Роза в уплату - Питерс Эллис - Страница 41
- Предыдущая
- 41/49
- Следующая
Тем временем аббат отвел Кадфаэля в сторону и тихо сказал ему:
— Поскольку новости в обитель у Брода Годрика попадают с таким опозданием, вдова, наверное, не знает о том, что здесь произошло, и кое-что ей будет больно услышать. Этот ее работник, который умер и, хуже того, виновен…
— Я тоже подумал об этом, — так же тихо ответил Кадфаэль. — Она узнает обо всем раньше, чем окажется дома.
Мулы шли своим обычным, неторопливым и размеренным шагом. Как только они ступили на мост, Кадфаэль подошел, взял за уздечку мула Джудит и негромко сказал:
— Вас не было три дня. Быть может, прежде чем вы приедете домой, стоит рассказать вам, что здесь случилось за это время?
— Не нужно, — ответила Джудит. — Мне уже все рассказали.
— Ну, наверное, не все всем известно. Еще одна смерть. Вчера после полудня мы нашли тело, которое прибило к берегу на нашей стороне реки, там, где кончается Гайя. Утопленник — один из ваших ткачей, молодой Бертред. Я говорю вам об этом сейчас, — добавил монах мягко, услышав, как сдавленно, словно от резкой боли, вздохнула Джудит, — потому что сейчас у вас дома его кладут в гроб и готовят к погребению. Я не мог не предупредить вас, не мог допустить, чтобы, войдя в дом, вы столкнулись с этим неожиданно.
— Бертред утонул? — шепотом переспросила потрясенная Джудит. — Как это могло случиться? В воде он как угорь. Как он мог утонуть?
— Его ударили по голове. Впрочем, от этого удара у него, наверное, разве что в глазах потемнело. Но каким-то образом он получил еще один удар, прежде чем оказался в воде. Все это произошло ночью. Сторож Фуллера рассказывает целую историю, — осторожно заметил Кадфаэль и повторил все слово в слово, так, как сумел запомнить.
Пока монах говорил, Джудит не произнесла ни звука. Кадфаэль почти физически ощущал, как она замерла, как сопоставляет в уме час, место происшествия и, конечно, тесную пыльную комнатку, спрятанную за тюками с шерстью. Ей трудно будет сдержать слово и молчать. Умер еще один молодой человек, погиб, потому что прикоснулся к череде роковых событий, связанных с ней, Джудит. Вряд ли ей удастся выгородить третьего, раз уж они так близко оказались к разгадке.
Они дошли до городских ворот и ступили под арку. На крутом подъеме по Вайлю мулы пошли еще медленнее, но никто и не пытался подгонять их.
— Это еще не все, — продолжал Кадфаэль. — Помните утро, когда в саду нашли брата Эльюрика? Я сделал тогда слепок следа от сапога. Так вот, сапоги, которые мы сняли с Бертреда, когда принесли его тело в аббатство, — левый сапог… точно совпадает с этим слепком.
— Нет! — вскрикнула Джудит, не веря, и в голосе ее прозвучала мука. — Нe может быть! Это какая-то ужасная ошибка!
— Увы, это не ошибка. Совпадение полное.
— Но почему? Почему? Зачем было Бертреду рубить мой розовый куст? Зачем нападать на молодого монаха? — И тихим, слабым голосом добавила, как бы обращаясь к самой себе: — Мне об этом ничего не говорили!
Кадфаэль промолчал, но она поняла, что он услышал ее слова. Затем Джудит сказала:
— Ты все услышишь и обо всем узнаешь. Нам лучше поспешить. Мне нужно поговорить с Хью Берингаром. — И она тряхнула поводьями, пустив мула вперед по Хай-стрит.
Из открытых дверей домов и лавок начали высовываться физиономии любопытных. Джудит узнали, потрясающая новость передавалась от соседа к соседу, и, пока молодая женщина ехала к своему дому, ей вслед стали выкрикивать приветствия, только она их почти не замечала. Скоро всем станет известно, что Джудит Перл вернулась, что она приехала в почтенной компании монахов — и это после гнусных разговоров о том, что какой-то негодяй утащил ее, чтобы насильно заставить выйти замуж.
