Датское лето - Питерс Эллис - Страница 35

• Предыдущая
• 35/52
• Следующая

— Овейн этого не потерпит, — объявил Кадфаэль. — Кадваладр солгал. Однако Овейн исправил положение. И его брат должен сам исправить свои ошибки.

— Откуда ты столько знаешь? — мягко спросил Марк.

— Я позаботился о том, чтобы быть поближе. Ты думаешь, что добрый валлиец будет пренебрегать собственными интересами, когда дело касается вышестоящих?

— Я думал, что добрый валлиец не признает никаких вышестоящих, — с улыбкой заметил Марк. — Ты прижался ухом к коже, из которой сделана палатка?

— Да, ради вас я пошел на это. Овейн предложил Отиру выкупить нас троих. И хотя Отир не пожелал сразу прийти к соглашению, он обещал нам жизнь и некоторую степень свободы, пока не придет к какому-то решению. Так что нам особенно нечего опасаться.

— А я ничего и не боюсь, — заявила Хелед, все еще не отрывая задумчивого взгляда от простора, в котором исчез Овейн. — Так что же будет дальше, если Овейн решил предоставить брата его собственной судьбе?

— Ну что же, подождем, пока Отир не решит взять за нас выкуп или пока Кадваладр не наскребет ту сумму деньгами или скарбом, которую обещал датчанам.

— А если Отир не сможет ждать и решит силой отнять свое вознаграждение? — предположил Марк.

— Этого он не сделает, если только какой-нибудь дурак не начнет убивать и не спровоцирует его. Отир сказал, что потребует вознаграждение у своего должника. И так он и поступит, потому что тут не только затронуты его интересы: он имеет зуб против обманувшего его Кадваладра. Он не захочет, чтобы Овейн со всем своим войском вступил в бой, если этого можно избежать, получив свои деньги. Отир вполне способен строить собственные планы, — проницательно заметил Кадфаэль, — и, как мне кажется, лучше, чем многие из нас. Не только Овейн и Кадваладр себе на уме, у Отира тоже есть кое-что про запас.

— Я не желаю, чтобы кого-то убивали, — заявила Хелед таким тоном, словно имела право отдавать приказы всем воинам. — Ни у нас, ни у них. Я лучше буду и дальше оставаться в плену, только бы никого не убивали. И все же, — добавила она, сокрушаясь, — я знаю, что дела зашли в тупик, но все должно как-то закончиться.

«Все закончится, — подумал Кадфаэль, — если только в дело не вмешается какое-то неожиданное несчастье. Отир примет выкуп за пленников — вероятнее всего, после того, как закончит свои счеты с Кадваладром. Это он сделает первым делом. Теперь у него нет обязательств перед бывшим союзником. Кадваладр может отправляться в изгнание после того, как уплатит долг, или приползти на коленях к брату, выпрашивая назад свои земли, — Отир ему ничего не должен. А так как ему надо заплатить всем своим людям, он не откажется и от выкупа. Хелед будет освобождена и снова отправится к Овейну, под его покровительство. И в войске Овейна теперь есть человек, который предъявит на нее свои права, как только она вернется. Хороший человек, как сказал Марк, с приятной внешностью, прекрасной репутацией, значительными владениями, к тому же в милости у принца. Что ж, ей могло повезти гораздо меньше».

— Есть все основания думать, — сказал Марк, — что для тебя это приключение закончится весьма завидной жизнью. Этот Йеуан, которого ты никогда не видела, готов принять тебя и любить, и он достоин того, чтобы ты за него вышла.

— Я тебе верю, — ответила Хелед довольно смиренным тоном. Однако взгляд ее был устремлен в море — туда, где небо и вода сливались в плотный, мерцающий туман, за которым уже ничего было не разглядеть. И Кадфаэль вдруг поймал себя на том — а может, ему померещилось, — что если в голосе брата Марка звучит убежденность, то в ответе Хелед — женственная покорность.

