Опасное окружение - Питерс Натали - Страница 63
- Предыдущая
- 63/115
- Следующая
Дядя Роберт окинул одобрительным взглядом мою грудь и бедра и медленно поднес мою руку к губам. Роберту, мужу тети Селины, было уже под пятьдесят. Задержав мою руку у губ намного дольше, чем того требовали приличия, он, двусмысленно посмеиваясь, сказал, обращаясь к Жаку:
– Ах ты, наш юный повеса, похоже, с тебя ни на минуту нельзя было спускать глаз.
Реплика дяди Роберта повисла в воздухе.
Молодой человек за пианино оказался тем самым Арнольдом Карпентером, о котором сочла нужным предупредить брата Колетт.
– Мой добрый друг и сосед, – представил его Жак. Арнольд поклонился. Его лицо было мне знакомо, хотя я могла бы поклясться, что никогда не видела его прежде.
– Я как раз рассказывал Фоурнерам о ваших приключениях, – легким тоном сообщил Арнольд. – Простите мою бесцеремонность, но прежде нам не доводилось встречаться с пиратами. Весьма впечатляющий опыт. Боюсь, после всех пережитых вами бурных событий тихая семейная жизнь может показаться вам скучной.
Жак как-то странно всхлипнул. Я пристально посмотрела на мужа. Лицо его стало похоже на театральную маску: мертвенная бледность и два красных пятна на скулах.
Я выдернула руку из ледяных тисков Арнольда и с первой же минуты невзлюбила его, безошибочно угадав в нем врага. Он бросал мне открытый вызов, иначе зачем было вытаскивать на свет мое прошлое?
– Даже пираты устают и становятся обывателями, – спокойно ответила я. – Знаете ли, острые блюда довольно быстро надоедают.
– Уверен, что так оно и есть. Ну что же, мои сердечные поздравления и наилучшие пожелания вам обоим, месье и мадам Фоурнер. Надеемся, вы не заставите нас долго томиться в ожидании наследника. Вот это действительно будет номер.
От моего взгляда не ускользнуло, что тетушки подсмеиваются, прикрывшись веером. Колетт смотрела на Арнольда с растерянным выражением лица, будто не совсем понимала, почему он так вызывающе себя ведет. Оставалось только надеяться, что бедняжка не влюблена в этого циника.
– Скоро увидимся, – сказал Арнольд, собираясь уходить. – Уверен, Жоржетта захочет устроить бал в вашу честь.
– Жоржетта?
Ну конечно, вот почему внешность Арнольда показалась мне знакомой. Неужели брат?
– Моя двоюродная сестра Жоржетта Мак-Клелланд. Насколько мне известно, вы хорошо знакомы с ее мужем. Он недавно был выбран сенатором от штата Луизиана.
Арнольд ядовито прищурился. Так, значит, ему известно о Гарте. Жоржетта рассказала.
– Их плантации находятся по соседству с «Ля Рев». Только выше по реке. На холмах. Думаю, это обстоятельство позволит вам с Гартом поддерживать… хм… знакомство, – добавил он злорадно.
Я подавила желание отплатить той же монетой. Мне не хотелось ссориться со старшими Фоурнерами с первой же встречи, но я поняла: жизнь в «Ля Рев» будет труднее, чем я предполагала. Чтобы завоевать их симпатии, мне придется приложить много усилий, и еще неизвестно, имеет ли это смысл. После ухода Арнольда я, сославшись на усталость после долгого пути, покинула гостиную. Колетт вызвалась проводить меня наверх.
В комнате Колетт вдруг обняла меня и сказала:
– Мне жаль, что они так ужасно обошлись с вами, Элиза. Они просто недовольны, что Жак женился без разрешения маман. Это так на него не похоже. Он всегда был пай-мальчиком.
– А я не та девушка, о которой мечтали его родные, – с оттенком горечи продолжила я. – Мне ясно дали это понять.
Моя комната выходила окнами на реку, на запад, и предзакатное солнце заливало ее розовато-золотистым мягким светом. Колетт пожала мне руку и оставила наедине с Саванной, распаковывавшей мои вещи.
– Ужасно, Саванна, – простонала я. – Три ядовитые старухи, похотливый старик и кузен жены Гарта, Арнольд, настоящая змея подколодная. Видеть не могу никого из них. Я даже Жака не хочу видеть. Что, скажи, на меня нашло?
