Таящийся ужас 3 - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 17

Я подошел к двери и выглянул в коридор. Архабов шел по коридору походкой удачливого человека. Внезапно он резким движением вскинул вверх руку, сжатую в кулак, — так делают спортсмены, когда им покоряется мировой рекорд. Я быстро отступил в номер и прикрыл дверь. «Что означал этот жест Архабова? К чему это ликование?» Резо лежал на кровати, прикрыв глаза. Я смотрел на его осунувшееся лицо, на багровый шрам и вспоминал. Я вспомнил предупреждение Архабова, чтобы я не оставлял Резо одного. Я вспомнил рассказ Резо о черном человеке. Я вспомнил странный ликующий жест Архабова, когда он шел по коридору. И когда я вспомнил все это, я понял, что Резо обречен.

— Слушай, — сказал я. — Может быть, тебе уехать отсюда? В Кутаиси по тебе уже, наверное, соскучились.

— Что ты говоришь? — удивился Резо. — Как же я без леса поеду? Не могу ехать, пока Ксенофонтов не подпишет бумаги. Вот сделаю все дела, тогда можно. Хочешь, вместе в Кутаиси поедем? У нас там хорошо.

— Не могу, — сказал я! — Я ведь не в отпуске.

— Чудак. — Резо приподнялся на локте. — Возьмешь в Кутаиси больничный — вот тебе и отпуск.

— Кто же мне его даст?

— Тетя моя и даст. Она главврачом работает в поликлинике.

— Нет, не получится, — покачал я головой.

— Зачем отказываешься? Я тебя со своими познакомлю — очень хорошие люди. Вот, смотри, — он извлек откуда-то из сумки фотографию. Полтора десятка человек разного возраста смотрели на меня. — Вот это мои родители, это младший брат, сестры, племянники.

Это было обычное семейное фото. Так фотографируются, когда много родственников наконец собираются вместе по какому-то важному и приятному поводу. Можно было и без рассказа Резо разобрать, что к чему. Вот эти двое — муж и жена. Резо говорит, что это его брат. Сестры немного похожи на него, а вообще они пошли в мать, это сразу видно. Вот эти сорванцы — все его племянники. Стоят перед объективом взъерошенные: их только что оторвали от игры.

У одного в руке игрушечный пластмассовый меч, он уткнул его в пол и стоит гордо, как рыцарь. У второго меча нет. Он держит нож. Интересный нож, старинный. В рукоятке ножа блестит камень. А сам он кривой, как коготь.

Я оторопело смотрел на нож, силясь понять, что происходит. У меня все это не укладывалось в голове.

— Резо! — Я взял фотографию в руки, — ты говорил, что тот, «черный», приходит сюда с ножом.

— С ножом, — кивнул он.

— Он похож на этот? — Я ткнул пальцем в нож на фотографии.

Резо всмотрелся и поднял на меня глаза, полные удивления:

— Это тот нож.

— Ты в этом уверен?

— Ну конечно! Я ведь видел его вот так — перед своим носом.

— А на фотографии что за нож?

— Не знаю. Это мы в прошлом году фотографировались. Брат с детьми приехал к нам в гости. Дети, помню, постоянно играли в рыцарей. И у одного, у Гиви, точно — был нож. Времени много прошло, сейчас я плохо помню, что там было и как. Но по фотографии вижу: это тот самый нож.

Я потер подбородок. Нож, мельком виденный Резо год назад, странным образом выплыл здесь, за тысячи километров от его родного дома. Это было плохо. Нет, это было не плохо — это было очень плохо. Потому что теперь все окончательно запуталось. Честно говоря, у меня появились было кое-какие подозрения. Архабов — слишком странную роль играл он во всех этих событиях. И именно с его стороны я ждал опасности. Но теперь — теперь все мои умозаключения рушились. Потому что Архабов и нож, существовавший в далеком грузинском городе, никак не состыковывались. Если знать только об Архабове или только о ноже, тогда еще можно строить какие-то версии, но Архабов и нож вместе — не состыковывались.

— Знаешь, Резо, я хочу еще поговорить с Архабовым, — сказал я. — Что-то я плохо понимаю происходящее.

— Поговори, — пожал плечами Резо.

— Ты только не спи пока, хорошо? Дождись меня. И никому не открывай дверь. Я, когда вернусь, позову тебя, тогда и откроешь. Можно, я заберу с собой эту фотографию?

