Погребенная во льдах - Питерс Эллис - Страница 29
- Предыдущая
- 29/51
- Следующая
— Мое имя Ив Хьюгонин. Я из знатной семьи.
Его больше не держали. Бородач откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее. Его лицо не изменилось, он совсем не рассердился. Гнев не имел никакого отношения к его поступкам, которые он совершал абсолютно хладнокровно. Хищные звери не чувствуют к своим жертвам вражды, а также не ведают угрызений совести.
— Хьюгонин, да? А что ты там делал, Ив Хьюгонин, когда мы тебя нашли, — один, ранним утром, зимой?
— Я пытался отыскать дорогу в Ладлоу, — ответил Ив. Поднявшись с колен, он откинул с лица растрепанные волосы. Мальчик решил больше никого не впутывать и говорить только о себе. Он осторожно развивал свою версию — между правдой и ложью. — Я был в пансионе у монахов Вустерского аббатства. Когда на город напали, они отослали меня прочь из этой бойни. Я вместе с другими людьми пытался добраться до какого-нибудь тихого города, но мы потеряли друг друга во время метели. Сельские жители приютили и накормили меня, и я решил добраться до Ладлоу.
Он надеялся, что это звучит убедительно. Он не хотел придумывать никакие детали, так как в ушах у него все еще стоял грубый хохот, который вызвало у бандитов упоминание манора Уитбейч, где, по утверждению мальчика, он жил. Он с беспокойством подумал, отчего последовала такая странная реакция на его слова об Уитбейче.
— А где же ты тогда провел прошлую ночь? Не на открытом же месте!
— В хижине среди полей. Я думал, что засветло доберусь до Ладлоу, но начался снегопад, и я заблудился. Когда утих ветер и перестал идти снег, я снова отправился в путь. И тут я услышал ваши голоса и подумал, что вы подскажете мне дорогу.
Бородач размышлял, глядя на него с веселой улыбкой, лишенной, однако, всякого тепла.
— И вот ты здесь, и над головой у тебя прочная крыша, за спиной — пылающий огонь, а перед тобой — еда и питье, если ты будешь себя хорошо вести. Конечно, за твой стол и ночлег надо будет заплатить, Хьюгонин! И Вустер… А не сын ли ты того Джеффри Хьюгонина, который умер несколько лет тому назад? Мне помнится, что основная часть его земель находится в том графстве.
— Я его сын и наследник.
— Ах вот как! Ну, тогда не возникнет трудностей с оплатой твоего содержания. — Прищуренные глаза хозяина удовлетворенно блеснули. — А кто сейчас опекун вашей светлости? И почему он отпускает тебя зимой одного, не снабдив всем необходимым?
— Он недавно вернулся в Англию из Святой Земли и ничего обо мне не знал. Если вы пошлете кого-нибудь, то узнаете, что он в Глостере, он сторонник императрицы.
Мальчик увидел, что предводитель отрицательно покачал головой, отмахиваясь от этого предложения. Очевидно, сам он не был ни на чьей стороне в этой гражданской войне, и ему было наплевать, каких взглядов придерживались другие. Он создал свою собственную партию и не признавал прочих. Но, разумеется, он бы с удовольствием содрал выкуп с обеих сторон.
— Его имя Лоран д'Анже, — продолжал Ив. — Это брат моей матери. — Это было известное имя, и обычно на него благосклонно реагировали. — Он щедро заплатит, чтобы меня вернуть.
— Ты так уверен в этом? — Бородач рассмеялся, — Дяди не всегда горят желанием выкупать племянников, которые должны в один прекрасный день унаследовать большие поместья. Известно, что некоторые предпочли не платить выкуп, поскольку это было им невыгодно, и предоставили своим племянникам исчезнуть с лица земли, а сами стали наследниками их состояний.