– Вы знаете, что на вас нашло. Дело в том самом мужчине, – ворчала Саванна. – А вы слишком гордая и слишком глупая для того, чтобы понять, что он до безумия в вас влюблен. Вы думаете, он пошел бы на все эти ухищрения с покупкой дома, если бы не любил вас? Я другой такой сумасшедшей женщины не видела.
– Не ворчи, Саванна. Я и так устала видеть вокруг одни кислые лица. Зачем я только поехала сюда? Почему я не вернулась во Францию?
– Тот человек…
– Тот человек никогда никого не любил, кроме себя, – резко сказала я. – И пожалуйста, прекрати о нем говорить. Я даже имя его не хочу слышать. Одно только упоминание о Гарте Мак-Клелланде – и вылетишь вон!
– Не знаю, куда вы меня хотите прогнать, разве что отправить в бараки к рабам, – заявила Саванна, со злостью толкнув выдвижной ящик секретера. – Я здесь единственная свободная чернокожая, и мне это вовсе не нравится. Я не рабыня, и они знают, что я не буду с ними дружить. А с кем, по-вашему, я должна дружить? С вами, белыми? Если вы еще раз накричите на меня, мисси, я прыгну в реку и поплыву обратно в Новый Орлеан.
Я подошла к девушке и обняла ее за тонкий стан.
– Не бросай меня, Саванна, – попросила я. – Ты здесь единственная, с кем я могу говорить. Если ты оставишь меня, я сойду с ума. Пожалуйста, останься, а я обещаю не обижать тебя. Я была не права, прости меня.
– Я на вашей стороне, мисси, но лучше бы нам быть в другом месте, не здесь.
Я подошла к окну, глядя, как закатное солнце расстилает мерцающую дорожку на водной глади. Ну почему он оказался так близко? «Хайлендс» – так, кажется, называется их поместье на холмах. Мне нравилось, как звучит это название. Совсем-совсем рядом, только руку протяни. В пяти милях? В десяти? С тем же успехом он мог быть от меня в сотнях, в тысячах миль пути. Сейчас мы разделены навечно барьерами куда более непреодолимыми, чем расстояние.
Ужин, прошедший в обстановке сумрачной меланхолии, многое для меня прояснил. В половине восьмого мы собрались в гостиной, чтобы выпить традиционный коктейль. Дамы ограничились маленьким стаканчиком шерри, но, по моим наблюдениям, старушки уже успели изрядно пригубить до нашего появления. Дядя Роберт явно испытывал прилив сил. Глазки его блестели, кончик носа и щеки порозовели, я была уверена в том, что для поднятия аппетита он не пожалел виски.
Как только дворецкий объявил, что ужин подан, Жак подхватил под руку мать и повел ее в столовую. Дядя Роберт хотел было вести меня, но его жена предусмотрительно перехватила мужа, и мне ничего не оставалось, как присоединиться к Колетт и Генриетте. Сказать, что мне не понравилось поведение Жака, – значит ничего не сказать. Я была в ярости. Как жена Джакоба, хозяйкой «Ля Рев» была я, а не его мать, и я твердо решила добиться того, чтобы ко мне относились с соответствующим уважением.
Беседу за столом едва ли можно было назвать живой и непринужденной. Дядя Роберт что-то бубнил о войне с британцами и о том, какими бедствиями она может обернуться. Тетя Селина жаловалась на еду, тетушка Генриетта – на подагру. Колетт глупо хихикала, и за это ее грубо одергивала мать. Жак сидел во главе стола, но не был похож на хозяина: запинающаяся речь и принужденность манер выдавали его волнение. Напрасно я надеялась, что в кругу семьи ему будет легче, чем в Новом Орлеане.
Неожиданно я приобрела друга в лице слуги Джеймса, который заботился о том, чтобы мой бокал не оставался пустым. Всякий раз, как я подносила бокал к губам, брови тетушек удивленно взлетали вверх. Мне было все равно: все выпитое мной так и не помогло развеять скуку от общения с этим семейством.
– Элиза, – сказал Жак во время одной из затянувшихся пауз. – Почему бы тебе не рассказать маман о замке Лесконфлеров. Уверен, ей будет интересно.
– Да, расскажите, Элиза, – повторила Колетт, беспокойно заерзав на стуле.
– Это очень большой и запущенный замок. У моего дядюшки Тео всегда не хватало денег, чтобы поддерживать его в должном порядке, а когда карточные долги моего брата вконец разорили нас, дядя вынужден был продать несколько ценных вещей.
Кто-то захихикал. Маман поднесла к губам стакан с водой.
- Предыдущая
- 63/115
- Следующая