Сестра Магдалина следовала за Джудит строго по пятам, дабы никто не мог усомниться, что они путешествуют вместе. С той минуты, как они покинули аббатство, монахиня не произнесла ни слова, но у нее был прекрасный слух и острые глаза, так что большую часть из сказанного Кадфаэлем сестра Магдалина уловила. Мельник сознательно шел позади, пропустив женщин вперед. Он был твердо убежден в одном: любое намерение сестры Магдалины было правильным и мудрым, и никому не будет позволено помешать ей. А любопытством Джон не отличался. Все, что ему необходимо знать, чтобы быть полезным сестре Магдалине, она ему сообщит. Он так долго был ее верным помощником, что они понимали друг друга без слов.
Процессия добралась до улицы Мэрдол и остановилась перед домом Вестье. Кадфаэль помог Джудит сойти с мула, потому что арка в стене, которая вела во двор, была достаточно широкой, но слишком низкой, так что человек верхом на лошади проехать через нее не мог. Едва Джудит ступила на землю, как из дверей своей лавки выглянул сосед шорник, его глаза стали круглыми от изумления, и он бросился обратно — поделиться новостью с пришедшим к нему покупателем. Кадфаэль взял белого мула за уздечку и вслед за Джудит вошел во двор. Их встретил равномерный стук станков, работающих в мастерской, из дома доносились приглушенные голоса переговаривающихся женщин. Пряхи тихо и удрученно обменивались словами, никто не пел за работой в этом доме скорби.
Бранвен шла по двору, направляясь к двери в прядильню, и, услышав стук копыт по утоптанной твердой земле, обернулась. Издав короткий пронзительный крик, она с расплывшимся от удивления и радости лицом кинулась было к хозяйке, но тут же передумала, повернулась и побежала в дом, зовя госпожу Агату, Майлса и всех домочадцев. И вот уже Майлс выскакивает из дома и с горящими как огонь глазами несется навстречу кузине, раскрыв объятия:
— Джудит… Джудит, это ты! О, дорогая моя, где ты была все это время? Где ты была? Мы тут изошли от страха и волнений за тебя, обыскали каждую дыру, каждый закоулок! Видит бог, я уж и не чаял увидеть тебя! Где ты была? Что с тобой случилось?
Он еще не кончил причитать, как подоспела его мать, плача, захлебываясь в выражениях привязанности к племяннице и благочестивых словах благодарности богу за то, что опять видит ее, живую и здоровую. Джудит терпеливо выслушивала все это и ничего не отвечала, пока не иссяк поток вопросов. К этому времени все пряхи уже высыпали во двор, и ткачи тоже побросали свои станки. Поднялся такой галдеж, что, даже если бы Джудит заговорила, ее бы никто не услышал. Ураган радости пронесся по дому скорби, и унять его было невозможно, даже когда во двор вышла мать Бертреда, чтобы вместе со всеми посмотреть на хозяйку.
— Простите, что я вам всем причинила столько волнений, — произнесла Джудит, когда на секунду гвалт смолк, — я этого не хотела. Вы видите, я жива и невредима, так что беспокоиться больше не надо. Теперь я не потеряюсь. Я была в обители у Брода Годрика, у сестры Магдалины, которая была так добра, что проводила меня домой. Тетя Агата, приготовь, пожалуйста, постель моей гостье. Сестра Магдалина останется у нас на ночь.
Агата перевела взгляд с племянницы на монахиню, потом обратно, и легкая улыбка тронула ее губы, а в глазах загорелся хитрый огонек. Племянница вернулась из монастыря домой вместе со своей покровительницей. Наверное, она вновь обратилась мыслями к отказу от мирской жизни, иначе зачем бы ей убегать в обитель бенедиктинок?
— Конечно, конечно, с радостью! — горячо откликнулась Агата. — Добро пожаловать, сестра! Прошу, заходи в дом, а я принесу вина и овсяных лепешек, ведь ты, наверное, устала и проголодалась за время пути. Располагай этим домом, располагай нами, мы все в долгу перед тобой. — И она удалилась, с достоинством, как хозяйка.
«За три дня, — подумал Кадфаэль, наблюдая со стороны, — она уже успела привыкнуть к мысли, что распоряжается тут она. Отбросить такую привычку сразу невозможно».
Джудит собралась было последовать за теткой, но Майлс с серьезным видом заботливо взял ее за руку.
— Джудит, — прошептал он ей на ухо, — ты дала какие-нибудь обещания сестре Магдалине? Неужели ты позволила уговорить себя уйти в монастырь?
— А ты считаешь, что монашеская жизнь не для меня? — терпеливо спросила Джудит, глядя ему в лицо.
- Предыдущая
- 41/49
- Следующая