— Он не станет наследником вместо меня, — возразил Ив. — У меня есть сестра, и она далеко отсюда, в безопасном месте. — Внезапно его пронзила острая боль при мысли, что он не знает, где сейчас Эрмина, а ведь она может находиться в столь же бедственном положении, как и он. Однако голос его не дрогнул, а выражение лица оставалось непроницаемым. — К тому же мой дядя — честный человек, — холодно сказал мальчик. — Он ничего не пожалеет и заплатит выкуп. И таким образом получит меня обратно живым и невредимым, — подчеркнул он.
— Ни один волос не упадет с твоей головы, если он даст хорошую цену, — смеясь, сказал главарь и обратился к парню, стоявшему у Ива за спиной: — Я отдаю его на твое попечение. Накорми его, обогрей у очага, а когда он поест, хорошенько запри в башне. И помни: если он ускользнет, расплатишься собственной головой. Этот мальчик стоит гораздо больше, чем все добро, которое мы привезли из Уитбейча.
Брат Элиас проснулся, перейдя из мирного забытья без сновидений в этот страшный, мучительный мир. Уже рассвело, и бледный дневной свет пробивался сквозь щели хижины. Он был один. Но ведь тут ночью находился кто-то еще, он это помнил. Да, был мальчик, который составлял ему компанию и, лежа рядом на сене, согревал его. Во время снегопада они поддерживали друг друга, ощущая взаимную симпатию, и пытались вместе одолеть нечто большее, чем холод и жестокий ветер. Что бы ни случилось с мальчиком, он должен его найти и убедиться, что ему не причинят зла. Дети имеют право на жизнь — право, которое многие взрослые утратили из-за своих глупостей, ошибок, грехов. Сам он изгой, но мальчик чист и невинен, и его надо защитить от опасности.
Брат Элиас вышел наружу. Под карнизами, где ветер сдунул снег, оставив лишь тонкий слой, были четко видны маленькие следы, слегка припорошенные свежим снежком. Они поворачивали вправо, вниз по склону, и там, в глубоком снегу, коренастая энергичная фигурка проложила неровную борозду, которая огибала заросли кустарника и спускалась вниз, к рощице.
Элиас шел по следам мальчика. За деревьями была проторенная тропинка, пересекавшая наст, который был почти ровным и постепенно поднимался к востоку. По этому пути прошли лошади, а с ними пешие люди — их было достаточно, чтобы утрамбовать дорогу. Они шли с запада. Забрали ли они с собой мальчика? Тут было трудно обнаружить следы ребенка, но, несомненно, он бежал по склону холма, потому что хотел присоединиться к ним.
Пребывая в своем мире сновидений, куда не могли проникнуть ни холод, ни боль, открытом только для воспоминаний о мальчике, брат Элиас повернул на восток и направился по дороге, по которой прошел этот неизвестный отряд. Хотя борозда, которую они проложили сквозь снежную равнину, была завалена сугробами, по ней легко было идти: эта сильно петлявшая дорога, очевидно, была давно проторена, чтобы облегчить подъем. Она изгибалась вдоль всего склона холма. Пройдя примерно триста шагов, Элиас заметил первое темно-красное пятно на белом снегу.
Кто-то пролил кровь. Немного крови, но тут брала начало пунктирная линия из рубиновых бусинок, и через несколько минут он нашел еще один кровавый цветок. Взошло солнце, и его бледный свет пробивался сквозь туман, который днем должен рассеяться. Красные пятна сверкали, заледенев на морозе. Их не растопит полуденное солнце, выглянувшее ненадолго, и только ветер может припорошить снегом. Брат Элиас шел по дороге, где кто-то капля за каплей истекал кровью. За кровь платят кровью. Если это кровь мальчика, если ему причинили зло, то он, Элиас, которого уже коснулись отчаяние и смерть, все же сможет умереть не зря. Он должен спасти ребенка или отомстить за него.
Нечувствительный к холоду, боли и страху, в сандалиях на босу ногу, брат Элиас шел по проторенной дороге — он искал Ива.
- Предыдущая
- 29/51
- Следующая