— Бери, — кивнул Резо.

Я вышел в коридор.

Дверь за моей спиной закрылась, и я услышал, как Резо повернул в замке ключ.

На два оборота.

Архабов открыл не сразу. Мне пришлось постучать несколько раз, прежде чем за дверью раздался шорох и она приоткрылась.

— А, это вы! — Архабов распахнул дверь. — Проходите.

Он был возбужден. Или мне это только показалось.

— Я столкнулся с чем-то необъяснимым, — сказал я, входя в комнату. — Поэтому мне хотелось бы с вами поговорить.

Я извлек из кармана фотографию и положил ее на стол перед Архабовым. Он внимательно ее рассмотрел и поднял на меня глаза:

— Ну так что же необъяснимо для вас?

— Нож. — Я ткнул пальцем в фотографию. — Этот снимок сделан год назад в Кутаиси. Резо сфотографировался со своими родственниками. У одного из его племянников в руке был нож; видите? Так вот «черный», приходящий, к Резо, вооружен таким ножом.

— Что, именно таким? — удивился Архабов.

— Резо говорит, что это один и тот же нож.

— Очень интересно, — пробормотал Архабов, внимательно вглядываясь в фотографию. — Но как такое может быть? Он находит какое-либо объяснение происходящему?

— Нет, для него все это необъяснимо.

— Даже малейших подозрений у него нет? Ну, представьте, например: он сильно провинился перед кем-то, и к нему подослали наемного убийцу, который…

— Ну, вы тоже скажете, — с досадой сказал я.

— А что? — обиделся Архабов. — Какая-никакая, а версия.

— Происходит какая-то чертовщина, в которой я ничего не могу понять.

— Вся наша жизнь — чертовщина, — рассудительно заметил Архабов. — Потому что происходящее вокруг нас не поддается рациональному объяснению.

Крик, раздавшийся над нашими головами, заставил меня вскочить. Кричал Резо — я узнал его голос. Странный был крик, какой-то животный.

— Что там происходит? — Архабов посмотрел на потолок.

Я сорвался с места и помчался наверх. Резо кричал, я слышал его крик, даже находясь в коридоре первого этажа. Архабов спешил за мной. Мы пробежали пустынным коридором и поднялись по лестнице. Дверь нашего номера была заперта. За ней слышались какой-то шум и крики Резо.

— Резо! — крикнул я и забарабанил в дверь.

— Ломайте дверь! — скомандовал Архабов.

Он весь дрожал от возбуждения. Я отошел к противоположной стене, разбежался и ударил в дверь ногой. С треском отлетел замок, и дверь распахнулась.

— Боже мой! — выдохнул Архабов.

Резо лежал на полу комнаты, глядя в потолок невидящими глазами. Вся его грудь была разорвана, брызги крови виднелись не только на полу и кровати, но и на стенах.

— Не входите туда. — Я попятился, увлекая за собой Архабова. — Он там.

— Кто «он»? — не понял Архабов.

— «Черный». Он в комнате, я чувствую это. Он не мог никуда убежать.

— Надо позвать на помощь, — предложил Архабов, — и вызвать милицию.

— Постучите в соседний номер, — сказал я, не сводя глаз с распахнутой двери, — только быстрее, прошу вас.

На стук никто не откликнулся. Архабов побарабанил еще в несколько дверей, но никто так и не вышел.

— Мне все-таки кажется, что там никого нет, — сказал Архабов, подходя ко мне. — Вряд ли преступник будет терпеливо ждать в комнате, пока его схватят.

— Если его там нет, то куда же он делся? Ведь он был там, потому что Резо еще был жив, когда мы подбежали к двери.

— Он мог бежать через окно.

— Со второго, этажа?

— А почему бы и нет?

— Или спрятаться в душевой, чтобы выскочить оттуда, когда мы войдем в комнату, и убежать, — высказал я предположение.

— Надо проверить.

Я включил свет в душевой и распахнул дверь — никого.

— Теперь комната, — сказал Архабов.

Мы вошли в комнату — никого. Я подошел к окну, раздвинул шторы и беспомощно посмотрел на Архабова.

— Что там? — спросил он.

— Окно закрыто, — сказал я. — Похоже, его не открывали последние три года.

— Ничего не понимаю, — признался Архабов.