Туркайлль вышел из палатки Отира, где закончилось совещание, и спустился к берегу залива — там был причален его корабль, отражавшийся, как в зеркале, в неподвижной воде отмелей. Стоянка в устье Меная отделялась от песчаного побережья залива косой из гальки, за которой две реки с притоками прокладывали свой извилистый путь к проливу, в открытое море. Туркайлль постоял, окидывая взглядом воду и землю, залив, тянувшийся к югу более чем на две мили, бледно-золотые отмели и серебряную водную гладь, а там, вдали, зеленый берег Арфона и за ним холмы. Был прилив, но полной силы он наберет лишь часа через два — тогда он покроет все, оставив лишь узкую полоску соленого болота у самой кромки залива. К полуночи вода схлынет, но маленький корабль с небольшой осадкой можно будет завести поглубже. Если повезет, за солончаками обнаружатся заросли кустарника, и там смогут неслышно проскользнуть несколько человек, обученных передвигаться бесшумно. Да им и не придется далеко идти. Лагерь Овейна, должно быть, располагается в самой узкой части полуострова, но даже на берегах расставлены сторожевые посты. Вероятно, постов меньше на берегу залива, так как вряд ли корабли станут атаковать в этой точке. Более крупные корабли Отира не рискнули бы пройти через отмели. Валлийцы особенно внимательно следят за морем с западной стороны.

Туркайлль с довольным видом тихонько насвистывал, поглядывая на небо. Уже начали сгущаться сумерки. Войско отправится в путь еще через два часа, а тучи уже начали собираться на небе — эта серая завеса не обещает дождя, но зато ночь не будет слишком светлой. С этой внешней стоянки придется пробираться в обход, обогнув галечную косу и дойдя до устья реки, но на это уйдет не более четверти часа. «Ну что же, — бодро заключил Туркайлль, — нужно выйти незадолго до полуночи».

Он все еще продолжал весело насвистывать, собираясь вернуться в центральную часть лагеря, чтобы хорошенько обдумать детали предстоящей экспедиции. И тут, когда он обернулся, то увидел Хелед, упругой походкой спускавшуюся с утеса. Ее густые черные волосы, разметавшиеся по плечам, трепал свежий ветер. Каждая встреча этих молодых людей превращалась в стычку, от которой у обоих быстрее бежала по жилам кровь и возникало какое-то приятное волнение.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, резко оборвав свист. — Хочешь сбежать по пескам? — Как всегда, он подтрунивал над девушкой.

— Я шла за тобой, — просто ответила она, — прямо от палатки Отира, а ты смотрел на небо и прилив и на этот твой корабль с драконами. Мне стало любопытно.

— Впервые тебе стало любопытно, что я делаю, — бодро заметил Туркайлль. — С чего бы это?

— Потому что я вдруг поняла, что ты собираешься на охоту, и не могу не поинтересоваться, какую еще гадость ты замышляешь.

— Вовсе не гадость, — возразил Туркайлль. — Почему ты так решила? — Они зашагали рядом, и теперь он рассматривал Хелед с более пристальным вниманием, чем обычно при их перепалках, так как ему показалось, что она говорит серьезно и даже встревоженно. Здесь, в плену, между двумя враждующими армиями, одинокая женщина вполне могла учуять недоброе.

— Я же не дура, — нетерпеливо заявила Хелед. — Я не хуже тебя понимаю, что Отир не допустит, чтобы предательство Кадваладра осталось неотомщенным, и не позволит своему вознаграждению просочиться сквозь пальцы. Не такой он человек! Весь день он вместе со своими командирами обсуждает следующий шаг, а теперь вдруг ты вылетаешь из палатки, сияя от восторга, который вы, глупые мужчины, испытываете, ныряя очертя голову в драку. И ты еще пытаешься меня уверить, что никто ничего не затевает! Никакой гадости!

— Во всяком случае, к тебе это не имеет никакого отношения, — заверил Туркайлль. — Отир не ссорился ни с Овейном, ни с его людьми, поскольку те предоставили Кадваладру самому выпутываться и платить долги. Зачем же нам нарываться на неприятности? Если нам заплатят обещанное, мы уйдем в море и больше не станем вас беспокоить.

— И отлично, — отрезала Хелед. — Но с чего это я стану доверять тебе и твоим дружкам? Хватит одной случайной раны или одного убитого, чтобы вспыхнула война.

— И поскольку ты так уверена, что я замешан в какой-то гадости, ты предвидишь…

— Ты — орудие, — пылко заявила она.

• Предыдущая
• 35/52
• Следующая