидой. Более несовместимую пару трудно представить. Прелесть ребенка сумела сохранить в своем облике герцогиня. Ее красота заключалась не в изысканности форм, не в удивительном созвучии с природой, которая наделяла ее и резвостью ручья, и спокойствием озера, задумчивостью вечернего тумана и беззаботностью весеннего ветерка, но в изменчивости, доходившей до совершенного слияния с тем, кто находился с ней рядом. Она была как зеркало души и отражала малейшие движения чувств собеседника. Ее чуткость давала возможность воплощать и видеть свой идеал любому существу, будь оно из мира людей или животных. Потому порой казалось, что она понимает язык зверей и птиц, змей и бабочек, деревьев и цветов. Все живое тянулось к ней и жаждало ее признания, ласки и любви. И верно, эти качества позволяли ей ужиться с герцогом и совершить чудо, которое иначе нельзя объяснить.
Дело в том, что Таида с детских лет подружилась с камнем. Какие-то обстоятельства лишили ее кукол, и тогда она нашла валун и стала играть с ним. Она поливала его, украшала цветами, пела ему песни, чтобы он не чувствовал себя одиноко, приносила к нему другие камни и рассказывала им разные истории. И самое поразительное — камень стал расти. Он теплел от ее прихода, мог следовать за Таидой, когда она уходила в другие места, в лунные ночи он становился прозрачным и внутри его можно было разглядеть скорчившуюся фигурку и светящиеся изумрудные глаза, наполненные невыразимым томлением. И если девушка пела, откуда-то из глубин валуна, как из бездонного колодца, ей подпевал низкий голос — и налетал холодный ветер, шумели деревья, и глухо гудела земля. С годами камень превратился в огромный валун, почти скалу, и даже принимал участие в жизни. Так, несколько лет назад соседи-враги соблазнились слухами о сокровищах чудесного замка и кажущейся легкостью добычи. Тысяча отборных воинов осадила цитадель герцога. Помощь могла прийти лишь через три недели, но за это время замок можно было захватить несколько раз. Учитывая малочисленность гарнизона, противники считали, что хватит и одного штурма. Но наутро перед атакой вражеское войско с удивлением увидело, что замок окружили гигантские валуны. Открылись ворота, и герцог, облаченный в доспехи, выехал навстречу врагам, Рядом с ним на тонконогом сером скакуне гарцевала его супруга Таида, за ними — около полусотни рыцарей. Уверенные в победе, войска противника ринулись в атаку, чтобы смять и уничтожить храбрецов. Но внезапно Таида запела странную песню, и камни на подступах к замку закачались и покатились вперед. Казалось, их можно было пропустить или объехать, но нет, они катились прямо на всадников, и увернуться от них было невозможно. Часть атакующих была раздавлена смертоносной лавиной, часть в ужасе бежала прочь. На следующий день камни исчезли, словно их и не было. Остался лишь один, чья душа отзывалась на зов герцогини.
Но не только друзья окружали Риманта и Таиду. Придворные шепотом рассказывали, что нередко по ночам в замке появляется страшный призрачный пес в сверкающем золотом ошейнике. Он проносится по залам, в бессильной злобе кусает рыцарские латы, и особую ярость пробуждает в нем живой камень Таиды. Пес бросается на него и грызет до рассвета. Жуткий скрежет и хруст разносится по замку, а вслед за тем тоскливый, разрывающий сердце вой. Никто не в силах прекратить эти ночные сцены, если сам валун герцогини не может противостоять бешенству привидения.
Странные чувства переполнили художника, когда он узнал о жизни замка и его обитателей. Он прикоснулся к тайне, которую — кто знает? — может, именно ему предстоит раскрыть. С другой стороны, участие грозило ему смертью. В минуты слабости и отчаяния Северин готов был покинуть зачарованный замок, но его останавливала мысль, что здесь зарыт ключ к его собственной судьбе, что, продолжив свой бесконечный путь, он не сможет забыть цветущих глаз Таиды, сумрачной улыбки Риманта, чуткой тишины чудесного замка и жуткого воя бешеного пса. И сам не зная конечной цели, он реставрировал старые залы, придумывал новые интерьеры для парадных галерей, сажал деревья в парке, разбивал цветники. Никто, казалось, не мог оценить его трудов, но он помнил слова Таиды, что должен чувствовать себя не слугой, а творцом. Да, красота должна жить, даже если замок обречен на забвение и безвестную смерть.
Меж тем сердце художника изнывало от привязанности к прекрасной хозяйке. Он искал способов угодить ей, обрадовать, сделать ей подарок. Она же молча принимала из рук его то цветы, то миниатюры с ее портретами, то украшения из драгоценных камней, которые Северин помещал в изысканные оправы. Таида дарила ему лишь улыбку, но он не сомневался, что она знает его чувства.
И вот однажды герцогиня привела его к своему камню. Обгрызенный железными клыками пса, валун лежал у порога, ведущего в парк.
— Помоги душе его выйти наружу! — попросила она. — Без этого я никогда не смогу быть счастливой, да и самому замку грозит гибель!
Дикая ревность охватила художника. Его живая любовь не может осчастливить Таиду, а уродливому камню это под силу! Северин едва сдержал стон. Нет, он не откажется от работы, он принесет в жертву своей возлюбленной даже свою жизнь, если она понадобится.
Взяв инструменты, он приступил к делу. Каждый неверный удар мог стоить жизни ему или душе камня, и он, сжав зубы, искал неведомый образ, могущий воплотить душу гранитного валуна. Если он ошибется, чудесный замок, быть может, уйдет на дно озера и он навсегда потеряет свою мечту.
Он работал день и ночь. Безумная собака не раз прибегала к нему, но с храбростью отчаяния он преграждал псу дорогу к камню, и тот отступал.
Дни бежали за днями, работа продвигалась вперед. И вот наконец вместо громоздкого валуна явилась сгорбленная человеческая фигура. Лицо хранило суровую озабоченность, а глаза прятались за плотно сомкнутыми веками. Поднять их у художника не хватило решимости. Стоило ему поднести резец к глазам, как камень издавал глухой стон.
- Предыдущая
- 5/93
- Следующая
